Виновата только я… - Шарлотта Лэм

Какой смысл еще больше усложнять ему жизнь? Он влюбился в девушку вдвое моложе себя, женился на ней и теперь столкнулся с последствиями. Нелли была непреклонна. Она не собиралась делить мужа с дочерью, которая так сильно походила на его первую жену. Ей хотелось, чтобы для Гарри существовала только она, Луизе же не было места в их жизни. А он в свою очередь не мог противостоять ей, он был слишком мягким человеком. Ему нравилось наслаждаться жизнью, а не превращать ее в поле брани. Если намечалась какая-то ссора, Гарри предпочитал заранее отдать Нелли победу. Разумеется, это было глупо. Чем больше он ей давал, тем более жестокой и безжалостной она становилась. Луиза видела, что он не способен постоять за себя, а Нелли с радостью пользуется этим.

Отец тяжело вздохнул.

— Мы всегда так хорошо встречали Рождество.

— Да-а, действительно. — Луиза тоже вздохнула.

Несколько минут они просидели молча. Наконец Гарри Гилби произнес:

— Видишь ли, дело в том, что… Нелли хочет, чтобы мы поехали на Рождество за границу, в Швейцарию. Она слышала от своих друзей о каком-то фантастическом отеле. Они тоже едут. Мы могли бы, кроме того, покататься на лыжах, если будет снег.

— Звучит заманчиво, — порадовалась за отца Луиза. Раньше они часто ездили на каникулы в Австрию и Швейцарию. Ей все там нравилось — и красивые пейзажи, и возможность покататься на лыжах в свое удовольствие, не говоря уже о веселых компаниях, в которых они проводили вечера.

— Если бы только… Мне бы хотелось, чтобы ты тоже поехала, но…

— Как-нибудь в другой раз, отец, — постаралась она произнести весело.

Подошел официант:

— Ваш столик готов, сэр.

По пути к столику Луиза сменила тему, начав рассказывать о новой пациентке с самодержавными замашками, которая уже успела сделать жизнь персонала невыносимой.

— А однажды она заявила Антее Картер: «Мои анализы — не ваше дело, и я не собираюсь отвечать на такие неприличные вопросы». А Антея ответила: «Ладно, но, пока вы не ответите, ваша операция откладывается!» Надо было видеть лицо миссис Аббот в ту минуту.

Гарри Гилби рассмеялся, его лицо смягчилось.

— Ей нужна серьезная операция?

— Нет, совсем пустяковая, она легко должна ее перенести, ведь она крепка, как старая добротная обувь, а Дэвид — отличный хирург.

Отец тут же бросил на нее изучающий взгляд.

— Это серьезно, дорогая? Я имею в виду, ты и Дэвид?

Она покраснела, ее нежная кожа опять подвела ее.

— Это означает «да» или «нет»?

— Мне он очень нравится, но мы никогда не говорили о свадьбе, если ты об этом хочешь спросить, — по крайней мере пока не говорили.

— Кто из вас все еще сомневается? — спросил он, пристально наблюдая за дочерью, пытаясь прочитать ответ по выражению ее лица. Он был уверен, что Луиза влюблена: в ней что-то изменилось, хотя он не мог точно определить что. Может быть, глаза, превратившиеся в последнее время из голубых в почти синие? Может, задумчивая улыбка?

Луиза криво усмехнулась.

— Мы оба слишком заняты, чтобы думать об этом. Для нас важнее всего сейчас карьера. Может быть, когда-нибудь… но не сейчас.

Отец нахмурился.

— Я знаю, насколько серьезно ты относишься к своей работе, но разве ты не сможешь работать, выйдя замуж! Неужели, Луиза, тебе не хочется детей? Ты так хорошо ладишь с ними; держу пари, что хочется.

— Да, конечно, — согласилась она, опять состроив кислую мину. — Но… я не знаю… мне кажется, лучше не спешить с этим.

— Может быть, просто Дэвид не подходит тебе? — вслух размышлял отец. — Когда ты по-настоящему влюбишься, ты захочешь выйти за этого мужчину как можно скорее и как можно скорее родить ему детей.

Она посмотрела на него с упреком.

— Ах, отец! Какое старомодное представление о любви! Теперь все женщины мечтают о карьере; они уже могут сами о себе позаботиться. Им больше не надо искать мужчину, который будет зарабатывать для них деньги!

— Но им по-прежнему нужна любовь, — сказал он со вздохом, и лицо его омрачилось. Он думает о Нелли, поняла Луиза, наблюдая за ним с сочувствием.

Официант забрал их тарелки и снова наполнил бокалы вином.

— А теперь, Луиза, скажи, что бы ты хотела получить на Рождество? — спросил отец, и она смогла расслабиться, полагая, что теперь они будут просто наслаждаться обществом друг друга и на время забудут о своих проблемах.

Так и получилось, но только до тех пор, пока час спустя они не покинули ресторан и Гарри Гилби не сказал то, что, как Луиза позже осознала, тяготило его весь вечер:

— Между прочим, по моему делу наконец-то назначено слушание.

Она посмотрела на его лицо, мертвенно-бледное в желтом свете фонаря.

— Когда?

— В конце января.

— Им понадобилось столько времени!

Он попытался сделать вид, что не придает этому значения.

— Глупо, правда?

— По-моему, это не глупо, а жестоко — заставлять людей столько времени проводить в страхе, ожидая, что им уготовано.

Он вздохнул.

— Да. Это случилось еще прошлой весной — авария, я имею в виду. Почти год ожидания. Слава Богу, что я хоть прошел тест и подтвердилось, что я не был пьян, а то ситуация была бы в сто раз серьезнее.

Луиза взволнованно спросила:

— Что говорит твой адвокат? Каковы твои шансы?

Он пожал плечами.

— Возможно, я лишусь прав на несколько лет, это в лучшем случае; а может, придется заплатить огромный штраф. Он говорит, что сейчас гадать бесполезно. Все зависит от суда. — Он замолчал, взглянув на часы. — Я провожу тебя до квартиры и вызову оттуда такси; ты не против?

— Нет, конечно. Ты теперь так? На такси?

Он кивнул.

— Я не садился за руль после аварии. На моей совести ужасные раны, которые я нанес тому человеку: ведь я разрушил его жизнь.

— Не говори так, отец! Наверняка он уже сделал пластическую операцию и сейчас поправляется. Я видела ожоги и похуже, чем у него. Было всего двадцать процентов…

— А разве это не ужасно?

— Естественно, но ты же не специально, это был несчастный случай!

Он уже не слушал ее, его взгляд затравленно перебегал с места на место.

— А еще я уничтожил картины. Он известный художник, а это были его лучшие работы, он работал над ними не один год… все исчезло в огне. Как, должно быть, он ненавидит меня.

— Уверена, что он не испытывает к тебе ненависти: он же понимает, что это был несчастный случай! Перестань терзать себя!

Стон вырвался из его груди.

— Ты не понимаешь, ты не знаешь… Луиза, я должен сказать тебе, мне надо кому-то сказать… а Нелли я не решаюсь, иначе она сойдет с ума. Я содрогаюсь, когда представляю, что с ней будет, когда она узнает, а она обязательно все узнает во время разбирательства.