Ярость демона - Брайан Наслунд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К нам приехал военачальник Карлайл, – сказала Гриттель. – Объяснил, что они погибли, героически защищая какой-то очень важный мост.
– Ну да, так всегда и говорят, – с горечью добавила Нола. – Даже если человек гибнет просто так, ни за что.
– Похоже, ты для сестры ничего не приукрашиваешь, – сказал Бершад.
– Все краски на свете сделаны из драконьего дерьма. – Нола посмотрела на него. – А ты всегда правдиво рассказываешь семьям погибших, как сгинули их сыновья, мужья и братья?
– Нет, – признал Бершад и повернулся к Гриттель. – Судя по всему, ваши братья не были трусами.
– Ты о них слышал всего пару фраз, – отметила Нола.
– Они восстали против Греалора. А многие другие – нет.
– С каких это пор всякий, кто добровольно снимает маску, смельчак? – спросила Нола.
– Солдатам положено исполнять приказ командиров, – сказал Бершад. – А вот возражать начальству – это требует мужества.
– Может, и так.
Бершад снова отхлебнул пива. Нола уставилась на него:
– Ты не очень-то похож на барона.
– А ты многих баронов знаешь?
– Да уж знаю, что они не хвалят тех, кто им возражает. А еще они не шастают без сапог. – Нола выразительно взглянула на грязные босые ноги Бершада. – Барон Куспар, как является за своей долей, каждый раз приходит в новых.
– Я думал, что таверна принадлежит только вам.
– Да. По большей части. – Нола смущенно отвела взгляд. – Мы держались как могли, пока братья были живы. А потом, когда неболёты стали скидывать соль на фермерские поля, цены на все взлетели вдвое. Сначала помогало продовольствие, которое доставляли из Данфара, но денег нам не хватало, и я решила попросить у Куспара в долг за любые проценты. Но ты же знаешь, бароны всегда из кожи вон лезут, чтобы ухватить лакомый кусок и закабалить народ. – Она покосилась на Бершада. – Ну, тебя это не касается. Я про тех баронов, которые ходят обутые.
– Я понял, – сказал Бершад.
Он с детства был знаком с Куспаром, имевшим паи во всех заведениях Заповедного Дола. К тому же Бершад знал, что, как только казнили его отца, а его самого отправили в изгнание, Куспар одним из первых переметнулся на сторону Греалоров.
– И какая же доля у Куспара в вашей таверне?
– Треть, – ответила Нола. – Но он требует минимум сто серебряков в месяц, не важно, есть у нас прибыль или нет. В прошлом месяце мы столько не заработали, поэтому и хочется, чтобы Гриттель поймала паку: хоть как-то продержимся до тех пор, пока из Данфара не подвезут новую партию провизии. Если, конечно, бароны ее себе не захапают.
Бершад сжал в кулаке глиняную кружку, сделал еще один большой глоток. Его отправили в изгнание, когда он еще не осознавал всю ответственность, возложенную на правителя. Как управлять городом и провинцией? Как управлять людьми? А теперь он вернулся, но шла война, так что задумываться о тонкостях правления было некогда. Да, если честно, и не особо хотелось ковыряться в этой куче дерьма и лжи, скрепленной несправедливыми законами и гнусными традициями.
– Когда я вернулся и увидел, во что превратили Заповедный Дол, мне захотелось всех убить, – негромко произнес он.
– Всех – это кого? – спросила Гриттель.
– Баронов, которые встали на сторону Греалоров.
Нола на миг задумалась.
– Тебя, наверное, королева остановила.
– Откуда ты знаешь? – удивился Бершад.
Нола пожала плечами:
– Куспар отправил на войну почти всех своих воинов. Если его убить, может, они и продолжат сражаться за Дайновую Пущу, а может, и нет. Сейчас нельзя идти на такой риск.
Эшлин сказала Бершаду почти то же самое.
– Разумно, – кивнул он.
Нола снова пожала плечами:
– Для того чтобы сделать правильный выбор на войне, большого ума не надо. Сначала необходимо избавиться от балар, а все остальное подождет.
– Ага, – сказал Бершад.
Он допил ливенель, посмаковал последний глоток, вытащил из кармана горсть монет – много больше, чем стоила кружка ливенеля, но много меньше того, что нужно было девочкам, – и положил деньги на барную стойку.
– Спасибо за угощение.
– Тебе спасибо. Только ведь за угощение платить не надо.
– Надо-надо.
Он пошел к выходу, но на пороге обернулся. Нола уже деловито расставляла кружки, а Гриттель все еще смотрела на Бершада.
– Паку прячется в камышах на южном берегу острова посреди озера. Подплыви туда днем, дождись сумерек, он про тебя забудет, начнет ловить мошкару. Кстати, паку больше любят фрукты, а не червяков. Так что наживи крючок дайновой ягодой.
– Спасибо, барон Сайлас, – улыбнулась Гриттель. – Я так и сделаю.
Выйдя из таверны, Бершад двинулся вверх по склону холма.
За эти годы старая крепость ничуть не изменилась. По серым камням стен вились цветущие лианы, над белыми лепестками кружили колибри и пчелы. На зубчатом парапете красовались тридцать два каменных ягуара – именно столько баронов Бершадов сменилось в этой крепости.
Не было тут только двух ягуаров – в честь отца Бершада и в честь самого Сайласа. Леонова ягуара расколотили по приказу короля, а статую ягуара в честь Сайласа так и не успели смастерить.
Разумеется, в детских воспоминаниях Бершада на площади перед крепостью не было никаких палаток полевого госпиталя. Сейчас повсюду воняло гноем, желчью, говном и блевотиной. Раненые стонали от боли или отчаянно вопили под ножами лекарей.
За стенами города встревожилась дракониха, тоже учуяв гнилостные запахи. Бершад очень надеялся, что она не перепугает людей у ворот.
Из одной палатки вышел Кормо, почему-то в сером балахоне алхимика, хотя на самом деле был пиратом. Впрочем, он утверждал, что это одеяние внушает уверенность его пациентам. Сейчас он старательно обтирал окровавленные целительные рукавицы обрывком выделанной козлиной кожи.
– Привет, Сайлас!
– Как дела? – спросил Бершад.
– Много ампутаций, – ответил Кормо.
– А они точно нужны? – поинтересовался Бершад. – Помнится, ты заработал синие прямоугольники на щеках именно из-за излишнего пристрастия к ампутациям.
– Скорее, свои неверные решения я принимал из-за излишнего пристрастия к выпивке, – вздохнул Кормо. – А теперь стрелы, выпущенные из длинных баларских луков, крушат кости, как яичную скорлупу, и конечности приходится ампутировать. Зато после операции прекрасно действует противовоспалительная настойка мастера Джолана. Да, люди теряют руки или ноги, но остаются в живых.
Бершад кивнул.
– Хочешь, я извлеку из твоей спины ту парочку арбалетных болтов? – спросил Кормо. – Не люблю, когда работа сделана наполовину.
Они с Кормо впервые встретились после того, как Бершада превратили в дикобраза,
