Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

— Я не общаюсь с торговцами наркотиками, — челюсть Рорка была напряжена. Я догадывалась, что он знал её достаточно хорошо, чтобы она ему не нравилась.

— Это так печально, — сказала Кэндис.

Рорк ткнул ложкой в мороженое.

— Держу пари, семьи детей, которым она продавала наркотики, так не думают.

Глаза Кэндис расширились, и её ложка обмякла в руке.

— Ты думаешь, один из них убил её? — она издала тихий, взволнованный вздох. — Может быть, это был кто-то из семьи Джона Фергюсона, — должно быть, она увидела, что я не знаю, о ком она говорит, потому что добавила: — Он умер в прошлом году, прямо перед выпуском. Корал продала ему героин. Очевидно, она не сказала ему, что смешивать его с алкоголем смертельно опасно, — Кэндис покачала головой при этой мысли. — Держу пари, что многие друзья Джона хотели бы видеть её мёртвой.

Рорк хмыкнул.

— У них, вероятно, не хватило смелости сделать это. Все надеются, что такого рода проблемы исчезнут сами собой. Лучше убрать таких подонков, прежде чем они распространят свою болезнь повсюду.

Да, именно из-за такого поведения мне хотелось запретить Рорку выбирать фильмы на любые будущие свидания.

Кэндис слегка прикоснулась к мороженому.

— Моя мама знает кое-кого, кто дружит с мамой Корал, и она сказала, что полиция считает, что в этом может быть замешан серийный убийца, — Кэндис преувеличенно вздрогнула. — Как раз то, что нам здесь нужно.

Выражение лица Дейна стало мрачным. Несколько мгновений никто больше ничего не говорил. Рорк доел своё мороженое. Я проглотила свою порцию без особого аппетита. Внезапно я обрадовалась, что мой папа всегда укреплял наши дома. Я была рада, что Рорк так заботился обо мне. Вымышленных летающих врагов могло и не существовать, но это не означало, что не было других опасностей.

Вскоре после этого мы уехали домой. Кэндис перешла к более лёгким темам, но даже её болтовня не смогла изменить мрачное настроение, охватившее всех нас.

Рорк высадил Дейна первым. Его дом находился в престижном районе, и на его лужайке росли высокие пальмы, которые выглядели словно принадлежали оазису. Я почувствовала укол разочарования, когда он направился к своей двери. Это был совершенно неромантичный способ закончить наше первое свидание. От этого все казалось незавершенным.

Потом Рорк отвёз меня домой, чтобы пожелать спокойной ночи Кэндис без зрителей. Он, по-видимому, не пропустил бы свой поцелуй.

Я вошла в дом и сбросила туфли. Папа сидел в гостиной и читал книгу под названием «Виды жуков Ближнего Востока». Он взглянул на меня.

— Что-то не так с тем парнем, с которым ты встречаешься. Он посылает тебе странные вещи.

Я оглядела комнату, пока не увидела открытый почтовый ящик рядом с папиным креслом. Я подошла и схватила его.

— Нельзя открывать чужую почту.

— Можно, если ты отец и хочешь знать, что мальчики посылают твоей дочери.

Я не стала спорить. Вместо этого я прошла в свою спальню, села на кровать и заглянула в коробку. Внутри был кувшин с галлоном воды в бутылке.

Маленькую карточку с надписью.

«На случай, если тебе понадобится дождь, обильно сбрызни. Пригодно 24 часа в сутки в любом месте».

Я улыбнулась карточке, и напряжение вечера улетучилось. Дейн думал обо мне. Он был готов увидеть меня в любое время и в любом месте. После того, как Рорк вернулся домой, и я услышала, как они с папой легли спать, я написала Дейну:

«Мне бы не помешал гром. Встретимся у моей двери через полчаса».

Я слышала гром в дальних уголках своего сознания, набирающий силу, катящийся облаками по небу, как пена на океанских волнах. Кто мог устоять перед громом?

Я быстро приняла душ, чтобы мои волосы были влажными, затем не вытерла их полотенцем, прежде чем снова одеться. Стараясь не капнуть на свой мобильный телефон, я проверила, ответил ли Дейн. Никаких новых сообщений. Возможно, он даже не посмотрел на свой телефон. Насколько я знала, он был в постели. И всё же я прокралась по дому, чтобы выключить сигнализацию.

Было странно красться по своему дому в темноте. Вещи в комнатах казались неестественно тихими, как будто они наблюдали за мной. Медленно я отпёрла засовы. Я беспокоилась, что каждый приглушенный щелчок может предупредить моего отца о том, что я делаю.

Прошло всего двадцать минут. Дейна бы здесь ещё не было. Мне пришлось бы ждать на пороге, чтобы посмотреть, появится ли он. Положив руку на дверную ручку, я заколебалась. Я даже не знала, получил ли Дейн моё сообщение. И рядом был серийный убийца. Безопасно ли было выходить на улицу и ждать десять минут в одиночестве в темноте?

Я отогнала эту мысль прочь. Если бы я слишком боялась выходить на собственное крыльцо, я бы слишком боялась что-либо делать в жизни. Я не собиралась позволять страху овладеть мной.

Осторожно, беззвучно я открыла дверь. И там, на крыльце стоял Дейн. Свет от уличного фонаря вырисовывал его силуэт, подчёркивая широкие плечи и мускулистую фигуру. Он улыбнулся, но ничего не сказал.

Я вышла наружу, тихо закрыла за собой дверь и повернулась к нему. Он провёл рукой по моим мокрым волосам.

— Ты прекрасна, — прошептал он, а затем наклонился и поцеловал меня. Я обвила руками его шею и поцеловала в ответ.

Это было похоже на раскат грома.

* * *

В течение следующей недели Миндальные Радости появлялись в моём шкафчике каждый день. Дейн не сказал мне, как ему удалось положить их внутрь. Его объяснения чередовались между магическими способностями и навыками ниндзя. Он ждал меня каждое утро, и мы гуляли, разговаривая, перед занятиями. У него был способ заставить меня почувствовать, что всё, что я говорила, было интересным, что я была важна, что у меня был безграничный потенциал.

Наконец-то я смогла задать личные вопросы, которые хотела задать на нашем свидании. Он сказал, что у него было всего несколько подружек — ничего серьёзного, но он не сказал мне, каково его определение «серьёзных» или «нескольких». Дейн мечтал путешествовать по миру. Его целью было посетить все континенты к тому времени, когда ему исполнится двадцать пять. И он хотел когда-нибудь стать полицейским.

Я не сказала ему, что уже побывала на всех континентах, и большинство из них были переоценены, или что полицейские не получали зарплату, достаточную для оплаты путешествий по миру. Нужно позволять людям мечтать.

Однажды утром я спросил о его семье. Я почувствовала внезапное напряжение в его руке, когда он держал мою.

— Не так уж много нужно сказать, — сказал он мне. — У меня есть старший брат. Моя мать работает риелтором, а мой отец умер от рака, когда мне было восемь.

— Мне так жаль.

Это было то, что люди всегда говорили мне, когда узнавали о моей матери. Теперь я вдвойне почувствовала явную неадекватность этой фразы. Данного или полученного утешения было недостаточно. Я открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но не могла придумать, что именно. Слова — плохие иглы для зашивания ран.

Он сжал мою руку.

— Всё в порядке. Я знаю, ты понимаешь.

Я понимала, и в этой связи меня это утешило. Я сжала его руку в ответ, и на мгновение никто из нас ничего больше ничего не сказал. Я подумала о тех временах, когда видела вспышки другой стороны Дейна, о временах, когда выражение его лица было на грани… Я не совсем понимала, что это за эмоции. Какая-то мрачная серьёзность. Возможно, боль. Возможно, решимость преодолеть боль. Была ли причиной этого смерть его отца?

— Так куда ты хочешь поступить в колледж? — спросил Дейн, меняя тему.

Папа всегда говорил нам, что мы должны поступить в колледж там, где бы он ни был в то время, и переезжать, когда он переедет. Затем, после того как мы прошли все необходимые занятия, он мог просто получить степень в университете по нашему выбору.

Я пыталась объяснить папе, что было бы более экономически выгодно выбрать университет и посещать его в течение четырёх лет, но папа отказался понять мою точку зрения. Он всегда говорил: «Путешествуя со мной по миру, ты получишь лучшее образование, чем в классе».