Глобальное потепление - Яна Дубинянская

— Вообще-то есть одна идейка, — неспешно уронил Иннокентий. За неспешность Юлька его убила бы, но, как всегда, пожалела за талант.

— Ну?!

— Думаю, можно будет уломать их на громкое имя в титрах. Типа автор сценария, — он напоролся на гневный Юлькин взгляд и срочно поправился: — Соавтор, я имею в виду.

Гневный взгляд Юлька не отключила. Сейчас, пока великий проект существовал материально, артефактом, только в виде файла «global» в рабочем наколеннике и нескольких бродячих распечаток с оного, где на первой странице гордо значилось: «Глобальное потепление. Полнометражный документальный фильм. Автор сценария — Юлия Чопик», — посягать на эту единственную данность Иннокентию, мягко говоря, не стоило бы. Звездный соавтор, блин. А потом и спонсоры запишутся в соавторы, а там полезут в текст, в концепцию, в саму идею, и пошло-поехало.

На любых переговорах есть гибкие позиции, по которым торг уместен, а есть ключевые, их нельзя сдавать ни в коем случае. Растолковать ему перед тем, как будет разговаривать снова. Или самой поговорить, блин. Единственная гарантия того, чтобы что-то было сделано как надо, — сделать самой, это Юлька знала давно и безнадежно точно. До выезда на съемку, кстати, семь минут, то есть шесть уже.

— Ты подумай, кто бы их мог устроить, — сказал Иннокентий. — Ну и тебя в том числе.

— Меня — никто, — бросила Юлька. — Это не лучшая из твоих идей, правда, Кеша. Придумай что-нибудь другое или пошли их на фиг.

— Чопик!!! — возмутился он. — Эти еще нормальные! И они дают бабло, ты понимаешь?!

Юлька встала:

— Все, Кеша, я бегу. У меня выезд через пять минут.

Иннокентий подскочил тоже, едва не перекинув шаткий столик острыми и безразмерными коленями:

— А у меня встреча с ними через час, и я уже должен знать!

— Отмажься пока, а вечером созвонимся.

— Ага. Только ты придумай к вечеру какого-нибудь звездуна, ОК? Ты же их всех знаешь, Юлька. Они же все перетусовались в твоем «Супер-Мосте»…

Она резко остановилась:

— Бли-и-ин! Кешка, какой сегодня день?

— Пятница, а что?

— Ф-фу… — Юлька шумно перевела дыхание. — Я думала, четверг. Сегодня хоть «Моста» этого долбаного нету, когда его уже закроют, наконец. Блин, завтра суббота, а Костику справку надо для Соловков!.. Да, и слышишь, Кеша, поспрашивай у своих рекламщиков, там где-нибудь оператор не нужен? Хороший оператор, Андрей Кириченко, может, помнишь его?

— Андрюха? — усмехнулся Иннокентий. — Погнали все-таки. А я ему еще когда говорил… Ладно, Чопик, узнаю. И когда ты успеваешь ко всему заботиться о разных алкоголиках?

Юлька объяснила бы. Что ни фига она не успевает, ни черта по большому счету не делает, ни о ком как следует не заботится, и вообще. Однако в нашей стране жизнь устроена так, что либо ты конченый дайвер, либо отвязный гений в облаках, как Иннокентий, либо выгодно висишь у кого-нибудь на шее, либо на тебе самом (самой) висят все и всё на свете, — а пятого ну совершенно не дано. Во всяком случае она, Юлька, этого пятого варианта в упор не видит, а первые три ее не устраивают по разным причинам.

Но у нее оставалось от силы минуты две с половиной. И двадцать восемь лестничных пролетов в ту и в другую сторону.

Парламентскую сиесту Юлька снимала двести пятьдесят раз в жизни. Из них раз двести собиралась написать новую начитку поверх уже смонтированного старого сюжета — или, наоборот, заклеить тот же самый текст слегка обновленным видео. Но совесть не позволяла, и вот Юлька в двести пятьдесят первый раз бродила по сонному парламенту вдвоем с оператором Серегой Василенко, тоже куда более настроенным на законную сиесту, чем на производительный творческий труд.

— Смотри, портфель валяется, и на нем сумочка сверху. Прикольно, сними на перебивку.

— Ну тебя. У меня в архиве этих портфелей знаешь сколько?

— Делать мне больше нечего, только по твоим архивам лазать. Сними, говорю.

— Снял. Еще чего-то?

— А ты думал, хватит? Работай давай.

Депутатские гамаки ровно покачивались, над каждым шелестел автономный кондишен. Одно время на всех каналах в сюжетах про парламентскую сиесту обыгрывали качание гамаков каким-нибудь весьма двусмысленным текстом, и Юлька тоже. Но теперь это было уже не комильфо. Тем более что ничего действительно двусмысленного в депутатских гамаках никогда не происходило, уж она-то знала точно. Все четыре часа сиесты законодатели тупо дрыхли, разгадывали японские кроссворды, играли в тетрис и яйца на мобиле или максимум названивали по ней же, и то не любовницам, а максимум в кондишен-салоны. Правда, в парламенте имелось пять-шесть интеллектуалов, которые во время сиесты читали, обычно умные книжки по риторике и техникам НЛП. Но эту тему Юлька тоже давно уже отработала.

А сегодня ей нужно было, кроме обычного тематического сюжета, еще и взять комментарий про инфляцию у главы профильного комитета. Задачка не то чтобы невыполнимая, но и не на один зуб. Во-первых, предстояло вычислить гамак нужного депутата: по идее, все размещались на сиесту по фракциям и даже по личным номерам, но реально никто не соблюдал ни малейшей системы, заваливались где придется, группируясь еще в курилке, по личным или бизнесовым интересам.

С кем мог тусоваться фигурант, Юлька себе примерно представляла, это сужало круг поиска. Однако обнаружить главу комитета, и желательно бодрствующим, — еще не все, необходимо проявить чудеса эквилибристики, дабы не быть посланной. Как известно, посылать кого бы то ни было и как угодно далеко во время сиесты — законное право каждого в нашей стране. А наши парламентарии, блин, прекрасно знают свои права.

— Я восемь минут набрал, — лениво прогудел Серега. — Хватит?

— Смотря чего ты там наснимал. Ладно, — смилостивилась Юлька. — Пошли синхрон писать.

— Вот блин, — поморщился оператор. — Кого?

Юлька сказала. Сергей тоже кое-чего сказал по этому поводу. Затем она двинулась по сиестионному залу квадратно-гнездовым способом, искоса и ненавязчиво заглядывая в гамаки. Серега уныло плелся следом.

В парламенте все операторы профессионально тащились лишь с одного момента — пробуждения депутатов после сиесты. Юлька и сама любила это динамичное видео, которым так прикольно было заканчивать опостылевшие сиестионные сюжеты. Когда по мелодичному сигналу таймера все гамаки внезапно сворачивались, вытряхивая наружу бодрых либо нарочито бодрых народных избранников, гасли зеленые огоньки кондишенов, нарастала маршевая музычка. Когда мужественные депутаты в самом соку поводили мощными плечами из-под официальных маек цветов своих партий, блоков и фракций, подтягивали повыше животы, с переменным успехом выдавая их за могучую грудь, а кое-кто даже изображал несколько гимнастических движений. Когда женственные депутаты поправляли прическу, эротично просовывали ножки и ножищи в босоножки на каблучках, натягивали бюстами официальные топики с ювелирными кондишенами. А затем и те, и другие неспешно удалялись в визаж-залы, куда прессу допускали очень редко и по особой аккредитации.