В строю — сыновья - Дмитрий Азов

Но воины будто не заметили Виктора и, казалось, не обиделись на него. А Семенов сказал:

— Тебе, Витя, простительно. Ты теперь шофер, а шоферу ноги не нужны.

Это еще больше огорчило Виктора. Из-под темных бровей он хмуро посмотрел на товарища, коротко бросил:

— В адвокатах не нуждаюсь.

— Вот колючка! — обиделся рядовой Семенов.

— Зачем человека с пути сбиваешь? — вмешался в разговор Байков и, обратившись к Виктору, продолжил: — Не надо было сразу брать очень высокий темп. Нужно постепенно наращивать скорость. И потом — побольше воли к победе. Ведь и у самых опытных легкоатлетов во время бега наступает вот такой критический момент, как и у тебя. Кажется, нет сил бороться. Хоть на дорогу ложись. Но ты не сдавайся, не останавливайся. И тогда придет так называемое второе дыхание. Словно на крыльях полетишь.

— Впрочем, — перебил Байкова командир взвода, — и в жизни бывают такие минуты. Иной человек встретил преграду на своем пути — и остановился или в сторону сошел. А другой упрямо, не боясь усталости, идет навстречу трудности и, победив ее, становится еще сильнее.

— Не выполню я, наверно, обязательство. Расхвастался, обещал разряд получить. Не вышло, — уныло проговорил Гребенюк.

— Выйдет, Витя, выйдет, — уверенно произнес Владимир. — Советую завтра же записаться в секцию. Все будет хорошо. Помнишь, каким беспомощным был ты на турнике, а теперь — другое дело. Одолеешь и кроссы. Я помогу.

С тех пор их часто видели на беговой дорожке. Виктор не пропускал ни одной тренировки. Постепенно мускулы ног наливались силой. С каждым днем он все легче преодолевал различные дистанции. Но почему-то сильно болели ноги. Видимо, сказывался ревматизм, приобретенный в детстве. Об этой боли он, конечно, никому не говорил.

Виктору хотелось чем-то загладить свою вину перед командиром, товарищами, которых подвел на соревнованиях. Он стал упорно готовиться к спартакиаде. По утрам и вечерам делал большие пробежки, отрабатывал начало старта, дыхание, строго рассчитывая свои силы, чтобы отвоевать еще несколько секунд.

И вот наступило серьезное испытание. Дан старт на полтора километра. Виктор сразу же берет довольно высокий темп. Уже первый, второй круг остались позади. Гудит весь стадион. Но Гребенюк наиболее отчетливо слышит голос Байкова:

— Витя, нажимай! Еще немного!

Знает Виктор, что здесь весь взвод. Все за него болеют. На предпоследнем круге наступил критический момент. Нет, теперь он не сойдет в сторону, никому не уступит беговой дорожки.

Финиш. Результат неплохой. Но борьба еще не закончена. Передохнув, Виктор должен бежать на восемьсот метров. Дистанция такова, что времени терять никак нельзя. Дорога каждая секунда.

Алым огоньком вспыхнул почти перед глазами флажок. Виктор резко отталкивается и бросается вперед. С каждым шагом он все энергичней работает руками и ногами. Его тело, покрытое бронзовым загаром, дышит горячей волей к победе. Одного за другим обходит он соперников. Последние метры преодолевает на предельной скорости. Рывок. Щелкает секундомер в руке офицера. Стрелка замирает на нужном делении. Есть разряд!

Виктор устал. Но радостная улыбка озаряет лицо. Друзья окружают его, поздравляют. Больше всех рад Владимир Байков:

— Вот молодец, Витя. Что я говорил? А ты еще обижался на меня.

— Прости, Володя.

— Нет, не прощу, — лукаво улыбается Владимир. — До тех пор не прощу, пока ты еще один разряд не добудешь. Это раз. А во-вторых — пора повышенное обязательство взять: классность по вождению на одну ступень повысить.

— Уж не слишком ли тяжелую задачу ставишь?

— Не я, Витя, не я, дорогой. Время такие задачи ставит. В коммунизм идем. В нем равнодушным тихоходам не будет места.

СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!

В черное небо врезаются ракеты. Вспыхнув зелеными точками, скрываются за темной гривой леса. Пехота настойчиво просит огня.

А связисты в это время спешат в новый район. Виктор Гребенюк сжимает баранку руля. Он весь подался вперед, чтобы разглядеть дорогу. Но ничего не видно.

По кабине «газика» барабанит дождь, образуя на смотровом стекле сплошные струи, неистово пляшет на капоте.

Натужно, на самой высокой ноте воет машина. Шоферу становится душно от ее горячего дыхания. Веки слипаются от бессонной ночи. А прикорнуть некогда. Нет времени даже протереть глаза, смахнуть соленый пот.

Пляшет на ухабах машина. Нередко ей приходится сворачивать с дороги на целину. Командир усложняет и без того трудную обстановку. То участок «заражения» встретится на пути, то овраг, то лесная чаша, то «взорванный» мост.

В одном месте машина Виктора застряла. Выскочил он из кабины, задумался.

— Бросайте маты в колею, — скомандовал сержант Василенко.

На помощь пришел и шофер соседнего экипажа. Связисты дружно навалились на кузов:

— Раз, два — взяли!

Машина дернулась, медленно пошла вперед и наконец выбралась на ровное место.

К рассвету сосредоточились в лесу. Виктор остановил машину под высокой елью. Дождик едва протаранивал густые, широко расправленные ветви-крылья. Рядом в обнимку стояли три подружки-березы.

Отдохнуть бы… Виктор привалился к шершавому пеньку, вскинул голову. Небо по-прежнему сочилось дождем. Гребенюк закрыл глаза. Но встрепенулся испуганно: «А вдруг скажут: наступать, а я машину не осмотрел». Поднялся и принялся за дело. Когда все было готово, помог товарищам установить антенну.

Весь день солдаты готовили укрытия, знакомились с обстановкой. А ночью снова взмыли в небо ракеты и рассыпались белыми звездами. Грохнули залпы орудий. Через несколько минут старший радиотелеграфист Фитисов принял сигнал: «Вперед!» Наступление началось.

Машина движется в темноте. А «противник» не зевает, задает радистам работу. Атмосферные помехи усиливает искусственными. Но связисты не теряются. Фитисов нащупывает позывные своего корреспондента. Прием и передача продолжаются. В эту минуту связисты особенно чувствуют, как необходима их работа командиру. Без них он словно без рук, не может управлять боем. Поэтому они стараются изо всех сил.

— Начать работу на телеграфе, — приказывает старший лейтенант Зотов.

Теперь все зависело от умелого взаимодействия водителя и радиотелеграфиста. Поэтому Виктор повел машину осторожней, без рывков, хотя дорога очень плохая. Зато на ровных местах увеличивает скорость, чтобы не сбиться с темпа наступления. До предела напряжено зрение шофера. По вискам словно молоточками кто-то стучит. Но Виктор будто и не замечает этого. Одна мысль бьется в мозгу: «Вперед, вперед!» И так всю ночь… Связь не прерывалась ни на минуту.

…Учения продолжались. Все окопные работы были уже завершены. Теперь можно и отдохнуть.

На опушке вспыхнула ракета и, описав дугу, упала.

— Как на войне, — заметил Байков.

— Хотя и не на фронте мы, а трудно. Тяжела жизнь солдатская, — заметил кто-то. — Дома разве пошел бы вот в такую пору днем и ночью наступать, отходить. Спал бы себе на мягкой постели.

— Время нынче такое: не до сна, — ответил Василенко.

С полевой кухни доставили ужин. Виктор Гребенюк пьет чай, не сняв пилотки, обжигаясь и ругая поваров: «Вот накалили, до котелка не дотронуться!»

Младший сын Е. М. Гребенюка рядовой Виктор Гребенюк.

Неподалеку от него расположился сухощавый Жучков. Дождь нещадно обмывает его голову, но он ест невозмутимо, не торопится. Потом так же степенно прячет ложку, расправляет пилотку.

Это невозмутимое спокойствие товарища передается и Виктору.

Но отдыхать пришлось недолго.

— Сержанты, к командиру взвода! — раздался в полумраке голос, связного.

Прошло несколько напряженных минут. Воины изготовились к новому решительному броску. Но вот слышится команда:

— Атомная тревога!

Гребенюк вместе со всеми скрылся в глубоком котловане, надел противогаз. Вскоре раздался мощный «атомный взрыв». Теперь нужно немедленно использовать его результаты.

«Противник», видимо, хорошо укрепил свою оборону. Даже после «атомного взрыва» осталось немало огневых точек, которые сразу ожили, как только наступающие попытались двинуться вперед.

Напряженно всматривается Гребенюк в темноту. Трудно дышится в противогазе, слишком небольшой обзор. Но делать нечего. Отбоя пока не было, и приходится работать в противогазе.

Пляшет на ухабах машина. Плохо слушает хозяина. Но он упорен, настойчив. Руки у него твердые. Пот застилает глаза. Передохнуть бы. Да где там! «Противник» создал угрозу флангу наступающих. Десятки танков бросил он, чтобы остановить наступление. Прибежал командир взвода:

— Василенко, Гребенюк, за мной.

Оказывается, «противнику» удалось потеснить нашу пехоту, он прорвался в район артиллерийских позиций. На помощь пехоте пошли связисты.