Ловушка. Форс-мажор - Андрей Константинов

К тому же молодые опера, коих с каждым годом в Главке становилось все больше, в своих мировоззрениях были не столь консервативны, как их предшественники. Эти ребята быстро прощелкали, что некогда базовый оперской тезис «волка ноги кормят» морально устарел. Железный конь даже в нашей, технологически отсталой стране все-таки пришел на смену крестьянской лошадке. А потому молодежь не видела особого смысла напрягаться там, где за тебя это легко, а главное быстро могут сделать другие. Взять, к примеру, банальную установку связей подозреваемого: обход жилмассива, задействие агентурной сети и прочие телодвижения, кои, как известно, являются мероприятиями хлопотными и малоинтересными. Куда проще заполнить специальный бланк – и, пожалуйста: вот тебе связи через личный автотранспорт; вот биллинги мобильных телефонов; вот адресаты электронной почты. На любой вкус: хоть в пределах города, хоть «от Финских скал до пламенной Колхиды». И все это, заметьте, не выходя из кабинета, не отрывая задницы от стула. Так что пусть участковый Анискин на своих двоих по деревне шастает. А нам, пацанам, западло.

Впрочем, в отличие от большинства «стариков», Смолов вовсе не видел в таком подходе ничего дурного. Все правильно, время не стоит на месте. Сам Виктор Васильевич, сколько себя помнил, всегда был двумя руками за прогресс. До сей поры, с поистине юношеским азартом, он старался отслеживать и обучаться всему новому и интересному. И в этой части вполне мог дать фору иному продвинутому юзеру. Другое дело, что, погружаясь в безграничные возможности компьютерных прибамбасов, молодежь невольно оставалась обделенной в части Школы. Именно так, с большой буквы. Ей не хватало школы общения с людьми, школы анализа, школы наблюдения и подмечания мелочей… И вот это категорически не есть «зер гут». Опять же потому, что время не просто шло – оно летело. А Смолов полностью разделял некогда услышанную гипотезу о том, что после двадцати пяти лет люди не умнеют.

На большом П-образном столе, занимавшем более половины площади кабинета Зама, чьей-то заботливой рукой были расставлены редкие по нынешним политкорректным временам пепельницы, что само по себе свидетельствовало о серьезности предстоящей работы. В обычное время смолить в стенах Главка можно было только в специально отведенных местах. Впрочем, на кабинеты начальников это правило, как водится, не распространялось.

Пока народ подтягивался и с шумом рассаживался, Димка Травкин, оправдывая фамилию, как обычно балагурил и травил байки, коих у него в загашнике имелось великое множество. Правда, большинство не имело никакого отношения к его реальной жизни оперативника, а было банально позаимствовано из дешевых бульварных листков и копеечных сборников анекдотов. Благо последних ныне расплодилось великое множество.

– …Нет, ты только прикинь, Леха, – грохотал Травкин, обращаясь к Серпухову, оперу из розыскного. При этом грохотал с таким расчетом, чтобы его могли услышать и остальные. – Вчера обмывали мы звание Якимчука. Он майора получил, ты в курсе?

– Ага, – кивнул Серпухов. Из-за сегодняшнего ЧП у него сорвалась рыбалка на Ладоге. Посему был он мрачен и не расположен внимать травкинским анекдотам.

– Так вот, возвращаюсь я домой где-то во втором часу. Естественно, на бровях. Мечтаю только обо одном – чтобы Наташка спала. Но ни фига – сидит на кухне, караулит. Понятное дело, встрепенулась, руки в боки: «Где был? С кем пил? По какому поводу?»

– А ты бы ей сразу в бубен, – вклинился в разговор незнакомый Смолову опер из Центрального РУВД. – Я вот своей всегда, когда бухтеть начинает… Верное средство.

– Фи, Колюня, это же неэстетично. Женщина не просто может, она обязана, как ты выражаешься, бухтеть. Ибо данная функция заложена в нее самой природой. Это у них на гормональном уровне, понимаешь?

– Давать она обязана, а не бухтеть, – не сдавался Колюня.

– А вот это, мой юный друг, из другой оперы. Здесь важно, чтоб было чем брать… Ну да мы отвлеклись. Короче, я своей честно, как на духу, – так, мол, и так, был в кабаке, повод серьезный, Андрюха Якимчук майора получил. Она мне: «Ну ничего себе! Ему ведь всего тридцатник с фитюлькой, не больше. И уже майор?» Я ей: «Подумаешь! У нас в Управе полно моих ровесников-майоров. Звания, они ведь через определенный срок присваиваются. Так что при правильном старте к тридцати годам вполне можно до майора дослужиться». Она: «Надо же! Все у вас по графику. Прямо как у женщин».

– И чего? – буркнул Серпухов. – Когда смеяться-то?

– И подумалось мне тогда: а ведь точно, все у нас, как у баб, по физиологическому графику: звания, процентовки по выслуге, дополнительные дни к отпуску. Но все это, заметьте, – Травкин выждал многозначительную паузу, – все это пока не залетишь!..

Народ захохотал. Поддавшись общему настроению, снисходительно улыбнулся и Смолов, хотя, в отличие от остальных, эту байку знал. По долгу службы он ежедневно по нескольку часов просиживал в Интернете и наравне с простыми смертными также нет-нет да и заглядывал на развлекательные сайты навроде «анекдот.ру» или «фишек.нет». Ничего не поделаешь! Слаб человек, и велики бесы…

В кабинет вошел Зам, и все разговоры и смехуечки разом прекратились: Диме – Димино, а Кесарю – Кесарево. Как витийствовал бывший флотский начальник Смолова: «Всему свое время. Время раздавать зуботычины и время огребать за них».

Вслед за Замом, величаво прошествовавшим во главу стола, в дверь влетела запыхавшаяся Катерина. И хотя Зам терпеть не мог, когда на совещания кто-либо приходил после него, на этот раз он лишь снисходительно улыбнулся, сделав поблажку единственной в данный момент представительнице прекрасного пола. Зам не был чужд прекрасного, и от созерцания сотрудницы, примчавшейся на общий сбор в дурашливых бриджиках и легкомысленной маечке в мелкую сеточку, получал не меньшее эстетическое наслаждение, нежели остальные присутствующие. Пожалуй, один лишь Леха Серпухов оставался непреклонно мрачным: летне-курортный прикид Катерины в очередной раз напомнил ему о безнадежно загубленном выходном.

Катя шумно плюхнулась на застолбленное Смоловым место и виновато зашептала:

– Уф-ф, еле успела. Минут десять с частником торговалась.

– Да они сами должны тебе доплачивать, частники эти. За одну только возможность подвезти такую красивую девушку.

– В том-то и дело. Такой забавный старикашка попался. Денег не взял, но без домашнего телефончика ни в какую не отпускал.

– И ты дала?

– А куда деваться? И так пригорала капитально.

– Катерина, сколько раз я тебе говорил, что личные телефоны незнакомым людям нельзя оставлять ни в коем случае! – проворчал Смолов.

– Так я ж не свой, – улыбнулась Катя.

– А чей?

– Екатерины Ивановны, из нашей бухгалтерии. Представляете, что она с дедом сделает, если тот и вправду позвонит?

– Да уж, с твоей стороны это довольно жестоко…

– Ничего, в следующий раз будет знать, как незнакомых девушек якобы ненароком за коленки лапать.

– Ненароком – это как?

– Слишком часто скорости переключал. А в «копейке», сами знаете, какая теснотища…

Между тем Зам разложил перед собой бумаги, надел очки и красноречиво кашлянул, призывая к полной тишине и готовности собравшихся внимать.

– Значит, так, народ. Прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. И дело не только в том, что эта хрень произошла именно в мое дежурство… Хотя, как вы понимаете, лично мне это, мягко говоря, неприятно… И не только в том, что со всеми этими эрмитажными делами Главк стоит накануне грандиозного шухера с вытекающими отсюда авралом и аналом. Это все будет, сей чаши нам не миновать, но… Это будет завтра. А сегодня, на данный момент, у нас имеет место еще один и весьма нехороший геморрой, по-заграничному именуемый киднеппинг. Ибо похищенной является фактически вчерашняя школьница. А конкретно – выпускница одиннадцатого класса 481-й средней школы Лена Капралова.

– Да такой школьнице впору в «Плейбое» сниматься! – не выдержав, хохотнул Травкин, который уже обзавелся фотографией жертвы.

– А ну отставить шуточки! – осерчал Зам. – Раз ты у нас такой осведомленный, встань и доложи по существу: что известно и что к настоящему времени удалось сделать? Только давай без этой твоей петросянщины.

– Есть доложить без петросянщины. – Травкин поднялся. – В общем, так: сегодня утром, примерно в 8:30, имел место телефонный звонок в квартиру Капраловых. Трубку снял глава семейства Семен Михайлович Капралов, занимающий – здесь внимание! – должность коммерческого директора ликеро-водочного завода «Пагода».

– Это где ж такой? – живо заинтересовался кто-то из собравшихся.

– Сам завод где-то в Киришском районе, но офис здесь, в Питере.

– Знаю я эту «Пагоду», – подал голос опер Колюня. – Дерьмовая у них водка. Но недорогая – что есть, то есть…