Под знаменами Москвы - Юрий Алексеев

Глава II

Великий князь и его советники

28 марта 1462 г., впервые за 220 лет после установления ордынского ига над Русью, во главе Русской земли оказался князь, который не только не просил и не получал ханского ярлыка, но и вообще никогда ни по какому поводу в Орду не ездил и никогда ни в чем не прибегал к арбитражу, посредничеству или помощи хана. Это само по себе было крупным историческим событием: начался фактический пересмотр коренных принципов русско-ордынских отношений, основанных на вековой покорности русских князей властителям Орды.

Весной 1462 г. новому великому князю шел 23-й год (родился он 22 января 1440 г.)1. Иван был вторым сыном Василия Васильевича и Марии Ярославны, дочери боровского князя Ярослава (Афанасия) Владимировича, внучки героя Куликовской битвы Владимира Храброго (Серпуховского). Их первый сын Юрий, родившийся осенью 1437 г., умер младенцем. Суровая эпоха феодальной войны способствовала быстрому возмужанию юного князя, его приобщению к ратному делу и к тайнам политики. Уже на двенадцатом году жизни он участвовал в большом походе московских войск. Это был последний поход против мятежного Шемяки. 1 января 1452 г. великий князь Василий двинулся к Ярославлю, а «из Ярославля же отпусти сына своего князя великого Иоанна на Кокшенгу, противу князя Дмитрия». Позже из Костромы Василий отправил на помощь сыну отряд татарских вассалов царевича Ягупа. Но еще ранее лучшие воеводы, князь Семен Иванович Оболенский и Федор Басенок, а с ними серпуховской князь Василий Ярославич с «двором» великого князя — лучшими, отборными войсками, — двинулись прямо к Устюгу, где, по московским данным, находился Шемяка. Тот, узнав о прибытии Ивана Васильевича в Галич, сжег устюжский посад, оставил Устюг с наместником своим Иваном Киселевым и побежал на Двину. Московские воеводы, пройдя мимо Устюга («под городом не стояли ничего, ни единого дни»), бросились за ним в погоню. А сам великий князь Иван с царевичем Ягупом двинулся наперерез ему, через Кокшенгу на Вагу. Спасаясь от преследования, Шемяка побежал с Двины к Новгороду. С его политической ролью было покончено2.

Зимний поход 1452 г. должен был многому научить молодого великого князя. Он дошел с войсками до устья Ваги, а потом вернулся с ними в Вологду, пройдя за поход около полутора тысяч километров. В суровых условиях северного края войска стремительно передвигались на большие расстояния, преследуя противника. Опытные московские воеводы хотели окружить Шемяку, отрезать ему пути отступления на Новгород. Великий князь Иван впервые мог увидеть своими глазами жестокие сцены феодального способа ведения войны, привычные средневековому человеку. Проходя через Кокшенгу край, населенный «кокшарами», еще не принявшими христианства, — войска предавали их огню, мечу и полону. «И градки их поимаша, и землю ту всю плениша и в полон поведоша», — повествует московский летописец. «А городок Кокшенский взял, а кокшаров секл множество», — с удовлетворением вторит ему устюжский.

Летом того же года был совершен династический брак юного князя с тверской княжной. «Июня 4 женил князь великий сына своего, великого князя Иоанна, у великого князя Бориса Александровича Тферьского, дщерью его Марьею», зафиксировал это событие официозный московский летописец3.

С каждым годом растет число упоминаний о молодом великом князе. 18 января 1456 г. он вместе с отцом, матерью и братьями участвовал в важной церковной церемонии — отпуске почитаемой иконы Богородицы в Смоленск, хотя и захваченный еще за полвека до этого Литовским великим князем Витовтом, но остававшийся православным русским городом. Отправка иконы из Москвы должна была укрепить, его нравственную связь с Русью4. В феврале того же года в докончальной грамоте о Яжелбицком мире Иван впервые официально назван «великим князем всея Руси» и по своим политическим прерогативам приравнен к отцу5.

15 февраля 1458 г. московский летописец отметил важное событие: «великому князю Ивану» родился сын «и наречен быстъ Иван»6. Рождение сына-наследника укрепляло династические права молодого великого князя.

В следующем году Иван Васильевич впервые самостоятельно командует войсками. «Татарове Седи-Ахметевы похвалився на Русь пошли» — произошел очередной набег ордынцев на Русскую землю. Великий князь Василий «отпустил противу сех к Берегу (т.е. на Оку. — Ю. А.) сына своего великого князя Ивана со многими силами». По сообщению московского летописца, «пришедши же татаром к Берегу и не перепусти их князь велики, отбися от них, они же побегоша»7. В честь этого митрополит Иона «поставил церковь камену, Похвалу Богородицы» (придел к Успенскому собору). На берегу Оки в 1459 г. произошло действительно важное и знаменательное событие. Под предводительством молодого великого князя была одержана крупная победа: впервые за всю историю русско-ордынских войн русские войска отстояли оборонительную линию Оки, не дали возможности ордынцам форсировать реку и вторгнуться во внутренние русские области.

Зимой 1460 г., когда великий князь Василий с сыновьями Юрием и Андреем Большим «ходил… к Новугороду Великому миром» и вел трудные переговоры с новгородским боярством, великий князь Иван оставался в Москве, очевидно руководя текущими делами. Однако именно отсутствие его в Новгороде сыграло крупную политическую роль: угроза расправы с его стороны заставила новгородцев отказаться от попыток убийства великого князя Василия и его сыновей.

Итак, в марте 1462 г. во главе великого княжения Владимирского оказался достаточно опытный политический деятель, прошедший практическую школу феодальной войны, борьбы с Ордой и Казанью и участия в управлении великим княжеством.

Кто же были его ближайшие помощники и советники, осуществлявшие великокняжескую политику в центре и на местах?

При оформлении духовной Василия Васильевича присутствовали «бояре»: «князь Иван Юрьевич, да Иван Иванович, да Василий Иванович, да Федор Васильевич». У малой духовной («у грамоты приписные») «сидели» «бояре князь Иван Юрьевич да Федор Михайлович»8. Всего, таким образом, названо пять бояр, один из них упомянут дважды.

Кто же они такие? Стоящий на первом месте князь Иван Юрьевич — сын литовского выходца князя Юрия Патрикеевича и Анны, дочери Дмитрия Донского[5], следовательно, двоюродный брат великого князя Василия9. У великого князя Василия Дмитриевича Юрий Патрикеевич стал боярином и занимал почетное место: он первым назван среди свидетелей при подписании обеих духовных этого великого князя10. В качестве боярина он фигурировал в одном из актов начала княжения Василия Темного11. В 1445 г. он был, по-видимому, еще жив — в ноябре этого года на его дворе в Кремле остановился великий князь Василий, вернувшийся из казанского плена (великокняжеский дворец сгорел, вероятно, в июльский пожар). Двор Патрикеевых в Кремле — в самой старой его части, у Боровицких ворот, на месте старого митрополичьего двора12. Сам князь Иван Юрьевич впервые упоминается в 1455 г. как воевода, одержавший победу над татарами, перешедшими Оку ниже Коломны и грабившими приокские места. В 1459 г. он совершил успешный поход на Вятскую землю после неудачного похода предыдущего года, возглавлявшегося князем Ряполовским13.

Иван Иванович, названный вторым, скорее всего сын Ивана Федоровича Кошки. Его отец — внук Андрея Кобылы, боярина великого князя Семена Гордого, сын знаменитого Федора Кошки, одного из самых влиятельных бояр при Василии Дмитриевиче, и сам боярин этого князя. В актовом материале середины XV в. Иван Иванович упоминается как наместник на Костроме и в Бежецком Верхе, хотя трудно определить, одно ли это лицо14. Однако не исключено, что Иван Иванович — это Бутурлин, выходец из рода Гаврилы Алексича, героя Невской битвы15. Но в любом случае перед нами — представитель старого боярского рода, чьи предки служили предкам великого князя Василия.

Трудно определить, кто такой Василий Иванович, поименованный третьим из бояр. О нем известно только, что в последние годы жизни великого князя Василия он вместе с двумя другими боярами (князем Василием Ивановичем Оболенским и Федором Михайловичем Челядней) присутствовал при составлении меновной грамоты великого князя с троицким игуменом Вассианом16. Глава великого княжения Владимирского вовсе не был, разумеется, «собственником» земель своего княжества. В сделках с феодалами он выступал как частное лицо — в данном случае поменял троицким старцам село Панинское в Радонеже на село Ваганово в Дмитровском уезде.