Свет Рождества - Мэри Патни

– Точно. Вы начинаете понимать неаполитанский характер, лорд Рэндольф. – Элизабет указала на щедро наполненную корзину. – Вот награда за наши усилия, София упаковала все, что нужно для самого роскошного пикника.

Рэндольф помог ей сесть в карету, после чего он сам и Ванни убрали корзину с едой и большое число пустых керамических кувшинов за пассажирские места. После краткого стаккато, означавшего обмен информацией с Элизабет, Ванни развернул карету и начал прокладывать свой путь через заполненные людскими толпами улицы. Выехав из города, они направились на юг к плодородным землям, находящимся возле Везувия, где процветало сельское хозяйство. Рэндольфу казалось странным, что безжизненный вулканический пепел в конечном счете стал богатой почвой, но буйная растительность полей полностью подтвердила данный факт.

Поездка через холмы была не менее захватывающей, чем самый интересный спектакль, а наличие кого-то, с кем можно было разделить впечатления от увиденных достопримечательностей, сделало их еще более привлекательными. После двух часов, проведенных в карете, они, наконец, достигли пункта назначения: хаотичной постройки старинного сельского дома, окруженного серебристыми оливковыми деревьями. Хозяин радостно приветствовал как Рэндольфа, так и Элизабет, проведя для них небольшую экскурсию, начав с виноградников и закончив около ручного оливкового пресса. Будучи и сам фермером, Рэндольф получал от всего этого огромное удовольствие. Через Элизабет он и кузен Софии обменялись фермерскими комментариями об увиденном.

После того, как кувшины Софии были заполнены, Рэндольфу и Элизабет предложили только что испеченный горячий хлеб, который надо было окунать в свежевыжатое оливковое масло. Рэндольф посчитал, что, будучи в гостях, он не должен отказываться от предлагаемых угощений, но первый же кусок показал ему, что его удостоили бесподобным деликатесом, местным эквивалентом первой весенней земляники. Расправившись с первым ломтем хлеба, он принялся за второй, а следом за ним и за третий, к явному удовольствию хозяев фермы.

Поскольку Элизабет отдыхала от своей многословнй работы, то Рэндольфу оставалось только сидеть и размышлять над тем, сколько членов местной английской колонии решилось испытать вот такие простые удовольствия. Вероятно, очень немногие. Он не мог себе представить кого-то, вроде госпожи Бертрам, наслаждающимся настоящей сельской жизнью. И не встреть он Элизабет, ему тоже удалось бы увидеть только обычные для каждого туриста достопримечательности, пришлось бы встречаться только с теми неаполитанцами, что стоят на социальной лестнице где-то рядом с ним самим, и он так никогда и не узнал бы, чего в результате лишился.

Хлеб и масло надолго утолили их голод, и потому, покинув ферму, они решили повременить с обедом и посетить Больцано[29], соседний город, расположенный на вершине холма и известный своим храмом. Внутри церкви после яркого солнца казалось очень темно, и Рэндольф остановился в дверях, давая своим глазам время приспособиться к неяркому внутреннему освещению. Он стоял и вдыхал запах воска и ладана, смутно различая несколько фигур, расположившихся у алтаря.

– Смотрите, – прошептала Элизабет, – они установили presepio[30].

Он проследовал за нею по проходу в храм и обнаружил, что фигуры, принятые им за местных прихожан, на самом деле являлись деревянными скульптурами, выполненными в натуральную величину и любовно разрисованными; это были очень старые фигуры. Их группа представляла сцену Рождества, в которой участвовали Мария, Иосиф, два пастуха и три волхва[31]; вокруг толпились овцы.

Очень тихо его компаньонка пояснила:

– Видите, ясли пусты. Это потому, что Ребенок еще не родился. Сегодня вечером во время богослужения в них положат реального младенца. Говорят, что presepio придумал Святой Франциск Ассизский[32]. Он представлял эту сцену с реальными матерью, отцом и их малышом, напоминая людям, что Рождество – время святого празднования, а не светских удовольствий.

– Самая эффектная демонстрация того факта, что слово 'праздник' происходит от 'церковного праздника'[33], – согласился Рэндольф. – Сегодня вечером при свечах все будет выглядть очень реалистично.

Осмотрев остальную часть церкви, они решили прогуляться по узким средневековым улочкам прежде, чем уехать из города. Как только они оказались вблизи шумной торговой площади, к ним тут же подскочил энергичный продавец товара в разнос, который вытащил из своей корзины горстку небольших статуэток и протянул их Элизабет, одновременно выдавая поток восторженных слов.

– Это – pastori[34], фигурки для рождественской сценки, – объяснила Элизабет, передавая одну из них Рэндльфу. – Они могут вас заинтересовать. Фигурки сделаны из lapis Solaris[35].

Он взял у нее из рук одну фигурку, похожую на грубо вылепленную Мадонну.

– Камень солнца?

– Да, материал впитывает свет и в темноте будет светиться в течение многих часов. Он был изобретен алхимиком, искавшим философский камень, который ему так никогда и не удалось создать. Но его lapis Solaris стал очень популярным материалом для четок, распятий и других подобных вещей.

Рэндольф внимательно рассматривал маленькую фигурку.

– Не уверен, в чем тут основная идея – показать нечто возвышенное или смешное.

– И то, и другое. – Прекрасные ореховые глаза Элизабет смеялись. – Поскольку продавец видит, что мы – inglesi[36] редкой проницательности, то он готов предложить нам полный набор presepio из lapis Solaris за смехотворно низкую цену, которая опозорит его перед всеми торговцами Больцано, если мы хоть кому-то из них об этом расскажем.

Внезапно земля под их ногами слегка содрогнулась; едва уловимое, тревожное покачивание, которое вызвало тихое позвякивание фигурок в корзине торговца. Рэндольф напрягся, хотя это был и не первый толчок со времени их прибытия в город. Но он глубоко сомневался, что ему удастся к ним привыкнуть, несмотря на то, что и Элизабет, и торговец, казалось, не обратили особого внимания на предательское поведение земли.

Как только толчки прошли, продавец вновь заговорил с Элизабет, широко улыбаясь и победно махнув рукой. Она рассмеялась.

– Он говорит, что его цена за полный набор presepio настолько низка, что потрясла самого Бога и именно поэтому вздрогнула земля.

Рэндольф от души присоединился к ее смеху. Он уже заметил, что местные разносчики товара настолько смелы в своих высказываниях, что могут заставить даже цыгана, торгующего лошадьми, покрыться смущенным румянцем. Он решил, что данный разносчик вполне достоин того, чтобы сделать у него покупку, но для поддержания чести англичан, Рэндольф продолжал торговаться еще четверть часа.