Безумная мудрость - Чогьям Трунгпа Ринпоче

С точки зрения безумной мудрости «то» не существует, и причина, по которой не существует «то», это отсутствие «этого» или «себя». В каком-то смысле можно сказать, что в данном случае уничтожение — это обоюдное уничтожение. В то же время с нетеистической точки зрения это уничтожение благоприятно. Если существует Иегова или Брахма, тогда, чтобы признать их существование, должен существовать и воспринимающий. Но с точки зрения безумной мудрости воспринимающего не существует, его больше нет, или, по крайней мере, его существование сомнительно. Но если не существует «этого», то существование «того» вообще не обсуждается. Это чистой воды фантом, игра воображения. Но даже для существования воображения необходим воображающий. Итак, разрушение централизованного понятия об этом «себе» влечёт за собой не-существование «того».

Таково воззрение Падмасамбхавы как Сенге Драдрока, Львиного Рыка. Львиному рычанию внимают, потому что лев не боится «того», лев готов на всё, лев готов покорить всё, что угодно, поскольку нет больше «этого», которое могло бы быть уничтожено. В этом смысле львиное рычание может быть связано с развитием ваджрной гордости.

Следующее проявление, которое принял Падмасамбхава после прихода в Тибет, это Дордже Дроло. Тибетцы не почитали чужеземное, то есть внешнее. У них не было индуистского пантеона богов. Они даже не знали слова «Брахма». У них был только ешен — аналог «абсолюта» в традиции бон[1]. «Е» означает «изначальный»; «шен» — «родовой» или «великий друг». Придя на территорию Тибета, Буддадхарма столкнулась с совершенно иным, новым подходом.

До сих пор Падмасамбхава имел дело с представлениями индусов, брахманистов. В Тибете же он столкнулся с совершенно иными представлениями. Классическое тибетское слово «ешен» схоже по смыслу со словами «наследственный», «древний» и даже «небесный». Это слово похоже на японское слово «син» — «небеса» или китайское слово «та» — «то, что выше». Эти три термина означают нечто великое, нечто высшее. Подразумевается направленный вверх процесс, который может ассоциироваться с драконами, грозами, облаками, солнцем, луной, со звёздами и так далее. Всё это относится к высшей, более высокой, великой космической системе.

Падмасамбхаве было очень трудно справиться с этими представлениями. Их невозможно было побороть при помощи логики, поскольку мудрость традиции бон очень глубока, невероятно глубока. Если бы Падмасамбхава стал спорить с бонцами, используя логику, единственная позиция, которую он мог занять, заключалась бы в том, что земля и небо едины и что неба как такового не существует, поскольку земля и небо взаимозависимы. Но это очень шаткая логика, поскольку все знают, что есть земля и небо, горы и звёзды, солнца и луны. Вы не смогли бы спорить с этими людьми, утверждая, что нет земли, гор, солнца, луны, неба и звёзд.

Основа бонской философии очень сильна — она во многом похожа на представления об универсальной разумности мироздания, характерные для американских индейцев, синтоистов и даосов. Эти представления сами по себе чрезвычайно разумны. Но есть одна проблема. Они очень антропоцентричны. Мир создан для человеческих существ; животные — это потенциальная пища человеческих существ, а их шкуры — потенциальная одежда человеческих существ. На самом деле такому антропоцентрическому подходу не достаёт элементарного здравомыслия — он не может принять фундаментальной непрерывности сознания. Исходя из этого, религия бон предписывает приносить в жертву ешен или великому божеству животных. В этом мы снова видим сходство с воззрением американских индейцев и синтоистов, ставящим человека в центр вселенной. Согласно этому воззрению, травы, деревья, дикие животные, солнце и луна существуют для развлечения человеческих существ. Вся система основана на человеческом существовании. Это большая проблема.

Буддизм не является национальной религией. Национальные религии склонны к теизму. Вспомним, что христианство унаследовало свои теистические представления от иудаизма. Иудаизм, синтоизм, индуизм и многие другие религии являются национальными, а также теистическими. Они обладают особым восприятием отношений между «тем» и «этим», между землёй и небом. Нетеистический подход очень сложно подать в примитивной стране, где уже существует вера в теистическую религию. Взгляды жителей такой страны на собственное выживание уже содержат восприятие земли и её отношения к величию небес. У этих людей уже очень сильно развито чувство благоговения и поклонения.

Иезуиты и другие католические миссионеры недавно изобрели метод, в соответствии с которым они говорят примитивным народам: «Да, ваши боги существуют, это правда, но мой Бог гораздо мудрее вашего Бога, потому что он вездесущ, всемогущ и т. п.». Буддизм сталкивается с совершенно иной проблемой. Он не ставит вопроса о «моём Боге» и «твоём Боге». У вас есть ваш Бог, а у меня Бога нет, так что я нахожусь в своего рода подвешенном состоянии. Мне нечего предложить взамен. Так в чём же величие и сила моего подхода? Что я могу предложить? Единственное, что можно предложить, это безумная мудрость — ум очень могуществен. У нас у всех, включая животных, есть ум. Ум есть у всех. Дело не в «нём» или в «них», не в «них» вместе с «ним» и т. д.

Состояние ума обладает большой силой. Ум может представить себе, что что-то разрушает, и это что-то будет разрушено. Он может вообразить, что что-то создаёт, и это что-то будет создано. Любое намерение, которое вы создаёте в сфере ума, исполняется. Представьте вашего врага. Вы захотели уничтожить его и для этого разрабатываете всевозможные тактики. Вы создаёте бесчисленные фантазии о том, как расправиться с врагом. Представьте своего друга. Вас посетит вдохновение и множество идей о том, как общаться с другом, как сделать так, чтобы ей или ему было хорошо, чтобы она или он чувствовал себя лучше или богаче.

Вот почему мы построили все эти дома и дороги, произвели все эти кровати и одеяла. Вот почему мы добываем еду и придумываем всевозможные блюда. Мы сделали всё это для того, чтобы доказать самим себе своё существование. Это своего рода гуманистический подход. Человек существует, существует и его интеллект. Это совершенно нетеистический подход.

Подход Падмасамбхавы к магии относился к этому нетеистическому уровню. Молния вспыхивает потому, что так происходит, а не потому, что за этим стоят какие-то «кто», «что» и «почему». Так происходит. Цветы цветут, потому что так происходит, так есть. Мы не станем доказывать, что цветов нет. Мы не можем оспорить, что снег идёт. Так есть. Так происходит. Он падает оттуда, сверху, с неба, ну и что?! Какие выводы вы хотите из этого сделать?

Всё случается в этой плоскости, в этой действительно земной плоскости. Всё происходит очень просто, ясно и приземлённо. Вследствие этого безумная мудрость Дордже Дроло начинает развиваться. Она невероятно могущественна. Она могущественна на бытовом уровне — вот что так раздражает. В сущности, именно в этом заключается могущество. Она обитает повсюду и действительно существует.

Дордже Дроло прибывает в Тибет верхом на беременной тигрице. Это необычная тигрица. Она словно беременна электричеством. Она до некоторой степени ручная, но в то же время обладает потенциалом природной дикости. Дордже Дроло неизвестна логика. Для Дордже Дроло есть лишь один вид конвенциональной логики — это отношения с небом и землёй. Поскольку небо принимает определённую форму, существует горизонт. Существует необъятность пространства, небо, а также обширность, простор земли. Пусть они огромны, ну и что? Вы хотите, чтобы безграничность была чем-то исключительно важным? С кем вы пытаетесь соревноваться? Необъятность существует, но почему бы нам не принять во внимание и самые ничтожные явления? Не в них ли таится большая угроза? Песчинка более опасна, чем безграничность пространства или бескрайность пустыни — из-за своей концентрированности она крайне взрывоопасна. Всё это большой вселенский розыгрыш, огромная и очень могущественная космическая шутка.

По мере того как безумная мудрость Дордже Дроло росла, он изобрёл способ общения с будущими поколениями. О многих своих сочинениях он думал так: «Возможно, сейчас эти слова неважны, но я запишу и сохраню их в горах Тибета». Так он и поступил. Он думал: «В будущем кто-то обнаружит их и решит, что они просто поразительны. Пусть этот человек насладится моими словами». Это был уникальный метод. В наше время гуру думают исключительно о том, какой эффект произведут сейчас. Они не пытаются оказать влияние на будущее. Но Дордже Дроло думал: «Если я оставлю после себя пример своего учения, то, даже если люди следующих поколений не смогут лично наблюдать мой пример, возможно, в будущем для взрыва духовной атомной бомбы будет достаточно того, что люди просто услышат мои слова». По тем временам это была неслыханная идея. Это очень мощная вещь.