Приключения Кроша - Анатолий Рыбаков

— Который?

Мастер Иван Кузьмич показал на Вадима. Бригадир электриков тоже показал на Вадима. Все они показали на Вадима. Вадим стоял, ничего не понимая, и улыбался.

— Пошли! — мрачно проговорил директор.

И направился к сарайчику, где Вадим хранил запасные части. Все двинулись за ним. Мы, конечно, тоже. Я сразу почувствовал неладное. Не из-за мрачного вида директора, а из-за растерянного лица Игоря. Если Игорь растерялся, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Вадим открыл склад. Директор шагнул туда. Через минуту из склада вылетело новое сиденье, затем спинка сиденья, потом почти новая динамка, потом полетели еще какие-то запчасти, и, наконец, директор протянул бригадиру электриков почти новый аккумулятор.

Мы стояли потрясенные, раздавленные, уничтоженные. Не смели поднять глаз, так нам было стыдно. И только Вадим не проявлял никакого волнения. Спокойно стоял возле сарая. И каждый раз, когда директор что-нибудь выбрасывал из сарая, самодовольно улыбался. Обводил всех торжествующим взглядом, точно приглашая полюбоваться, как много хороших запасных частей он успел сюда натаскать.

Директор брезгливо вытер руки ветошью и спросил:

— Где амортизаторы?

— Какие амортизаторы? — удивился Вадим.

— С «Победы».

— Не знаю, — ответил Вадим.

Директор повернулся к Игорю:

— Чтобы амортизаторы были.

— Хорошо, хорошо, — поспешно ответил Игорь.

— Это заберите! — приказал директор, ткнул ногой в выброшенные со склада части и удалился.

Рабочие забрали все хорошее. А негодное оставили.

Мы стояли возле сарая и молчали. Тут был весь наш класс. Что мы могли сказать? Факт налицо. Пропавшие части обнаружены у нас. Какой позор!..

8

Потом Майка сказала:

— Как некрасиво…

Все закричали, зашумели, заговорили. Все обвиняли Вадима. Это он сказал, что директор разрешил собирать части. Ребята поднажали. Вот что из этого получилось.

Когда Вадима выбирали в снабженцы, я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Вадим обязательно что-нибудь натворит, и мы влипнем в историю. Сейчас мне очень хотелось об этом напомнить. Хотелось сказать: «Когда я давал отвод Вадиму, вы меня не послушались. Вы послушались Игоря. Пеняйте на себя».

Меня так и подмывало это сказать. Но я сдержал себя. Не потому, что я жалел Вадима, а потому, что он ни в чем, по-моему, не был виноват. Он не таскал эти части потихоньку, а открыто пришел и открыто сказал, чтобы мы собирали. Вопрос в том: разрешил директор или нет. Если разрешил, то Вадим ни при чем. А если Вадим сам это выдумал, тогда он виноват. В этом надо спокойно разобраться. Нельзя вдаваться в панику.

Я спросил Вадима:

— Директор разрешил собирать части или ты это сам придумал?

— Конечно, разрешил! — ответил Вадим.

— Откуда ты знаешь?

Вадим показал на Игоря:

— Мне Игорь сказал. Правда, Игорь?

Вместо ответа Игорь задумчиво пробормотал:

— Куда могли деться амортизаторы?

— Никаких амортизаторов я не брал! — закричал несчастный Вадим.

Мне не понравилось, что Игорь увиливает от ответа, и я сказал:

— Дело не в амортизаторах. Ты прямо скажи: разрешил директор собирать части или нет?

Игорь вытаращил на меня свои голубые глаза и медленно проговорил:

— Допустим… А что?

— Пожалуйста, без «допустим»!

— Ну, разрешил!

— Чем же тогда виноват Вадим?

— А вот чем! — рассудительным голосом ответил Игорь. — Надо было не самовольничать, а спросить разрешения у начальника цеха.

— Но ведь Вадим сам ничего не брал, — возразил я, — брали ребята.

Игорь укоризненно покачал головой:

— Не надо обвинять всех. Коллектив здесь ни при чем.

— Ты свою демагогию брось! — закричал я. — Не прикрывайся коллективом. Тоже взял себе привычку! Отвечай прямо: в чем вина Вадима?

Игорь даже потемнел от злости. Но старался показать выдержку:

— Вадим обязан был предупредить ребят, чтобы они ничего самовольно не брали.

Тут голоса ребят разделились. Одни считали, что Вадим виноват, другие — что нет. Последних было большинство.

Майка сказала:

— Каждый должен отвечать за себя сам, а не прятаться за спину товарища. Мы с Надей взяли без разрешения подушку и спинку сиденья. Значит, мы виноваты. Нечестно все сваливать на одного.

Надя Флерова добавила:

— Все виноваты.

Пока ребята спорили, мне в голову пришла блестящая идея. Я закричал:

— Погодите, сейчас все станет ясно! — и спросил Игоря: — Директор тебя предупредил, что надо просить у начальников цехов?

Игорь почувствовал в моем вопросе ловушку, внимательно посмотрел на меня. Потом осторожно ответил:

— Предупредил… В общем… сказал: «Пусть начальники цехов покопаются в своих резервах».

— Значит, директор тебя предупредил! — воскликнул я. — А ты предупредил Вадима?

И тут все поняли, что это и есть главный вопрос. И уставились на Игоря. Его ответ решал все…

— Видишь ли, — неуверенно начал Игорь, — не может быть, чтобы я его не предупредил…

— Врешь! — закричал Вадим. — Ни о чем ты меня не предупреждал. Велел собирать части, и все!

— Погоди! — нетерпеливо отмахнулся Игорь. — Я не помню точно формулировки… Во всяком случае, я Вадиму но велел таскать что попало. Вадим не маленький. Должен соображать. У него на плечах голова, а не дыня.

Тогда я сказал:

— Директор тебя предупредил, а ты Вадима нет. Значит, ты думал, что у Вадима голова, а директор думал, что у тебя не голова, а дыня.

Игорь увидел, что я положил его на обе лопатки. Но он был большой дипломат, вместе со всеми рассмеялся моей шутке и добродушно проговорил:

— Ну ладно. Дело не в том, кто виноват. В какой-то степени, может быть, и я. Хотя я теперь вижу: на прошлом собрании Крош был прав, когда давал отвод Вадиму.

Этим он хотел завербовать меня в союзники. Но это был бы беспринципный союз.

— Дело не в Вадиме, а в тебе, — ответил я. — Ты виноват. И ты хотел все свалить на Вадима. Не вышло.

Ребята согласились с предложением Майки: виноват весь класс, мы должны извиниться перед дирекцией и пообещать, что больше этого не повторится.

Я воздержался от голосования. Считал, что виноват не класс, а Игорь.

Игорь сразу повеселел:

— Ладно, пусть будет так. Но как быть с этими несчастными амортизаторами? Считают, что мы их взяли.

— Пусть считают! — закричали ребята. — Не брали мы никаких амортизаторов.

Майка сказала Вадиму:

— Вадим, дай честное слово, что ты не брал!

Вадим приложил руку к сердцу и дал честное слово, что он этих амортизаторов в глаза не видел.

И все ему поверили. А я тем более. Ведь я знал, кто подменил амортизаторы.

Игорь тоже поверил Вадиму. Но боялся директора. И потому внес такое предложение:

— Выберем делегацию. Она пойдет к директору и передаст ему наше решение. В состав делегации предлагаю: Майю, Полекутина и Кроша.

— Сам дрейфишь! — заметил я.

— Нет, — возразил Игорь. — Но я слишком часто хожу к директору по разным текущим делам. Мой приход не произведет нужного впечатления. А если пойдет специальная делегация, то это произведет нужное впечатление.

Мы тут же пошли к директору. Майя, Полекутин и я. Игорь тоже увязался с нами. Так он любил «фигурировать». Но в кабинете стоял несколько в стороне, как человек, зашедший сюда случайно.

— С чем пришли? — спросил директор.

Мы договорились, что начнет Майка. Как с женщиной, директор обязан говорить с ней вежливо. Вообще-то он человек выдержанный, но мало ли что… А если понадобится по ходу дела, то вмешаемся мы с Полекутиным.

Майка сказала:

— Класс признает свою вину. Мы действительно взяли кое-что без разрешения. Больше этого не будет.

— А амортизаторы? — спросил директор.

— Мы не брали. Они нам не нужны.

— Кто их взял?

— Этого мы не знаем.

— Надо найти, — спокойно сказал директор.

Тут я увидел, что по ходу дела пора вмешаться. И спросил:

— Интересно, как же мы их найдем?

Директор развел руками:

— Это дело ваше.

Вдруг высовывается Игорь со своим хорошо поставленным баском:

— Не беспокойтесь, Владимир Георгиевич, мы примем меры.

Он хотел задобрить директора.

— Нет, — возразил я, — напрасно Игорь обещает. Класс его на это не уполномочивал. Мы не брали амортизаторов, не знаем, где они, и не намерены их искать. А зря обещать нечего.

Директор внимательно посмотрел на меня. Он вообще как-то чересчур внимательно разглядывал нас, точно никак не поймет, что мы за люди такие.

Главный инженер сидел возле директора и молчал. Он считался руководителем практики, отвечал за нас, ему было неудобно за происшедшее и оставалось только молчать.

Директор спросил: