Будни наемника - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот видите, Ваше высочество, эта шлюха считала меня дойной коровой… — заорал меховщик, брызгая слюной во все стороны, но наткнувшись на взгляд герцога, притих.
— Ваше высочество, вы позволите задать вопрос? — подал я голос, а дождавшись кивка правителя, спросил. — Какова сумма пенсии за погибшего воина?
— Пенсия равна жалованью, но все зависит от того, кем при жизни был воин. Если простой латник, то она составит пятьдесят пфеннигов, десятник — семьдесят, — любезно пояснил герцог, а я мысленно хмыкнул — в Швабсонии ни одному правителю не пришла бы в голову мысль платить семье погибшего солдата пенсию. Как помнил, у моего отца пенсионы полагались лишь престарелым слугам, да и то далеко не всем. А на пятьдесят пфеннигов в месяц в Силингии семья из пяти-шести человек сможет прожить если не припеваючи, то безбедно, да еще и отложить пфенниг-другой на черный день.
— А вот за гибель королевского жандарма сумма гораздо выше — один талер, — дополнил Его высочество свою речь, искоса посмотрев на меня.
Пропустив мимо ушей намек (это же герцог напомнил мне о гибели его жандармов в Черном лесу), спросил:
— Ваше высочество, если вы примете решение о разводе, вы не станете возражать, если я назначу девочке пенсию из своих средств?
— Разумеется, нет, — усмехнулся герцог.
— В таком случае, с дозволения Вашего высочества, — склонился я в легком поклоне в сторону сюзерена, хотя уже принял решение, что обойдусь и его без разрешений, — я дам своему ростовщику распоряжение, чтобы он ежемесячно переводил госпоже Лиис… не запомнил ее девичью фамилию, но секретарь мне потом запишет, некую сумму, сумму… — призадумался я, а потом решил не мелочиться, — пусть будет один талер в месяц, пока ребенку не исполнится шестнадцать лет. Еще я переведу фрау Лиис десять талеров единовременно, чтобы она смогла рассчитаться со своим мужем-пауком, имела приданное и вышла замуж за достойного человека.
— Хорошо, господин граф, доброму поступку не может быть возражений, — кивнул герцог, а потом, добавив в голос немного металла, изрек: — Итак, мой вердикт. Признать иск господина Кальтера к супруге справедливым, посему их брак считать расторгнутым. В иске Кальтера к бывшей супруге за возмещение расходов на свадьбу отказать.
— Подождите, Ваше высочество, — встрепенулся вдруг меховщик, — но если господин граф, не знаю его имени, назначит пенсию на воспитание ублюдка, то есть ребенка, и даст моей супруге приданное, зачем же мне разводиться?
— А потому, что господин граф не назначит пенсию и ничего не даст законной супруге меховщика Кальтера, — усмехнулся я.
— Вы можете попытаться еще раз попросить руку и сердце вашей бывшей супруги, — добавил герцог.
Меховщик пытался еще что-то сказать, но в зале появились два стражника и они быстренько, но без особой грубости, выдворили теперь уже бывшего мужа из зала. Оставшейся стоять как вкопанной разведенной женщине я сказал:
— Фру Лиис, вам придется немного подождать с получением денег. Я сегодня отправлю письмо своему ростовщику, но деньги он сможет перечислить не раньше, чем через неделю.
— Ваш ростовщик, господин Мантиз, не так ли? — спросил герцог. — В Силинге есть представительство его конторы, поэтому вам проще зайти туда самому или отправить письмо. Личар, — кивнул правитель секретарю, — напишите письмо на имя Мантиза, а граф Артакс его подпишет. А чтобы не было никаких сомнений, я заверю документ своей подписью.
Девушку тоже пришлось выводить, потому что она зашлась от слез, пыталась целовать руки герцога и мои, обещала молиться за нас и чуть не забыла самое главное — письмо в представительство ростовщика. Кстати, мне бы все-таки не помешало и самому туда зайти, взять немного денег для возвращения домой. А герцог так и не вернул мне долг — тот самый талер, на который он нанимал меня для поездки в княжество Севр. Но напоминать о таком пустяке неудобно.
Пока секретарь раскладывал бумаги в ожидании очередного жалобщика, герцог сказал:
— Знаете граф, я хотел предложить вам должность главного судьи в Урштадте и его округи, теперь не стану.
— А что не так? — удивился я. Не то, чтобы я рвался занять какую-то должность — я вообще никогда не рвался в начальственные персоны, но фраза Его высочества меня все-таки задела.
— Вы думаете, что облагодетельствовали эту девицу? — с иронией поинтересовался герцог и сам же ответил. — На самом-то деле вы только что произвели на свет тунеядку.
— А как бы вы поступили, если бы меня рядом не было? — полюбопытствовал я, сознавая, что с государственной точки зрения Его высочество абсолютно прав. Вряд ли женщина, на которую нежданно-негаданно свалилось богатство, станет жить честным трудом.
— Все тоже самое. С супругом, безусловно, я бы ее развел, — раздумчиво сказал герцог. — Оставить юную фрау женой меховщика означало бы превратить в ад и ее жизнь, и жизнь ребенка. Кто знает, чем бы все могло закончиться? Разумеется, никаких компенсаций этому надутому индюку я бы не назначил. Коль скоро он обращался к патеру, а тот посоветовал простить супругу, значит Кальтер уже успел приступить к исполнению супружеского долга, попользовался ее юным телом, а за все на свете нужно платить. Впрочем, пенсию за погибшего жениха я бы ей тоже не дал.
— Но вы бы милостиво пристроили несостоявшуюся меховщицу в прачки или в посудомойки во дворец, чтобы она жила в честной бедности, — завершил я мысль герцога.
— Разумеется, — сухо ответил герцог. — Мы же не можем на основании одних только слов девицы признать, что ребенок действительно от погибшего латника, верно? Тем более, что пенсия за него уже выплачивается. Если я стану брать на веру слова всех беременных барышень, моя казна закончится быстрее, нежели ваш кошелек.
— Ваше высочество, как хорошо, что я не государственный муж, а уж тем более не судья, — всплеснул я руками. — Иначе мне пришлось бы думать о последствиях, оценивать, как мое решение отразится на государственных интересах, заботиться о воспитании ваших подданных. Зато как частное лицо я могу делать любые глупости.
Его высочество покачал
