Как узнать принца? - Стефани Лоуренс

Сьюзан мрачно кивнула и потерла виски. Голова болела страшно, и девушка мечтала прилечь. Вивиан заметила это и поднялась с кресла.

— Отдыхай, малышка. Морская болезнь очень выматывает, но зато отпускает бесследно.

— Неужели эта тошнота и головная боль когда-нибудь закончатся? Прямо не верится.

— Как только мы выйдем в открытое море, то есть завтра к вечеру. Удивительно, но почему-то самая страшная морская болезнь свирепствует именно в Ла-Манше. Постарайся заснуть. Это лучшее лекарство, не считая… Что это?

Вивиан шагнула к тумбочке и с удивлением подняла лежавшую на ней фляжку. Сью досадливо отмахнулась.

— Это, наверное, оставил мистер Беннет. Как вспомню, так опять все внутри крутит…

— Да, это он… Между прочим, надо пить чайными ложечками. Тогда будет все в порядке. Выпей и ложись. До завтра.

Вивиан вышла из каюты, рассеянно улыбаясь и что-то бормоча себе под нос. Сью с подозрением посмотрела на фляжку, затем со вздохом отправилась к бару за чайной ложечкой.

Как ни странно, страшное зелье помогло, и девушка действительно почувствовала себя лучше. Во всяком случае, у нее больше не кружилась голова, и в кровать она улеглась, не испытывая никаких неприятных ощущений.

Леди Милтон остановилась у борта и закурила длинную сигарету с ментолом. Тьма позади нее слегка шевельнулась. Вивиан даже бровью не повела, но произнесла удивительно спокойным голосом:

— Значит, это и впрямь ты? А я уж решила, что у меня галлюцинации. Чего ты добиваешься, глупыш?

Тьма тяжело вздохнула и ответствовала слегка сердито и немного вызывающе:

— Ничего, хотя ты в это не поверишь. Это от меня все чего-то добиваются, а я просто…

— Бежишь?

— Бегу. На волю. Туда, где меня никто не знает.

— Ага. И поэтому ты вертишься на первой палубе? Здесь сэр Эгберт и еще целая толпа людей, которым отлично известно твое имя.

— Меня зовут…

— Майкл Беннет, я знаю. Неплохо и почти правдоподобно.

— Я больше не появлюсь у вас наверху.

— Наоборот, можешь появляться. Помощнику капитана я намекнула, он все понял.

— Вивиан, ты опять работаешь благодетельницей? Не надоело?

— Зачем ты здесь?

Майкл облокотился на поручни рядом с леди Милтон и вздохнул.

— Мне захотелось узнать, как чувствует себя эта малышка.

— Она тебе понравилась?

— Просто волнуюсь. Ей было нехорошо.

Вивиан усмехнулась, но сразу же стала очень серьезной.

— Послушай меня. Ты можешь сколько угодно играть в Гарун-аль-Рашида и выдавать себя за бывалого охотника, родившегося в африканской саванне, но эту девочку обижать не смей. Она слишком чиста и невинна… Ты вряд ли можешь представить себе, до какой степени!

— Ви, я как-то не замечал у тебя склонности к мелодраме. Что еще за разговоры о невинности? Можно подумать, я целыми днями соблазняю юных дев…

— Я не шучу. Не обижай ее. Не знаю, от чего ты бежишь, да, в общем-то, и не хочу знать, но она мне понравилась, и я не дам ее в обиду.

Недобрая улыбка исказила смуглое лицо молодого человека.

— Вот я и дожил до того, что от меня прячут девушек. Скоро начнут пугать моим именем детей. Ладно. Спокойной ночи, Ви. Значит, говоришь, мне не возбраняется появляться на вашей палубе? Что ж, тогда до встречи. Не могу обещать, что не захочу еще разузнать о здоровье мисс Йорк.

С этими словами Майкл Беннет — вернее, человек, назвавшийся этим именем, — скрылся в темноте окончательно. Вивиан Милтон покачала головой и неожиданно рассмеялась, а затем негромко произнесла в ночную тьму:

— Похоже, мне понравится роль дуэньи… Глупый мальчишка! Спасается бегством, хотя за ним никто не гонится.

Как и предупреждали знающие люди, утро не принесло Сьюзан особого облегчения. Желудок все еще не мог обрести достойного места внутри ее тела, голова кружилась и болела, мысль о еде вызывала отвращение, а о том, чтобы прогуляться по палубе, и речи не могло быть. Сью Йорк скорчилась в своей огромной кровати, накрылась с головой одеялом и невыносимо страдала. В голове проносились отрывочные и бессвязные мысли, не отличавшиеся глубиной, зато все об одном.

Они будут заходить в Бордо и Лиссабон, потом Малага и Алжир, это уже далеко, но вот Бордо… Интересно, за сколько она доберется из Бордо в Лондон? Денег у нее хватит, спасибо маме Отти и английской короне, а вот доживет ли она до Бордо…

Да, она не увидит Африку, да, она не пересечет экватор, но зато пол и потолок перестанут меняться местами, голова встанет на место, а желудок… ох!

Сью обреченно ринулась в ванную. Она просто не успеет сойти в Бордо. Теперь вся ее жизнь должна проходить неподалеку от туалетной комнаты… Зачем она поперлась в это кругосветное путешествие?!

А потом все неожиданно кончилось. К вечеру в каюту ворвалась Вивиан и сообщила, что сэр Эгберт грозится выпрыгнуть за борт, если Сью немедленно не встанет и не выйдет на палубу. Кроме того, Джулиан…

За последние сутки Сью и не вспоминала о светлокудром красавце Джулиане, но теперь, к собственному изумлению, зарделась, точно роза, и ощутила сильнейшее желание умыться, причесаться и накраситься, о чем и сообщила Вивиан. Та расхохоталась и поздравила Сью с окончанием морской болезни.

Через полчаса Сью осторожно выбралась на палубу и с опаской взглянула на бескрайние просторы океана. Солнце сияло, ветер был свеж и упруг, океан сверкал и переливался всеми оттенками голубого, бирюзового и темно-зеленого, дамы были в белом и в шляпках, Джулиан — умопомрачительно хорош в белоснежных брюках и голубой рубашке-поло. Неизменным остался только сэр Эгберт: седой венчик волос вокруг розовой лысины, кустистые брови нахмурены, а ноги укутаны клетчатым пледом. При виде Сьюзан в очаровательном платье а-ля матросский костюмчик Джулиан порозовел и смущенно улыбнулся, а сэр Эгберт не то приветственно помахал, не то погрозил своей тростью.

— Идите сюда, дитя! Мой секретарь совершенно деморализован, я остался наедине со стихией.

— Я не уверена, смогу ли я сделать хоть шаг по палубе.

— Глупости. Вас тошнило?

— Сэр Эгберт!

— Вот Джулиана тошнило…

— СЭР ЭГБЕРТ!

— Тошнило, как больную кошку, а потом он лежал пластом и тихо стонал….

— Ничего подобного!

— Верно, стонал он довольно громко. За обедом я был один! Помощник капитана, Эдвард, стоял на вахте, леди Милтон, видите ли, обедала в каюте, а я сидел, как старый хрыч, каковым я, собственно, и являюсь! Таким образом, я тоже деморализован, и вы, дитя, должны вернуть мне веру в людей. Идите сюда, садитесь рядом, сейчас стюард… МАРТИН!.. принесет нам по бокальчику чего-нибудь горячительного и подкрепляющего, и мы будем болтать, а Джулиан Фоулс будет нам завидовать черной и белой завистью.