Уходя – оглянись - Джессика Харт

Увидев меня, Джордж поднял руку и пустил лошадь легким галопом. Даже издалека его улыбка светила маячком в сером ненастье. Мой пульс предательски зачастил, но я только насупилась. Спуску не дам! Признаюсь, я несколько встревожилась, когда он подъехал ближе и огромная лошадь грудью перекрыла горизонт. На какой-то миг я с ужасом представила, как она сносит ограду, врезаясь в меня, и немного струсила. В последнюю секунду Джордж повернул в глинистую жижу, копыта заскользили с дробным перестуком.

Сердце молотило в груди, я лишилась дара речи. Лошадь — огромная, вороная, с дикими глазами и раздувающимися ноздрями.

— Фриз! Как загул?

Не очень, честно говоря, поэтому я и не в духе. Не привыкла столько пить, а вчера вечером мы пошли и на третий круг. Он травил какие-то непристойные басни местного пошиба, я смеялась, потом пешком проводил меня до дому, пожелал спокойной ночи, на поцелуй даже не напрашивался. Я, само собой, несказанно обрадовалась.

Несмотря на похмелье и дурное настроение, я была дружески расположена к нему. Если бы не тот телефонный звонок.

— Наточила на тебя зуб, — свирепо отозвалась я, игнорируя его вопрос.

— Что я успел натворить?

— Сам прекрасно знаешь что. Ты… ты… ты!.. — Я грозила ему пальцем в поисках достаточно грубого определения.

— Аккуратнее! — Джордж насмешливо прикрыл уши лошади ладонями. — Смотри, как бы Джаспер с ног не свалился. У него чувствительная натура.

— А с тебя все как с гуся вода, великий шутник, да?

Джордж в одно движение спрыгнул с лошади и, перехлестнув поводья, подошел ближе и приткнулся по другую сторону ограды.

— Что сердишься? Нахохлилась, как воробей.

— Сержусь — не то слово! Я в ярости!

Я была рада, что он спешился и мне не приходится вытягивать без того журавлиную шею, чтобы смотреть на него снизу вверх. В то же время было неловко, что он подошел к загородке вместе с лошадью. Джаспер подавлял своей громадой.

Я шумно вдохнула и сжала зубы.

— Сегодня утром во время важной консультации с экологами зазвонил мобильник, разумеется, я даже не поняла сначала, что это мой, ну, не среагировала на незнакомые позывные, вот напасть-то. Некий умник сменил мелодию звонка! Ты хоть немного представляешь себе, каково мне пришлось среди мужчин, когда знойный женский голосок сообщил: «Она слишком сексуальна, чтобы носить юбки»?

Джордж рассмеялся.

— Рада за твое чувство юмора. Однако остальным было не до смеха. Мы на месте застыли, пока этот голосок пришептывал о своей сексапильности. Не знали, куда глаза девать!

Уголок его рта дернулся, добавляя мне ярости.

— Сто лет прошло, пока я догадалась, что это мой телефон. Выглядела законченной идиоткой из-за тебя! — Я сунула ему в руку этот злосчастный телефон. — Знаю, ты сделал это вчера, пока я ходила за пивом. Лучше поторопись и верни нормальный звонок, или я не отвечаю за последствия!

— Фриз Тейлор, вы хотите сказать, что сами не в состоянии сменить пластинку?

— Я пробовала. Но он только громче заиграл. Сам испортил его, сам и чини.

Джордж вздохнул, но телефон взял и, сощурившись, стал наугад нажимать кнопки. Огромная лошадь нетерпеливо пританцовывала рядом с ним, но это его нисколько не волновало.

— Я столько усилий приложила, чтобы те мужчины прислушались к моим доводам, а ты походя все погубил!

— Сбавь обороты, Фриз. — Он вручил мне телефон. — Раньше коллеги просто пугались тебя, теперь они знают: ничто человеческое тебе не чуждо, даже юмор. Твоей карьере это только на пользу.

— Спасибо за дельный совет, но я предпочла бы нижайшие извинения.

— А если я во искупление приглашу тебя на чай?

— Нет уж, спасибо.

Я величаво поплыла к Одри, но по пути оконфузилась, вляпавшись в коровью лепешку.

— Сегодняшний вечер я проведу дома одна!

Я сидела за конторкой в офисе и напряженно всматривалась в дождь, барабанивший по плоской металлической крыше хлипкого прибежища. Работы были пока приостановлены.

Настроение у меня было неважное. И снова из-за Джорджа. Уже который раз.

Ночью я почти не спала, то и дело взбивала подушку, отбрыкивалась от пухового спальника, снова натягивала его на себя и затем опять сбрасывала. Когда меня сморило, мне приснился Джордж, спокойно и уверенно правивший огромной лошадью. Я тоже присутствовала в этом сне, но стояла за оградой со стороны поля. Джордж соскочил с Джаспера, как и вчера, но на этот раз бросил поводья и приблизился ко мне. Во сне было мучительно тревожно, я знала, что огромная лошадь разгуливает на свободе, но не могла пошевелиться, стояла спиной к барьеру, пока Джордж не подошел и стал расстегивать мою рубашку ловкими пальцами.

— Не бойся Джаспера, — говорил он, когда я начинала вздрагивать от нехороших предчувствий. — Он не кусается.

И вот этот конь рядом со мной, тычется в меня огромным носом, я отшатываюсь и просыпаюсь, сердце бухает, то ли от испуга, то ли от разочарования.

Вороной конь! Клише, символизирующее сексуальное неудовлетворение. Я смутилась.

У Джорджа ласковые руки, и он может повелевать конем. Подумаешь! Все равно он самый противный, несносный задира.

И вот заморосило. Нет, уже не моросит, а льет — вот беда! — как из ведра. И рабочим нечего делать на стройке в такую погоду. Я вздохнула и приладила защитные очки, которые надеваю при работе за компьютером. Если бы погоду в Британии можно было спланировать, жизнь стала бы намного легче.

Тяжелая поступь чьих-то шагов по металлическим ступеням крыльца заставила меня поднять взгляд, в следующее мгновение в дверном проеме возник Джордж. В поношенной лоснящейся тужурке, заляпанной обуви, с мокрыми волосами. Внутри меня сразу поднялось глухое раздражение. Казалось, воздух завибрировал под барабанную дробь дождя и тихое урчание компьютера. Я почувствовала, как полотняная рубашка щекочет кожу, и будто приросла к стулу. Вспомнила сон, и во рту у меня пересохло.

— Зачем пришел?

— Прятаться от дождя.

— Эй, полегче! — прикрикнула я, хотя вода не попала на мою конторку, лужица образовалась лишь вокруг Джорджа.

— Извини, снаружи сыровато.

— Чем плох твой кабинет в усадьбе?

— Слушай, можно подумать, ты не рада меня видеть.

— Нашел чем забивать себе голову!

Разувшись, Джордж мягко прошелся к противоположному краю конторки и плюхнулся на стул.

— Ладно, извини. Я вел себя гадко, не смог сдержаться. Если это не тянет на нижайшие извинения, могу возместить убытки ланчем. Ты так ловко смела все орешки в тот вечер, что я понял: ты плохо питаешься в обеденный перерыв.