Вендетта. Том 2 - Олеся Шеллина

– Вот поэтому следующим твоим зданием будет разузнать всё про состояние датской армии. Войны начинали и за меньшее. А сейчас, когда Ласси сидит и выслушивает вопли моей матушки в Берлине, который Петру ничего не должен, кроме Дрездена, который он уже отвоевал, Копенгагену нужно будет иметь очень боеспособную армию, чтобы даже начать рассматривать этот сценарий. – Луиза была истинной дочерью своего воинственного отца, который не зря выделял её среди всех своих детей за стратегический ум, который своей изощренностью иной раз превосходил разум Фридриха. – А напомни мне еще раз, Майденг, сколько нам должна Дания? Где они найдут деньги, чтобы хотя бы противостоять этим новым мортирам Петра? Кстати, не удалось договориться о их покупке? – Майденг отрицательно покачал головой.

– Думаю, ваше величество, вам лучше самой просить его величество Петра. Его представители даже слышать не хотят про это.

– Я обожаю эти мортиры. Они чем-то похожи на него самого. Вроде бы и небольшие и не создают впечатление чего-то выдающегося, но такие смертоносные. – Луиза смотрела на графа затуманенным взглядом и, казалось, видела перед собой кого-то другого. Граф сделал ещё один шаг в её сторону, но тут королева словно очнулась, и посмотрела на рослого темноволосого мужчину, поднеся руку ко лбу. – Да, ты прав, мой верный Майденг, я, пожалуй, напишу письмо Петру. Если кроме нашего договора с Данией, мы с ним подпишем ещё и договор на закупку мортир, я буду считать, что поездка удалась.

– Вы, похоже, твердо намерены ехать в Петербург, ваше величество, – Майденг разочаровано сжал и разжал кулаки, молва предписывала королеве Луизе толпы любовников, но он-то знал, что у неё нет ни одного. Она не хотела связываться с мужчинами, пока не родит наследника или наследницу, чтобы не было никаких кривотолков, если дитя родится не похожим на короля. Вот только король совсем потерял интерес к королеве, и по слухам уже несколько месяцев не посещал её спальню.

– Я надеюсь, что его величество доверит мне такую миссию, как подписание договора, – она скромно опустила глаза и улыбнулась. – Разумеется, визиты подобного уровня готовятся очень заранее, поэтому я сегодня же напишу Петру, и мы начнем обговаривать условия.

И она, подхватив юбки, вышла из комнаты, оставив графа стоять посредине, задумчиво глядя ей вслед.

– Как же хорошо, что она не смогла в свое время соблазнить этого Гольштинского змееныша, – наконец, прошептал Майденг, продолжая смотреть вслед уже покинувшей комнату королеве восхищенным взглядом. Ведь там такая ситуация была: или он на ней женится, или его дядя. Если бы Пётр не нашел тогда выхода и решил пожертвовать собой, но спасти репутацию герцогства, всплакнул бы весь мир. Ну, или они убили бы друг друга, что тоже возможно. Нет уж, пусть всё будет так как есть. Но раскромсать Данию на куски и забрать за долги – это какой-то поистине дьявольский план. Говорят, Пётр неплохо потренировался на Голландской Ост-Индийской компании. Но ей это пошло только на пользу. Во всяком случае, главный держатель акций и фактически владелец компании не разорился, загоняя Данию в долги. – В странные времена мы живем. – Прошептал Майденг и вышел из комнаты, чтобы начать выполнять поручения своей королевы.

* * *

– Ну что, Прокофий Акинифиевич, уезжаешь? – Михаил Петрович Бестужев вышел провожать фактического хозяина этого особняка, который в Лондоне навел так много шороха. Его манера эпатировать публику приобрела здесь совершенно нездоровые формы. Казалось, Демидов наслаждается тем эффектом, который производит на изумленную публику, разыскивая все новые и новые способы развеселить самого себя. Но, пока его выходки не слишком выходили за рамки приличий, Бестужев не предпринимал никаких мер, хотя мог бы уже давно отписать Ушакову, чтобы тот передал весточку государю. Вот уж кто мог найти укорот на всех Демидовых, так это Петр. Если уж Прокофий Акинифиевич от одного упоминания имя государя всуе бледнел и призывался к порядку, то даже интересно, как на него подействовало бы собственноручно написанное письмо?

– Да, уезжаю, Михаил Петрович. Государь Пётр Фёдорович отписался, желает, чтобы я в благословенную Италию перебирался и начинал там обустраиваться. – Без всякого ёрничества ответил Демидов. Дом этот, да и тот, что в Уэссексе казне отписаны. Для наших людей. Чтобы было где перебиваться, когда в Лондон будут наведываться. – Мальчишки обучение закончили, и я их с дядьками обратно отправил уже.

– А в телегах под двойным дном станки разобранные? – Бестужев усмехнулся, а Демидов неопределенно пожал плечами. – Англичане же не продают их, пуще сокровищ каких стерегут.

– Фи, – Демидов даже скривился. – Михаил Петрович, ты как ребёнок, право слово. Нет такой вещи, которую нельзя было бы купить за деньги. А англичане столь отзывчивые люди на самом деле, – Прокофий Акинифиевич возвёл взгляд к потолку. – Они никак не могли пройти мимо моего желания приобрести эти станочки исключительно для собственных нужд. А то, что это мое желание не могло осуществиться из-за какого-то дурацкого указа, вызывало во мне столь сильные муки и страдания, что нашлись добрые люди, которые меня от этих мук избавили.

– Ну и жук ты, Прокофий Акинифиевич, – покачал головой Бестужев. – Но, дай Бог, станки приедут в целости в Петербург.

– Да, сначала в Ораниенбаум, там у государя какие-то специальные мануфактуры строятся, где будут обучаться на этих станках, сначала мастера, которые станки делать потом будут, ну а потом все остальные, которые будут на них работать. Может быть, даже что-нибудь новое придумают, пока собирать будут. Мне то уже неведомо и знать мне про то не хочется. – Прокофий Акинифиевич поправил парик, который в глубине души ненавидел, и от которого мечтал избавиться, как только достигнет благословенной Флоренции. – Ну а вы, когда на родину хотите, Михаил Петрович?

– Как только пойму, мои цели здесь все выполнены, – Бестужев скупо улыбнулся. – Картерет что-то колеблется. Никак не может поверить в мою искренность. – Он даже зубами скрипнул от досады.

К тому же за Бестужевым очень плотно следили, и он только недавно сумел передать письмо незаметно с нарочным, которого послал Демидов. Демидов просил готовить место под станки, а Бестужев просто предупреждал государя, о том, что они затеяли такую вот игру с Ушаковым и что к нему может рваться английский посол, чтобы проверить правдивость слов Бестужева. В этом письме Михаил Петрович умолял государя не реагировать на посла, отправить того прочь и предоставить герцогу Кенту самому догадаться про истинное положение дел в Российской империи. Сам факт того, что