For сайт «Россия» - Кира Церковская

Сегодня, жарким и удушливым июльским днем, Почаев приехал в Сергиев Посад. Чистый и зеленый он не удивил ничем. Но прибыть к пятому июля для Сергея было делом важным и принципиальным. Правда, в этот раз Почаев решил остаться на день-два. Раньше он просто приезжал в Троице-Сергиеву Лавру, иногда стоял службу, иногда просто заходил в храм. Ему так было нужно, здесь Сергей бывал в разное время года и в разном душевном настроении, но при этом обязательно наведывался раз в год в середине лета. Это был его ритуал. И это время было для него особое и важное.

Остановился Почаев в гостинице, где были свободные номера. Таковой оказалась "АристократЪ". Броское название настораживало. Нет, он не отличался снобизмом, и прекрасно обходился простыми вещами. Роскошь не стала его наркотиком, а деньги не стали смыслом жизни. Но жутко не любил притворщиков. Расположившись в огромном особняке кирпичной кладки, гостиница находилась недалеко от Лавры. Вход в "АристократЪ" пролегал по высокой темной лестнице. И общий вид темно-красного здания в вечерних сумерках был грозным и суровым. Общий антураж напоминал декорации к фильмам ужасов, где действия происходят в старинных домах с легендами. Плечистому мужчине стало как-то не по себе. Сняв обычный номер и ожидая от него просто чистоты, постоялец, поднимаясь на второй этаж, не упустил из виду ни отколотую плитку на ступеньках, ни одиноко покосившуюся штору "маркизу" на окне.

"Хмм, псевдороскошь как псевдолюди: фасад помпезный, а вид изнутри…" – ядовито отметил он.

Номер был чист, кроме пятен на гобеленовых покрывалах. Быстро приняв душ, постоялец спустился вниз. Он решил немного прогуляться, а затем поужинать. Лавра смотрелась в ночных огнях гордо и неприступно. Белые укрепленные стены плотно окружали благодатное место. Прохладный воздух освежил мысли, они сделались легкими и невесомыми, не тяготили ни прошлым, ни будущим. Значит, он хорошо выспится перед утренней службой. Он давно хотел пойти на раннюю службу. Сейчас было необходимо что-нибудь съесть, и Почаев направился в ресторан. Подозрительно пахло чем-то горелым, но аппетит не пропал, а искать поздно вечером другой ресторан не хотелось. Официантка, она же администратор на ресепшен, обслуживала любезно и учтиво. Но ее старания не сгладили впечатления от судака с картофелем (последний якобы по-сибирски), не обогатили десерт – в «Запретный плод» которого забыли положить обещанные в меню грецкие орехи. Впрочем, все это были мелочи, заметные, но в данной ситуации не существенные. В душе у Почаева воцарилось ощущение покоя и легкого ожидания. Возможно, это в преддверии завтрашнего утра. Рассчитавшись за ужин и при этом, не обидев чаевыми, Сергей направился в свой номер.

Как ни хотел он быстрее уснуть, это не получалось. Уставший после напряженного дня, он никак не мог забыться дремотой. Что-то мешало, теснило его, не смотря на высоченные потолки.

«Интересно, что здесь, в этом здании было раньше? Или, может, на этом месте что-то происходило?.. Странные ощущения… Чужая тишина невыносима. Она, как намокающая соль: чем больше расползается пятно, тем сильнее давит на грудь», – подумал Почаев и вышел покурить на балкон, обрамленный по периметру коваными перилами. Вскоре он вернулся в комнату, но атмосфера по-прежнему оставалась гнетущей. Сон приходил медленно, поверхностно овладевая своим подопечным и не давая ему забыться полностью, от чего Сергей несколько раз успел проснуться, вздрагивая, перед тем, как владения Морфея все-таки раскрылись ему.

К удивлению, наутро (а началось оно довольно рано – в пять) Почаев чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Быстро умывшись и одевшись, он вышел на улицу. До Лавры рукой подать, поэтому он точно успевал к утренней службе. Сегодня день особенный – День почитания преподобного Сергия Радонежского.

Народу на территории Лавры было немного. Отстояв утренний молебен, службу, Почаев подошел к раке с мощами. Удивительное чувство охватывало его каждый раз в эти минуты. Поклонившись святому заступнику, плечистый Сергей почувствовал, как по его позвоночнику разлилась столбом сила и уверенность, в полумраке утреннего храма, освещаемого исключительно огнем свечей, перед глазами Почаева было светло. От покоя, от мира, от себя, от ближних, от всего и всех, когда чувствуешь необоримую мощь оттого, что ты – часть целого. В этот раз его переживания в храме у мощей были ярче и пронзительнее, чем когда-либо, на душе стало легко и отрадно. Он вспомнил, как в детстве любил по одному отпускать огромное облако воздушных шаров, купленных отцом. Он представлял себе, как на красном он летит в Африку, на зеленом в Австралию, на желтом приземляется на территории «сапожка» – в Италии, а на белом… а на белом он всегда возвращается домой. И так легко и невесомо было мечтать тогда. И вдруг сейчас это состояние необремененности вытеснило переживания, поиски, нервные срывы, разочарования, ожидания. Так, словно он сам сейчас летел на воздушном шаре без преград, но неведомо куда.

После того, как Сергей покинул территорию Лавры, побродив и просто посидев на скамейке, вволю напившись воды из источника, он захотел прогуляться по небольшому, но шумному от наплыва туристов и паломников городку. Не переходя улицу, он повернул направо за воротами Лавры и пошел вперед. Вскоре извилистые тропы вывели его еще на один холм (на предыдущем находилась сама Лавра). Там Почаев увидел большое здание темно-красного кирпича, похожее на гостиницу, в которой он остановился. Это был Музей Игрушек.

Обогнув толпу сорванцов, которые успели докурить за углом перед тем, как отправились на экскурсию, Сергей зверем глянул на заводилу, застал его в углу у туалета и рыкнул грозным шепотом, что дитя рано сам себя хоронит. То ли экспрессия, с которой Почаев это сказал, то ли его искреннее желание приструнить малолетних курцов, то ли все вместе, задело. В глазах белобрысого худого мальчишки, одетого в супермодные и потому провисшие до колен штаны, прочиталось сначала сомнение, затем испуг (видимо, воображение у мальчишки живое). Они разошлись молча, вслед Почаев не услышал ни смешка, ни издевки.

Первым, что увидел Сергей, была готовящаяся экспозиция кукол в народном стиле, где преобладали простые и разноцветные тряпичные рожицы. Далее залы с различными экспонатами, но все стенды Почаев осмотрел быстро, не зацепившись ни взглядом, ни душой за что-то конкретное. На втором этаже, путь на который ему заботливо указала пожилая билетерша, было много интереснее. Игрушки различных народов мира выборочно понравились этому взрослому ребенку, каковым в данный момент чувствовал себя Сергей.

В зале с игрушками из Царского Села невозможно было не задержаться. Это удивительные шедевры творения человеческой руки и сердца, сохранявшие столетия ту любовь, с которой они были созданы. Внушительных размеров железная дорога воссоздавала в мельчайших деталях своего реального прототипа. Солдатские полки, словно прямо сейчас отправятся на поле битвы. В другом конце зала с таким же интересом и восхищением девушка рассматривала кружевные наряды фарфоровых модниц, их изысканные туалеты и кокетливые взгляды. Некоторые куклы сидели на точеной мебели, обитой темно-красным бархатом. У окна девушка застыла и долго не могла оторвать взгляда от увиденного. На последнем стенде расположилась игрушечная кухня с меню на разные случаи жизни. Из готовых (и сохранившихся) «блюд» имелась курица, украшенная к столу, пироги и десерты, оплетенные тончайшим кружевом кремов, шоколада и прочей радости. Все выглядело торжественно и… аппетитно! На ее губы легла улыбка, делая заметными маленькие ямочки на щеках. Она и не заметила, что и сама стала экспонатом для любопытства плечистого молодого мужчины в светлой рубашке. Они столкнулись у центрального стенда, расположенного в середине зала. Видимо, экспонаты предназначались для юных зрителей, а не высоких дядей и тетей, им пришлось присесть, чтобы разглядеть витиеватую мебель, но пройти мимо нее было просто невозможно. За стеклянным колпаком витрины располагался резной гарнитур. Казалось, он связан крючком из тонких сероватых и белых ниток, а вовсе не вырезано из кости это бюро высотой менее длины человеческой ладони или около того. Среди прочей мебели расположился шахматный столик, размером с небольшой стаканчик йогурта. На расчерченном красно-белом поле стояли шахматные фигурки. Уронив открытую сумочку, из которой высыпались дамские штучки, как то: помада, зеркальце и неясный для мужского глаза предмет, Валерия вернулась в реальность и стала поспешно их собирать. Сергей, покоренный ее кукольным обаянием, потянулся рукой под стенд, чтобы вернуть содержимое клатча на место.

– Спасибо, что помогли!

– Ну что вы… пустяки.

Посмотрев друг другу в глаза, они оба смутились пронзительности и откровенности и, как по команде, быстро перевели взгляды на тот самый шахматный столик, который стал своеобразным арбитром в данной ситуации. Виктория заулыбалась прелести уменьшенных в десятки раз ферзей и пешек.