Версия - Юрий Евстафьев

Или ещё один маленький спектакль на том же маршруте и в том же исполнении. (Сцена инвалида).

На этот раз мы с коллегой прошли внутрь вагона, как всегда, наполненного пассажирами. Он шёл впереди, как-то неестественно приволакивая правую ногу и помогая ей правой рукой, чего я до сего момента никогда не видел! Я было придержал его за рукав, желая узнать, в чём дело. Коротко обернувшись, он выразительно прижал палец к губам, и я вообще перестал понимать ситуацию. Через пару шагов он как-то судорожно, чем обратил на себя внимание ближайших пассажиров, вцепился в петлю над головой, и, стоя на левой ноге, профессиональным жестом калеки подтянул на место правую. Тут же с двух мест вскочили пожилые женщина и мужчина, предлагая «калеке» сесть. Он бодренько стал отказываться: – Нет, нет, большое спасибо, нам с ней надо тренироваться (очевидно, имея в виду себя и ногу). Чувствуя себя очень неудобно, вежливые пассажиры вынуждены были сесть. Но нашлась дама с громким и требовательным голосом, явно торговка с Привоза, которая в жалости своей к инвалиду завопила: – Та шо вы его слухаете! Бач якый спортсмен! Протез ему тренировать надо! Вин же мозоли натирае той деревьяжкой! Чи у вас серця нема?

После такого вызова сразу четверо пассажиров пробками взлетели с сидячих мест, и, не слушая бормотания моего дипломника, силой усадили его. Но пока все отвлеклись на эту суматоху – как же! Такая возможность проявить гуманную гражданскую позицию! – подавшая сигнал к такому проявлению милосердия быстренько уселась на освобождённое одной из совестливых гражданок место. Когда гражданка повернулась, чтобы сесть на своё «законное» место, начался очередной одесский базар с применением таких известных колоритных выражений, как «Вас тут не сидело!», «Шо-то вы не очень торопились помочь раненому!», «Так вы же самая настоящая нахалка!», «От нахалюги слышу!». Меня очень поразило, что оппонентки не переходили на «Ты», хотя обзывали друг друга весьма круто, я вам скажу!

Об «инвалиде» все забыли, и с весёлым интересом наблюдали за пожаром местного значения, подкидывая в него дровишки солёных одесских реплик. Самодеятельность одесситы любят не меньше своего знаменитого театра. Конечно, среди них запросто можно найти не один десяток весёлых и находчивых инженеров любых специальностей, которые могли бы остроумно решать технические задачи. Оставалось отобрать из этой публики надёжных авантюристов. Которые. Любили. Свой народ, как себя.

Техзадание

Господа инженеры!

Сооружения, которые мы должны воздвигнуть вместо теперешних, оскорбительных для взора и партийной ответственности большевиков, бетонных болванов (простите, но я не могу назвать иначе эти, обо… убелённые чайками изваяния произведениями искусства) конечно, скромнее египетских пирамид и мемориала в Сталинграде, но времени у нас так мало, что усилия потребуются воистину египетские. Египтянам было хорошо – у них было время и много рабов. У нас времени нет, а рабами давайте считать сами себя. Других не видно.

На этих ватманах я набросал концепцию конструкции. Все узлы должны быть максимально функционально законченными. Чтобы на любом ландшафте из них можно было собрать без гаек и болтов наши сюрпризы.

– Как пирамиды…

– Вот именно!

Как видите, ничего сложного нет. Кирпич, бетон, трубы, баллоны со сжатым воздухом. Дефицит – электроклапана. Наша промышленность их ещё не выпускает. Не хотелось бы закладывать в проект взрывчатку – некогда получать опытные данные, да и опасно для нашего здоровья. Ещё опаснее открывать клапана вручную – поймают. Есть предложения?

– Есть, Док! На нашем заводе стоит немецкий танкер, который пришёл по репарации. У него тройная система пожаротушения, в ней наберётся до сотни электроклапанов. Мы не сможем их использовать на танкере, а для нас, может, и подойдут. Только надо побыстрее вывозить, а то их вынесут. Бронза нынче в цене. За границей.

– Бронза всегда в цене. Господа снабженцы?

– Это не проблема, Док! Будет сделано.

– На каждый объект понадобится десять баллонов со сжатым воздухом. На двести атмосфер. Двести штук.

– Соберём по заводам.

– Три дня! Справитесь? Баллоны должны быть с воздухом.

– Это всё будет, Док. Клянёмся!

– Инженеры! Трубы следует выполнить по эскизам, согнуть их, как лебединые шеи, наконечники должны сверкать. Вот здесь, здесь и здесь наведите красоту. Металлурги – обеспечьте формы для бетона. Отливок будет много, рассчитайте количество форм. Отливку начинайте в первые же формы. Три дня на выдержку до упрочнения и – с богом по объектам!

– Снабженцы! Как с котлованами?

– Договорились с армией. Будут танки-траншеекопатели. Уже нужны деньги. Танкистов поить-кормить, командиров поить, генералам денежный паёк.

– Деньги есть.

– Господа связисты! Между объектами и центром должна быть очень надёжная связь. При сомнениях дублируйте. Без надёжной связи можем потерять людей. То есть каждый из нас может погибнуть. И всё! Все думайте о путях отхода на объектах. У нас будет мало времени, чтобы исчезнуть. Машины будут. Позаботьтесь, чтобы руководство на местах в день Х не могло связаться с областью и Москвой. А вот пресса должна быть на месте. И связь у неё должна заработать через час. Более умные предложения немедленно передавайте мне.

Жизнь, прожитая по-армянски

Здесь вы уже имеете право сказать: ну что это за книга! Позади пятьдесят страниц, а ещё ни одной художественной фигуры! Ни одной любви, ни одного развода, криминал только начинается, и совершенно непонятно, что задумал Док. Я добавлю, что и повод для какой-то опасной операции большей части нашего, теперь уже совсем не читающего, населения, скорее всего, непонятен. В нашей недавней истории он проходит как «Дело врачей».

Но я думаю, что евреи в своём большинстве знают об этом «Деле…», как знают и о том, что с ними случалось и тысячу, и две тысячи лет тому назад. И я не думаю, что способствует этому сохранившаяся религия или упоминания в школьных учебниках (вот уж едва ли!). Просто они не забывают.

К слову, Россия вдруг стала тратить деньги на воссоздание веры. Что это! Статья интенсивной и бесконтрольной коррупции? В одной столице хотят открыть двести новых церквей. Чьи сынки-батюшки их наполнят? Чем удивлённой пастве будут пудрить мозги? После идей коммунизма-то? Мы ведь всё забыли! И Христа, и коммунизм. Смешны дела твои, господи!

Право же смешны: через улицу от моего дома, за большим кинотеатром «Сатурн», строится Поволжский православный институт. Умопомрачительно непонятно! На кой …? Для каких козлов?

Как утверждается в «Иной истории России», в борьбе вариантов христианской религии только протестанты имели целью экономический и культурный прогресс во всех европейских странах, в том числе и в России, православие же всегда стояло на одном месте, и, в результате, вело к деградации.

Романтическая же сторона человеческой жизни, конечно, и с моими героями протекала своим чередом. Только зачем в миллионный раз сочинять страсти-мордасти, тем более, что выглядеть они будут в моём написании как наивный перевод? Я решил оставить эту благодатную для заработка сферу искусства для бойких пером нынешних Чеховых и Буниных, которые, создавая трилогию о строительстве железной дороги, на каждом её километре оставляют разбитые сердца и люльки с младенцами, неизвестно от кого.

Да и помнить надо, что время операции пришлось на первые послевоенные годы. После войны прошло всего семь лет. Кто пришёл из армии на своих, да своих нашёл живыми и ждущими, тот трясся над ними, и последние силы клал на сохранность тепла и любви – только одна эта страсть и оставалась. Своих не находил – так вокруг было море ждущих безнадёжно: выбирай, прислоняйся, люби и спасай.

А Кобе всё мало было, мало.

Сына своего не стал спасать, оставил в плену у немцев. А Гитлер предлагал обмен на Паулюса. Правда, совершись обмен, по военным законам Германии и СССР оба пленника должны были быть казнены, как предатели. Так зачем уж огород городить.

Период восстановления народного хозяйства после победы затягивался, террор и голод продолжались.

На европейской части Союза после войны народного хозяйства, собственно, не осталось. Восстанавливать было нечего, надо было строить заново. Причём строить не по образу прошлого, а хотя бы на уровне того, что увидели победители в хозяйстве побеждённых. Но снимать на кальку то, что они увидели, было некому. Посылать было некого. Не было после войны ни станкостроителей, ни машиностроителей, ни автотракторостроителей, ни плугостроителей и даже ни бороностроителей. Были только танко-, пушко-, самолёто-, пулемёто-, и прочие обороностроители. Да ещё ракетостроители во главе с Королёвым и бомбостроители во главе с Берией. Война ещё шипела и стреляла, а в Германию поехал Королёв за производственными секретами FAU. А ехать надо было за другим большим секретом: почему это у немецких бауэров в подвалах наши победители обнаруживали сотни несъеденных армией разделанных свиных и бычьих туш, а лошади и коровы выглядели как на выставке? А работавшее на них угнанное в рабство из России и Украины население было сытым и здоровым? А победивший народ всё голодал и голодал?