Экономический образ мышления - Хейне Пол

Но это всего-навсего путаница в мыслях, возникшая из-за небрежного использования терминов. Представляйте себе цену и величину спроса расположенными на противоположных концах детских качелей, а спрос - как большой воздушный шар (легче воздуха), к которому эти качели прикреплены. Когда цена движется в одну сторону, величина спроса движется в другую сторону. Изменения спроса (движение воздушного шара вверх или вниз) будут одновременно оказывать давление в одном и том же направлении и на цену, и на величину спроса. Спрос на любое благо определяется комбинацией биологических реалий, общественных отношений, психологических факторов и широкого набора экономических переменных, таких как доход и цена, качество и наличие заменителей. Все эти силы совместно создают спрос на любое конкретное благо, т. е. создают связь между денежной ценой и объемом покупок. Если только спрос не меняется (воздушный шар не поднимается и не опускается), то цена и величина спроса будут всегда двигаться в противоположных направлениях.

Проще всего это сформулировать так: единственное изменение, которое неприведет к изменению спроса на велосипеды, - это изменение цены велосипедов. Если сочетание увеличивающихся доходов, обеспокоенности состоянием окружающей среды и возобновившегося интереса к упражнениям на свежем воздухе побудит большее число людей покупать велосипеды, спрос на них повысится. И весьма возможно, что в результате повысится и цена, и величина спроса. Что-нибудь в этом роде случается довольно часто. И если вам теперь совершенно ясно, почему это ни в коей мере не противоречит закону спроса, то, значит, вы усвоили разницу между спросом и величиной спроса. Повышение спроса может потянуть вверх и цену, и величину спроса. Но и при высоком, и при низком спросе величина спроса будет меньше при высоких ценах, чем при низких. И именно это утверждает закон спроса. Экономическая теория выделяет денежную цену благ в качестве объекта особого внимания, т. к. денежные цены играют исключительно важную роль в приспособлении и координации поведения людей.

Денежные затраты и другие затраты

Из всего сказанного, однако, вовсе не следует, что денежная цена является итоговым показателем, учитывающим все виды затрат для покупателя. На самом деле иногда она оказывается весьма неудовлетворительным показателем (как, например, в случае со студентом, который хотел получить "пятерку"). Экономисты знают об этом, во всяком случае, не хуже всех остальных. Понятие спроса ни в коей мере не предполагает, что деньги - это единственное, что имеет значение для людей. Связанная с этим путаница создает столько недоразумений, что нам будет небесполезно, немного задержавшись, прояснить суть дела.

Предположим, что женщина покупает лимонад. Допустим, что она имеет возможность приобретать его либо в стеклянных бутылках, либо в одноразовых пакетах, и что литр ее любимого лимонада стоит 1,80 долл. в одноразовом пакете, а литр в стеклянной бутылке - 1,60 долл. плюс 40 центов залоговой стоимости посуды (deposit). Что она купит? Как дешевле? Это зависит от ее затрат, причем розничная цена лимонада - это только одно из слагаемых этих затрат. Если ей не сложно собирать и сдавать бутылки - т. е. затраты на это для нее невелики - то, скорее всего, она решит, что лимонад в бутылках дешевле, и будет покупать его. Если она живет в квартире, где мало места для хранения бутылок, если она редко ходит в магазин, если она потребляет очень много лимонада, и если мусоропровод у нее под рукой, она вполне может решить, что лимонад в одноразовых пакетах дешевле, и будет покупать пакеты, а не бутылки.

Стоит ли хлопотать о том, чтобы сэкономить 20 центов?

Предположим теперь, что наша гипотетическая любительница лимонада попадает на экологическую конференцию и выносит оттуда твердое убеждение, что для своего выживания человечество должно перерабатывать отходы (recycle). Неожиданно ее затраты на выбрасывание пакетов скачкообразно возрастают, т. к. выбрасывая их в мусоропровод она каждый раз испытывает чувство вины. Дополнительные затраты, вызванные угрызениями совести, могут оказаться достаточными, чтобы переключить ее на лимонад в стеклянных бутылках.

А могут оказаться и недостаточными. Предположим, она собирается в поход и хочет взять с собой десяток бутылок лимонада. Ей придется тащить их в рюкзаке до места стоянки, а затем тащить назад пустые бутылки, если она намеревается их сдать. Дополнительные затраты на перенос десяти пустых бутылок могут перевесить дополнительные затраты угрызений совести, так что, по крайней мере в этом случае, она купит лимонад в одноразовых пакетах. (Пакеты она, конечно, выбросит в бак для мусора.) Но давайте изменим последнюю ситуацию. Предположим, цена лимонада в пакетах не 1,80 долл. за литр, а 2,20 долл., а цена лимонада в бутылке осталась 1,60 долл., но стоимость посуды возросла до 80 центов. Теперь она может сэкономить 60 центов, а не 20 центов, покупая лимонад в бутылках (и сдавая бутылки!). Мы можем с уверенностью предсказать, что при некоторойцене затраты на перенос пустых бутылок окажутся меньше, чем суммарные затраты, связанные с покупкой одноразовых пакетов и с чувством вины.

Стоит ли хлопотать о том, чтобы сэкономить 60 центов?

Из этой истории о таре для газировки можно извлечь несколько уроков. Из утверждения, что люди будут покупать меньше какого-нибудь блага при увеличении затрат, вовсе неследует, что люди обращают внимание только на деньги, или что они эгоистичны, или что забота о благосостоянии общества не влияет на экономическое поведение. Отсюда следует только, что люди реагируют на изменения затрат, и - вывод колоссальной важности! - можно рассчитывать, что достаточно большое изменение цены почти всегда способно сдвинуть чашу весов. Те, кто утверждает, что американцы никогда не откажутся от удобства бумажных пакетов и другой одноразовой тары, пока правительство не запретит ее, не учитывают других возможностей. Всеобщее изменение отношения к окружающей среде могло бы уравновесить неудобства. А достаточно высокий налог на одноразовую тару (если угодно, назовите его залоговой стоимостью) превратил бы удобство в чересчур дорогую роскошь, которую нельзя позволять себе слишком часто.

Наиболее существенный вывод из всего этого заключается в том, что денежная цена составляет только часть, иногда даже очень незначительную, необходимых затрат на приобретение блага. Закон спроса утверждает. что люди будут делать меньше того, что они хотят делать при увеличении связанных с этим затрат, и будут делать больше - при уменьшении затрат. Но в то же время мы не должны забывать, что деньги - это общий знаменатель, и потому они удобны как средство для изменения поведения. Именно по этой причине экономисты уделяют им так много внимания.

Кто нуждается в воде?

И в помыслах, и в поступках люди остаются рабами своих привычек. Этим, наверное, объясняется, почему многим так трудно осознать важность альтернативных решений и оценить значение закона спроса. Прекрасным примером может служить вода.

В середине шестидесятых годов Нью-Йорк впервые столкнулся с серьезной нехваткой воды. За несколько менее дождливых, чем обычно, лет запасы воды истощились, и все очень опасались, что летом Нью-Йорк останется без воды, если резко не сократить ее потребление. Несколько храбрецов предложили установить дополнительные счетчики расхода воды и поднять на нее цену. К предложению не отнеслись серьезно, ибо, как известно, вода есть предмет первой необходимости. "Люди не станут терпеть жажду только из-за того, что цена воды чуть-чуть или даже значительно повысится", - говорили критики. И в Нью-Йорке началась массированная воспитательная кампания с угрозами силой закона принудить граждан к более умеренному расходу воды.