Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

Я рассмеялась: — Правда, Лима, правда здесь. Мне сейчас попроще и попрактичнее платья нужны.

В лавке модистки мы пробыли около часа — пока сама хозяйка и ее помощница сняли мерки, пока я объяснила, что именно хочу и из какого материала. Некоторую неуверенность у них вызвал заказанный брючный костюм, но самые стратегические места там были прикрыты длинным жакетом. Не все ткани нашлись у модистки, но я примерно объяснила, что я хочу, и дала деньги для закупа ткани и аванс на пошив.

Хозяйка обещала и сама сесть за шитье и взять ещё девушку для работы и обеспечить мне гардероб в ближайшее время. Одно платье купила из готовых. Миленькое утреннее платьице из муслина, его только немного надо было подогнать по фигуре. Не забыла я и про свою верную Лимку. Ей купили платья, из готовых, аж три — страсть, какое нарядное, по словам самой Лимки, повседневное для дома и форменное платье горничной.

У сапожника тоже были почти столько же. Заказала себе сапожки, ботинки и туфли из добротной кожи, чтобы и ноге было удобно и практично. Ну и Лимке сапоги и туфли, а то у девчонки, кроме растоптанных зимних стареньких сапог и не было ничего. Девчонка от полного восторга даже сказать ничего не могла, только молча таращила блестевшие глаза, судорожно прижимая к груди пакеты со своими обновками.

Я не говорила ей про свои дальнейшие планы, пока не подписаны все документы. Чтобы не сглазить. Домой вернулись перед самым обедом, у меня хватило времени только быстро умыться и сменить платье.

В столовой, кроме отца, был ещё один мужчина средних лет, разглядывавший меня как некую диковинку.

— Вот, Маринелла, знакомься, это лэр Гельм, мой поверенный он и составит наш с тобой договор.

Я присела в книксене, сама подумала:

— Понятно, почему он меня разглядывает как невидаль какую. Думает, блажь девке в голову ударила.

Что и как мы ели — даже не заметила, я вся была в лихорадочном нетерпении, ведь моя жизнь в этом мире решалась. Мужчины о чем — то переговаривались, когда ко мне обращались, я лишь невнятно мычала в ответ, так велико было мое нетерпение. Наконец закончился этот бесконечный процесс обеда и мы переместились в батюшкин кабинет.

Договор поверенный составил быстро со слов отца и при моем согласном кивании в особо важных местах. Мы его подписали, я получила оригинал, папенька — заверенную копию, документы на поместье, попрощалась с поверенным, выскочила из кабинета и помчалась. Если вы думаете, что к себе в комнату, так ошибаетесь.

Я помчалась подслушивать в библиотеку. Дополнительная информация никогда не помешает.

В библиотеке я рванула к заветному шкафу и дверце за ней, прильнула ухом. Голоса были негромкие, но слышались отчётливо. Разговор продолжался, я услышала уже с середины фразы

— …..зря ты ей разрешил.

— Может и зря — голос отца Маринеллы был спокоен, без раздражения, как в прошлый раз — но, видишь ли, почитал я ее выкладки по поместью. И если бы она не писала их прямо тут при мне, не поверил бы, что моя Маринелла способна на такое. А может и вправду — повзрослела? С поместьем, ты сам знаешь, я и вправду не знал, куда его пристроить. Хотел продать — но цену, которую я заплатил, никто не давал. А так, пусть девчонка попробует, если поумнела. И тогда она и сама не будет против замужества. А если осталась такой же капризной — все равно назло будет делать и замуж не пойдет. Пусть пробует. Глядишь, купеческая кровь возьмёт свое.

Далее пошли неинтересные мне разговоры и я подалась к себе. Войдя к себе, плюхнулись в кресло, и сидела, уставившись в теперь уже свои бумаги. В таком положении застала меня Лимка, пришедшая из прачечной с кучей выстиранной одежды.

— Лэрина Маринелла, с вами все хорошо? Чтой — то вы тут сидите так тихонько?

Я очнулась от раздумий, слабо улыбнулась, откат от напряжения последних двух дней, наконец, догнал меня.

— Нет, Лима, все хорошо. Давай закончим с одеждой, надо укладывать в багаж. Через неделю мы с тобой уезжаем в Белую долину. Поместье теперь мое.

Глава восьмая

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144}) Я еду дорогой далёкой, Из города, в тихую глушь. Где терем стоит, невысокий, Под окнами розовый куст. Вдоль дворика, зимние вишни, Их запах, царит у ворот. Вот гуси заносчиво вышли, Сказать: от ворот — поворот. Вдали, почти до горизонта, Могучий раскинулся лес. Вершинами сосен высоких Пьёт чистую воду с небес.

Карету для переезда в поместье отец дал свою, чтобы я не рисковала ни собой, ни деньгами в почтовых экипажах. Ехать до Белодолья нам двое суток. И вот тащимся мы по раскисшей весенней дороге, пересчитывая своими боками и э…, нижними девяносто, все ухабы и кочки, периодически утопая в глубоких колеях. Тогда мы выходим из кареты и топаем вдоль обочины, пока кучер и сопровождающие нас два охранника вытягивают экипаж на твердое место.

Хорошо, что тогда я заказала практичные сапожки без каблуков и из прочной кожи. И вообще за неделю мне успели пошить весь заказанный гардероб и обувь. Пусть без рюшечек и кружавчиков, зато удобный. Пару шикарных платьев я всё — таки взяла, вдруг придется очаровывать не только коров, но и деловых партнёров? А каменья с оставшихся в особняке платьев я содрала. Мне могут пригодиться и оставлять не хочу. Ибо не фиг. Мымре я не доверяла от слова совсем.

Последние дни у нас с ней разгорелась нешуточная холодная война. Я платила ей той же монетой, какой она расплачивалась с нашей прислугой, да и по ходу, с несчастной Маринеллой тоже. Делала вид, что не замечаю ее в столовой, обращалась к ней только чтобы распорядиться о чем — либо, причем тоном, не предполагающим возражения. Может, это и мелко, но Зелина за все эти годы зарвалась конкретно. Вот пусть на своей шкуре попробует, каково это быть, когда ты никто и звать тебя никак. Зелина ненавидела меня молча, исключительно взглядом, в спину.

Вначале, когда она узнала, что мне поместье отец отдал, и деньги матери тоже мне достались — она впала в натуральную истерику. Бушевала она в кабинете отца. Мне об этом рассказала вездесущая Лимка, смешно тараща глаза и всплескивая руками. Но папенька быстро укоротил скандалистку. Правда, я не поняла, она что, на мое приданое замахнулась? А ей — то, с какого перепугу? Ну, да и черт с ней, теперь я от нее избавилась.

Тётушку Малию ехать со мной уговорить оказалось легко, с первого раза. Ее отношения с экономикой достигли самой высшей точки неприязни, и она все равно хотела увольняться. Мое предложение было вовремя. И вот теперь мы втроём месили грязь на весенней дороге.

Вся неделя прошла у меня в бешеном темпе — закупки, торговля, формирование багажа. Помощь отца оказалась неоценимой — если бы не его авторитет, меня бы точно облапошили с доставкой. Дело в том, что я закупила много посевного материала, других семян, потом ещё небольшое стадо молодых тёлочек, несколько пуховых коз, и овец с великолепным руном. А вот как быть с доставкой в мое поместье? Оно совсем не рядом. Если я сейчас заплачу вперёд, то не обманут ли меня с доставкой? Как быть? Найду ли я аналогичный товар на местном рынке?

Посомневавшись, обратилась к отцу. Тот одобрительно отнёсся к моим опасениям и поехал со мной вместе к купцам договариваться о доставке и оплачивать покупки. Выступил свидетелем при оформлении договора и добился дополнительного условия — при падеже скота при доставке мне будет доставлено необходимое количество дополнительно. Теперь я уверена, что мошенничества не будет, и я получу свой товар. Авторитет отца среди местных купцов был немалый. Тем более, он сразу представил меня как свою дочь. И в случае чего — придется иметь дело уже не с глупенькой девицей, а с матёрым купчиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})