Охотник-жертва - Роберт Шекли

На де лас Касасе был великолепный белый костюм с черным узким галстуком. Тщательно ухоженное лицо и кучерявые седые волосы делали его похожим не то на Боливара, не то на святого Мартина.

Команданте Мигелито, или коменданте Бандера Негра вышел лично встретить знатного гостя. Они крепко обнялись. У Мигелнто — огромного верзилы без передних зубов — горел в глазах безумный огонь. Корреспондент «Нью-Йорк тайме» назвал его: «нечто среднее между наемным убийцей и вождем варваров Аттилой».

Они направились в палатку Мигелито. Касас сел на брезентовый стул. Мигелито налил в небольшие, украшенные орнаментом чашечки сероватую чичу.

— Надеюсь, поездка была не очень утомительной?

— Совсем нет. А я надеюсь, что к вам благополучно добрались те женщины, которых я прошлым месяцем направил через нашего агента в Гватемала-Сити.

— Да, мои ребята вам чрезвычайно признательны.

— Женщины были что надо?

— Конечно, у вас превосходный вкус, дон Рамон… — Мигелито запнулся.

— Что такое? — встревожился Касас. — Слишком худые? Понятно. Но ты ведь знаешь, как трудно найти не потасканных шлюх, которые согласились бы ехать сюда. Наш агент в Панаме Манчего де Кесадильо просит понять его и простить.

За распахнутым пологом палатки виднелись темно-фиолетовые горы Сьерра де Агальта с золотистыми вершинами. Густую тропическую жару разогнали набежавшие облака. Несколько крупных капель упали на палатку.

— Черт! — воскликнул Мигелито. — Похоже, что сезон дождей в этом году начнется раньше обычного. А мы живем в дырявых палатках на этом Богом забытом холме. Ни тебе фильмов, ни даже толстых шлюх, которые помогли бы одолеть скуку и одиночество центральноамериканской ночи. Слава Богу, хоть свиньи есть.

Снаружи кто-то радостно произнес с французским акцентом:

— Поросенок готов! Прошу к столу!

— И последнее, перед тем как мы сядем за праздничный стол. — остановил гостя Мигелито. — Я просил вас приехать не только затем, чтобы отведать поросенка, хотя этот праздник — в вашу честь. Я хочу вам сказать, что мы наконец готовы.

Касас насупился.

— Ты имеешь в виду, что вы готовы быть готовыми?

Мигелито на мгновение закрыл глаза — незаметный, но весьма красноречивый жест.

— Так сколько у тебя людей в отряде?

— Мне досталось почти четыре тысячи первоклассных бойцов из отряда команданте Гато Азула. Он отошел от дел и занялся акварелями во Флезоле, поэтому все его бойцы пришли ко мне. Мне хорошо платили, но я все равно был вынужден израсходовать всю помощь от ЦРУ плюс все то, что мы добыли на армейских складах Тумбупу прошлой осенью.

— Четыре тысячи — это хорошо, — сказал Касас, — но…

— Подождите, это еще не все, Я договорился с командирами других повстанческих отрядов. Им надоело сидеть без дела, и они согласились наступать вместе со мной. Рамон, на этот раз у нас получится.

— Мигелито, я восхищаюсь тобой — ты поработал на славу.

Мигелито усмехнулся:

— Теперь вы понимаете, почему меня называли Эксихеньте,[3] прежде чем я взял имя Бандера Негра. Рамон, я думаю, что мы справимся. Мы перейдем реку в Дэс Охетес, обойдем Вирден Горда Лаян, разобьем батальон в Долсес де Муэрте и соединимся с Норге Энсен Дадорой и его «оранжевыми гусеницами» в Морена де Чурри.

— Превосходно! — воскликнул Касас. — А потом что?

— А потом мы выполним план Хончо Азула, который, как вы помните, мы обсуждали в прошлом году на съезде повстанцев на Ямайке. Как раз именно там я имел удовольствие познакомиться с вашей подружкой и ее полоумным младшим братом. Так вот, объединившись, мы малыми группами проберемся в Тасо Энчилада, откуда выступим на Манагуа.

— Гениально, — заявил Касас. — Нет, правда, Мигелито. Неудивительно, что тебя называют Наполеоном провинции Бокачича.

— Но мне для этого кое-что нужно.

— Я знаю. Толстые шлюхи.

— Нет, хотя они тоже нужны. Но я имел в виду оружие.

Касас посерьезнел.

— Это всегда большая проблема. Особенно если учесть количество, которое ты просишь.

— Нам понадобится несколько зенитных пушек. Кстати, несколько танков тоже не помешают.

— Эй, полегче. Сейчас ты начнешь просить спальный мешок и новую пару обуви для каждого из твоих бойцов.

— К этому добавьте еще санитаров и врачей. Они тоже нужны моим людям.

— Мигелито, я бы с радостью исполнил все твои просьбы, но не я решаю. Только Революционный совет национальной свободы в изгнании может принимать подобные решения. Но у него все равно нет столько денег. — Касас быстро посчитал в уме. — Ты просишь около двадцати миллионов долларов. Это не шутки. Прости, конечно, если мои слова показались тебе обидными.

На лице Мигелито застыло недоуменное выражение.

— Я знал, что этим кончится. Это называется пустая болтовня.

— Мигелито, — сказал Касас, — мы с тобой старые друзья. Ты же говоришь с Рамоном. Ты меня понимаешь, дружище. Скажи, твои ребята будут воевать?

— Будут ли они воевать? — ощетинился Мигелито. Его голос прозвучал как удар хлыста в тишине центральноамериканского заката. — Они у меня все повязаны и потому будут воевать с кем угодно. Наркотики здорово помогают в этом деле. Мы как-то в горах задержали контрабандистов с грузом кокаина. Эти идиоты замаскировались под съемочную группу журнала «Нэшнл Джеогрэфик». Мы конфисковали товар, и с тех пор я даю своим людям кокаин. Так что они готовы. Вы, наверно, заметили пеньки срубленных деревьев вдоль дороги на подъезде к лагерю. Это мои ребята штыками баловались. Мы через джунгли пройдем — деревьев не останется, а вы говорите — в бой. Они будут воевать, Рамон. Их нужно лишь постоянно подпитывать, и тогда они пойдут в бой с радостными криками. Но надо выступать — иначе, когда у меня закончатся наркотики, они начнут убивать друг друга. А потом прикончат меня и девочек.

— Послушай, — начал Рамон, — если бы я тебе дал все, что ты просишь…

— Я стал бы президентом нашей страны! — закончил Мигелито. — Я не политик, я просто хочу стать бессменным главнокомандующим вооруженных сил нашей любимой родины.

— Ну что ж, будем считать этот вопрос решенным.

— Да ну вас, Рамон. Либо наступаем, либо бросаем это дело, берем с собой все, что нужно, и уезжаем в Испанию. Я устал сидеть на этом холме и развлекать тысячи ублюдков солдат, да еще без помощи толстых девочек.

Тут в палатку ворвался возбужденный Жан-Клод с всклокоченными волосами и дико горящими глазами.

— Мой дорогой друг, — обратился Мигелито к шеф-повару, — в чем дело?