Башня. Книга третья - Наталия Рай

– Ложись спать, завтра важный день!

– Ложиться? Важный день? У кого, у меня? – Татьяна безумно удивилась, потому что время было совершенно «детское», несколько после десяти вечера. Она же ложилась всю жизнь примерно после полуночи, не раньше.

– Конечно, у тебя!

– И что завтра такого важного?

– Ко вчерашнему дню твой мозг был активизирован на треть общего потенциала (вместо обычных для всех людей десяти-двенадцати процентов). Завтра же его активизируют на вторую треть. Иными словами, на завтра назначена операция сродни хирургической, а это может быть довольно болезненно. Плюс от тебя потребуется в течение минимум часа сохранять полную неподвижность.

– Именно из-за этой предстоящей операции вы так усилили приток питья, что мне приходится сглатывать каждую минуту?

– Это ведь не просто питательное питьё, в нём содержится также, в твоей терминологии, обезболивающее средство. Чтобы завтра ты испытала минимум дискомфорта.

– А зачем же его давать за целые сутки до операции? Это что, такое кардинальное вмешательство? От питья в таком количестве я должна буду вовсе потерять способность воспринимать боль? А что бы эту операцию просто под наркозом сделать?

– Никаких наркозов у нас нет и быть не может. А обезболивающее есть. Специально для воздействие на тело земного человека. И даётся оно тебе не только в течение суток перед операцией, но и после неё минимум сутки, потому что может болеть голова.

– Так именно по этой причине, из-за предстоящей операции, я тунеядничаю?

– В том числе. Сообщаем, что к нынешнему дню мы на девяносто девять процентов завершили преобразование твоего физического тела, так что вскоре начнутся трудовые будни. Осталось активировать силу твоего мозга. Но поскольку это чревато, и не только возможной для тебя болью, но и многими другими результатами, которые предсказать довольно сложно, мы предпочитаем поспешать медленно.

Например, сначала, получив просто громадную, гигантскую силу мысли, ты, конечно, должна будешь научиться управлять этой своей силой. И назначенное время действий не за горами.

Кроме того, заранее хотим сказать тебе, что вскоре будет волна землетрясений. Сильно пострадает Великобритания, Япония, а наибольший катаклизм ждёт Америку. Да, это связано с установлением там Креста.

Имей в виду, что хотя катаклизмы эти произойдут примерно в одно время с началом твоей деятельности, они не связаны друг с другом. Катаклизмы не зависят от твоей деятельности никак.

– А от чего зависят?

– От Времени. Пришло Время и накопилось Зло и грядут катаклизмы. Так что не мучайся, что это ты что-то не то сделала…

– А остановить это, изменить?

– Невозможно.

– Но там же люди живут!

– Достойные и невинные будут спасены, выведены перед катастрофой в иные земли. Многие же будут приняты Господом.

– А остальные?

– Остальные получат по делам своим.

– И что будет именно?

Спутники объяснили ей, что именно будет с Японией и Англией (но это уже давно было известно учёным), но про Америку сказали нечто совершенно невероятное. Землетрясение в Америке будет таким ужасным и масштабным, что материк расколется посередине, от океана до океана, и будет два континента вместо одного. Как раз поперёк Америки пройдёт разлом и половина страны, включая Канаду, образует новый материк, который потом океанскими течениями принесен будет к Скандинавии, совершенно затопив Англию. Вторая часть, с Южной Америкой, сильно приблизится к Южному полюсу и станет соседкой Австралии.

Этот катаклизм вызовет такие перемещения океанов, что возникнет цунами, которое затопит Японию, Китай и Корейский полуостров, до Индии, причём поднимется материк, считающийся Атлантидой. В результате всего Земля изменит наклон своей оси!

– Но там же везде люди живут! Ведь там и невинные, особенно дети, могут пострадать!

– Да, последствия будут тяжёлыми. Только при разломе континента погибнет несколько миллионов человек, но ни ты, да и никто, не может этого изменить. Пришло Время, о котором сказано в Апокалипсисе и всё будет, как сказано.

– О, Господи! И что же делать?

– Ничего. Невозможно уже что-нибудь сделать. Слушаться наших указаний и стараться поаккуратнее действовать в том, что поручено.

А кстати, если ты попадёшь в крайне сложную ситуацию, струсишь?

– Откуда же я знаю? Смотря какая ситуация.

– Ты склонна трусить?

– Вы же знаете меня лучше, чем я себя знаю! Как я могу сказать заранее?

– Ну, представь случай, когда тебе страшно и создай впечатление, что ты лучше, чем есть?

– Перед вами? Глупо. Да и врать не люблю.

– Но всё-таки, испугаешься?

Татьяна вспомнила, как приходил на неё посмотреть Тёмный и какой всеохватывающий и непередаваемый ужас она тогда испытала, видя его, упиравшегося головой в небосвод и себя – маленькое хлипкое существо с поджатыми к груди коленками, дрожавшее бы в осознании своей беззащитности, если не оледенело бы от ужаса…

Но только этот раз она боялась, хотя была не только Татьяной, но и Звентой. Во всех остальных случаях, с кем бы ни встречалась, включая дракона, она не боялась совершенно. А если и возникал некоторый холодок страха, она его быстро подавляла, говоря себе, что даже дракон ничего ей сделать не может. Посему – непредсказуемо, как она себя поведёт в каких-то неизвестных ситуациях. Будучи Звентой, она знала, что Спутники всегда рядом и не дадут её в обиду. Но и будучи Татьяной, ещё до встречи со Спутниками, она никогда особо трусостью не блистала. Не оттого, что отличалась какой-то особенной храбростью, а потому, что такие случаи всегда возникали, когда опасность грозила не столько ей, сколько кому-то другому. А тут о себе помнить было некогда.

– Как Бог даст, – ответила она уже вслух. Впрочем, все её мысли тоже звучали практически вслух, потому что укрыть от Спутников даже микроскопическое шевеление извилин немыслимо, а уж мысль сформулированную, то есть облечённую в слово!.. (Этого, собственно, не может ни один человек на Земле!).

Укрыться от незримых свидетелей невозможно! Татьяну просто «умиляли» наивные хитрецы, всерьёз полагавшие, что если они одни в закрытой комнате, если, в другом любом месте, поблизости не видно никого из людей, то никогда и никто ничего не узнает о данном событии. Каким же тогда образом, граждане, тайное, совершаемое якобы в полном одиночестве, обязательно и всенепременно становится явным, а? Простое логическое рассуждение должно бы убедить любого умника, что не свидетели тайные из человеческого рода были, но человек в земной жизни никогда и нигде не остаётся один. Что любого из нас всегда сопровождают как минимум двое свидетелей: представитель Господа (ангел-хранитель) и представитель тьмы.

Христиане знают, что у каждого крещёного человека – слева бес, а справа Ангел Божий. Представители иных религий, принесшие ребёнка в храм своей Веры, тоже это знают. (Есть многочисленные доказательства того, что некрещёные, или по канонам иных религий не принесенные пред Лик Божий и не принятые в лоно религии дети Ангела не имеют, но бес, тем не менее, есть всегда!). Но эти двое всегда с человеком. С любым! Всегда, во всю жизнь, от первого, и даже после последнего вдоха. И нет ни стен, ни высот, ни глубин, за которыми от них можно спрятаться. Как спрячешься от тех, которым земные измерения безразличны?

– Но почему вы уже в который раз спрашиваете, испугаюсь я или нет? Что такое мне предстоит, что вы так заинтересовались моим будущим поведением?

– Работа предстоит. И работа эта будет совершенно не похожа на всё то, чем ты занималась прежде. И будет где и от чего испытывать страх и ужас. Посему нам бы хотелось тебя предупредить, чтобы ты себя контролировала, чтобы взяла себя вовремя в руки.

– А если взять будет противно?

– Не до шуток! Не о твоём личном благе печёмся, но Время пришло и сбудется назначенное. Ведь мы и раньше предупреждали тебя неоднократно, что Второе Пришествие Христово – у дверей. И даже назвали тебе точную дату, помнишь? А на Поместном Соборе епископ, внимательно читавший пророков, назвал ту же примерно дату, – примерно, потому что не брал на себя ответственности быть истиной в последней инстанции. Твой духовный отец, которому ты с наших слов и по разрешению дату эту сообщала, помнишь, как был удивлён? Он-то знал, что ты не могла читать тех источников, которые читал епископ, назвавший архиерейскому собранию дату того предстоящего дня!

– Увы, нам, мирянам, многие духовные писания недоступны.

– Они недоступны вам не потому, что хранятся за семью печатями. Но исключительно потому, что вы, по скудоумию вашему духовному, понять не сможете. Вы даже того правильно понять не можете или не хотите, что вам пастыри ваши толкуют. Помнишь Дину?