Карьера - Дуглас Кеннеди

— «Честные немцы»? — с презрением переспросила Хильди. — Оксюморон.

— Что это за фигня такая — «оксюморон»? — удивилась Дебби Суарес.[5]

В завершение импровизированного митинга удалось снять большинство худших опасений сотрудниц отдела телефонных продаж, хотя вернувшиеся на рабочие места женщины вовсе не выглядели счастливейшими из людей.

На обратном пути в кабинет застал нервно прохаживающуюся по коридору Дебби.

Суарес просто излучала напряженность.

— Послушайте, мистер Аллен, — сказала она, отведя меня в сторону, — хочу сообщить вам кое-что важное. По-прежнему переживаю из-за бонуса. В общем, за обучение Рауля нужно заплатить до первого января. К тому же следует внести залог за целый семестр вперед, деньги не возвращаются до тех пор, пока ребенок не закончит школу или не уйдет. Так что придется раскошелиться на девять тысяч баксов, за три семестра. А если я получу только шесть семьсот, как быть? А потом, нужно еще и сердечные лекарства маме покупать, и дебит по «Мастеркард» выплачивать, и покупки разные к Рождеству… Просто не хватит средств.

— Вот что я сделаю, — успокоил я девушку, — узнаю, как зовут главного по финансовым вопросам в школе Рауля и поговорю с ним. Объясню, что происходит, уболтаю — пусть разрешит тебе заплатить сперва половину суммы, а вторую половину — в январе, когда получишь второй чек.

— Спасибо, мистер Аллен.

Раз Дебби успокоилась, пора перейти к очередному личному кризису. Айван Долински. Войдя в кабинет, застаю его всё так же стоящим у окна — настолько озабочен, что, кажется, даже не заметил, как я вошел.

— А я думал, сегодня утром ты будешь в Стэмп-форде, в «Джи-Би-Эс».

— Встречу перенесли, — отвечает Айван, даже не оборачиваясь.

— На какое время?

— На более поздний срок.

— Айван, с тобой всё в порядке?

И тут он повернулся ко мне лицом. Кожа — цвета бумаги. Глубокие провалы под глазами.

— Похоже, ты уже всё знаешь, — обратился я к нему.

Айван кивает и снова отворачивается к окну.

— Посылая тебе вечером мейл, я и сам не знал, как повернутся события. Не хотелось бы, чтобы ты переживал из-за…

И тут Айван разревелся. Хныканье перешло в сдавленные рыдания, быстро набиравшие обороты. Я захлопнул дверь в кабинет, немедленно задернул жалюзи поверх стеклянной стены, выходившей на кабинки отдела телефонных продаж, и помог Айвану сесть в кресло. Схватил телефон и приказал сидевшей за пультом Лили ни с кем меня не соединять. Затем — уселся напротив Айвана, дожидаясь, когда иссякнут потоки слез.

— Рассказывай, — обратился я к нему. Долински потупил взгляд, уставился на рабочий стол и сказал:

— Я только что потерял заказ от «Джи-Би-Эс».

Глава пятая

Я дернулся, будто от удара в челюсть. Айван заметил:

— Простите, виноват, слов нет, как сожалею…

Голос Долински вновь задрожал.

Я старался говорить успокаивающе. — Что именно произошло?

— А я знаю? Последние два-три месяца только и делал, что выстраивал отношения с этим Тедом Петерсоном из отдела по работе с рекламодателями, вчера ударили по рукам насчет шестистраничного вкладыша в апрельском номере, утром еду по шоссе Ай-95 на север, в Стэмфорд, в портфеле — бумаги на подпись Петерсону, и тут он звонит мне в районе Райа: «Слушай, извини, но у нас изменились маркетинговые стратегии на зиму. Так что пока продажа отменяется». Я чуть не съехал с трассы…

— Сколько «Джи-Би-Эс» был готов заплатить за рекламу? — спросил я.

— Сто восемьдесят девять. С учетом стандартной десятипроцентной скидки.

— Были какие-нибудь намеки на грядущее урезание бюджета? Или более выгодное предложение у конкурентов?

— Нед, я же сказал: Петерсон попросту заявил, что «кина не будет», и повесил трубку. За час пытался перезвонить в «Джи-Би-Эс» то ли пять, то ли шесть раз. На обратном пути в город названивал ему едва ли не через каждые десять миль. Урод всегда оказывался «на встрече».

— Ничего страшного, произошла маленькая неприятность…

— Нед, мы оба знаем: случилась долбаная катастрофа.

Прижимаю палец к губам:

— Сложное положение. И придется найти выход, но так, чтобы в компании никто не стал особенно распространяться на эту тему: нам не нужно, чтобы новое начальство заглядывало через плечо, можешь поверить. А потому необходимо продумать, какие есть варианты. Найдется подходящая замена?

— Неуверен… В «Эн-Эм-Ай» намекали, что, возможно, закажут двойной разворот, посвященный «Пауэрплан Дэсктопу» в майском номере.

— Сможешь уговорить их перенести заказ на месяц вперед?

— Стоит попытаться.

— Тогда действуй. Скинь двадцать процентов, пообещай четырехцветную полихромную печать. Уверен, к тому времени остальные сотрудницы из отдела телефонных продаж смогут найти заказы на остальные четыре страницы.

— Всё равно, хрень какая-то получится: куча паршивых восьмушек на лучшем месте. И все будут знать, что за это пространство отвечал я…

— Айван, главное, чтобы за страницы заплатили.

— Нед, больше такого не повторится. Обещаю.

— Айван, у тебя всегда отлично получалось, — соврал я. — Повторюсь: хоть мы и в жопе, но это не конец света. Иди и договорись с «Эн-Эм-Ай». И помни: ты — профи.

Долински кивнул, направился к двери. Как только дверь закрылась, я обхватил голову руками. Черт. Черт. Черт. Настоящий апокалипсис! Для меня. Если только….

Правило номер один действия в кризисных ситуациях: будь последователен. Исследуй каждую возможность выхода из тупика, в котором очутился.

Позвонил Джоелю Шмидту — директору по производству «Компу-Уорлда». Вопрос о том, нельзя ли отсрочить выпуск на пару дней из-за ситуации с «Джи-Би-Эс», спровоцировал настоящую бурю:

— Нед, ты что, спятил? Две минуты назад в мой офис заходит ледяная немецкая дева, представляется Уттой какой-то там, заявляет, что она — супервайзер печатных изданий «Клауса-Зандерлинга» и хочет узнать о нашей работе всё. Сказала, ей известно, что журнал пойдет в печать в пятницу, а расчеты показывают четырехдневное отставание от графика. Что, в свою очередь, приносит компании убытки и тэ дэ. Понял?

— Недружелюбный клиент попался?

— Недружелюбный?! У малышки в жилах — жидкий азот. Так что никаких тебе поблажек. Чтобы к пятнице принес — или окончательный макет, или твои cojones[6].

Вот и выиграл время, называется… Звоню в офис Теда Петерсона в «Джи-Би-Эс». Секретарша — настоящая душка. Едва заслышав название «Компу-Уорлд», заявляяет: Петерсон — на совещании, где, скорее всего, пребудет в течение ближайших пяти лет. По крайней мере, такое заключение делаю по голосу женщины.

— Если бы он уделил мне только пять минут своего времени…

— Мистер Аллен, сегодня у него не будет пяти минут, — бодро заявляет собеседница.

— Каждый способен найти немного времени….

— Передам, что вы звонили. Больше ничем помочь не могу… — И повесила трубку.

Тед Петерсон… Мы встречались в прошлом году, на одном из крупных шоу по продажам от «Гетца-Брауна». Типичное бельмо на корпоративном глазу. Тридцать два года, исполнен решимости дорваться до вожделенного поста вице-президента, как только стукнет тридцать пять. Полная нацеленность на результат.

На телефоне сумасшедше мерцают пять огоньков. Нажимаю на селектор:

— Что, Лили, пришли сообщения?

— Мистер Аллен, вам звонили не меньше двух дюжин раз.

— Лили, ты не могла бы озвучить весь список позвонивших?

— Легко, мистер Аллен. Ах да, чуть не забыла: звонила ваша жена, сказала, слышала новости. Хотела побыстрее с вами поговорить.

— Лиззи еще на связи?

— Нет — но на первой линии — мистер Мадуро, на второй — мистер Сирио, на третьей — мистер Блухорн…

Все основные агенты «в поле». И каждый испытывает вполне объяснимое беспокойство за свою работу.

— Соедини с Сирио. Остальным скажи, что скоро отзвонюсь.

— Будет сделано, мистер Аллен. Да, и еще: мне имеет смысл начать просматривать объявления по трудоустройству?

— Скажем так. Лили: я — спокоен.

— Поняла, босс.

Нажимаю на телефоне вторую кнопку.

— Здорово, Фил, — поприветствовал я агента, — извини, что заставил так долго висеть на связи.

— Без проблем, Нед. Говорят, денек выдался тяжкий.

Старина Фил. Мистер Немногословный. Стопроцентно надежный парень. С Филом работать проще, чем с любым другим специалистом из отдела продаж. Чуть больше сорока, непростительно полный, выращен и вскормлен в Квинсе, по-прежнему живет в его окрестностях (а точнее — в районе Озоун-парка), щеголь, предпочитающий двубортные костюмы цвета перламутра и совершенно не выносящий, когда парят мозги.