Красавица для миллиардера - Нана Гаур

Воспоминания отходят на второй план, когда я нажимаю на кнопку звонка квартиры подруги. Лида живет в новеньком девятиэтажном доме, здесь нет ни консьержки, ничего такого. Только хорошенький домофон и свежий ремонт. Она могла бы, конечно, давно раскрутить кого-то из своих кавалеров на другое жилье, но подруга только фыркала. Да, она любила подарки и внимание, считала, что мужчина должен ухаживать, в том числе показывать свою финансовую состоятельность, но не покупать женщину с потрохами. К тому же такую, как Лида не купишь. Она скорее уж сама кого хочешь купит.

Соседи у неё просто удивительные. Как ни странно, ни разу ещё, приходя сюда, я не слышала ни криков, ни ругани, ни звуков, оповещающих о драке. Живут себе люди, не смотрят на других, занимаются своими делами.

Лида открывает дверь, спотыкаются об Няшика и тут же орёт благим матом, чтобы не крутился под ногами. Кот откровенно плюет на её ор и пытается когтями вцепиться в мои колготки.

Сейчас Лида в образе этакой пацанки. И мужики клюют на неё не меньше, чем на изысканную леди. Говорит, что ухажерам нравится. Экзотика.

Я пытаюсь отогнать толстое и совершенно незамутнённое котейшество, но Няшик явно считает, что «брысь!» — это не ему. В итоге мы почти находим компромисс, но Лида выпихивает наглого царя из коридора, и на какое-то время кот успокаивается. Хоть и, конечно, запоминает эту и думает о месте.

Лида уже успевает обернуться электровеником и с его же скоростью сообразить на стол. Вместо бокалов — кружки, обычные с котятами.

- Мой нынешний – такой весь правильный, - жалуется она. – Поборник, мать его, этикета. Как видит меня, так сразу тянет в спальню, в чем бы я ни была. Зато поесть ему надо обязательно с этими тряпочками, салфеточками, бокальчиками… тьфу.

Несколько раз мужчины пытались приучить Лиду к приличной жизни, но ничего не получалось. А с моей стороны на подарки она даже обижалась, потому что не считала, что все это стоит таких денег. Учитывая, что я ничего не ждала в ответ, а дарила от души, обижалась тоже и… В общем, случалось, что мы дулись друг на друга и не общались.

А потом мирились. И так по кругу.

Некоторое время мы просто болтаем о чем угодно. Я настраиваюсь, потому что не могу так сразу. Бутылка вина становится пустой наполовину.

Лида все понимает, не дура. И терпеливо ждем.

Но потом я делаю глубокий вдох.

— Теперь вижу, ты созрела, — заявляет подругу и накручивает на палец черный локон. — Рассказывай, что случилось.

От былой расслабленности не остается и следа. Я некоторое время смотрю в пол, изучаю потрепанную ковровую дорожку. Кусаю губы.

Лида терпеливо ждёт.

«Ты — тормоз, Алиса, — бывает говорит она, — но я тебя всё равно люблю».

— Быстрее давай, — наконец-то не выдерживает она, — а то я сейчас пойду за подушкой.

Я невольно улыбаюсь, даже прорывается смешок.

— Да уж. Твоего храпа я не выдержу… и, знаешь, мне очень… очень нужны деньги. Мне сегодня озвучили, сколько нужно для операции Кирюшки.

Я озвучиваю сумму.

Лида роняет ломтик сыра на пол. Няшик тут же подлетает и принимается за еду.

— Пылесос, — ворчит подруга, словно пытаясь отгородиться отчитыванием кота, потом откидывается на спинку стула. — А теперь детальнее. Ещё раз всё с самого начала.

Она знает про Кирюшку. Всю историю. Но сейчас она имеет в виду встречу и последний разговор с Кариной Васильевной. Все от начала и до конца.

Горло словно перехватывает.

Но я беру себя в руки и начинаю рассказывать. Ровно с того момента, как я вошла в больницу и узнала, что Кирюшка спит.

Лида слушает и задумчиво вертит в руках вилку.

Некоторое время мы молчим. Я начинаю всхлипывать.

- Не реви, - вдруг говорит она, а потом встает и направляется к ноутбуку.

Садится молча и начинается щелкать кнопками. Быстро. Очень быстро. Я сижу тише мыши, стараясь унять слезы. Лида хмурится, стучит длиннющими ногтями по столу. Потом только шумно выдыхает и проникновенно, даже не глядя на меня, спрашивает:

— Ну где же это? Где? Хрень какая-то! Я тебя все равно!

Я только передергиваю плечами и даже не делаю замечания, что «в восторге» от её словарного запаса. Хотя бы потому, что следующие минут пятнадцать Лида обкладывает нашу медицину с бешеными ценами такими словами, что у меня начинают гореть уши.

Но я не пытаюсь её остановить.

- Лида…

— Я уже давно Лида! — разоряется она. — Ну вот… — Потом хватает с подоконника сигареты и пытается подкурить сразу две. Не получается, психует, делает всё поочередно и протягивает одну мне.

Я мотаю головой, но Лида непримирима. Сигарета оказывается в моих пальцах, горячий дым — в лёгких. Я кашляю с непривычки, на глаза наворачиваются слёзы. Но почему-то на душе становится легче, словно табачная горечь выдает всю затаившуюся боль.

— Думаешь, где-то можно раздобыть за такой срок такую сумму? — сам собой срывается вопрос с губ.

Лида отрицательно качает головой.

— Вот так сразу? — говорит она. — Я даже у своего столько не смогу попросить, он просто не в состоянии забрать такую сумму, все деньги вложены в его проклятый бизнес.

Я молчу. Последняя надежда разбивается о камни слов подруги.

Смысл себя уговаривать, если подтверждается очевидное? Нечего надеяться на несбыточное.

— Если частями только… Босс не поможет? — уточняет Лида, выдувая сизый дымок в сторону.

— Нет, — тихо отвечаю я.

Потом сбрасываю пепел в бывшую миску Няшика и понимаю, что не знаю, как поступить дальше.

— Лида, как быть? — спрашиваю, не глядя на неё. Просто так, не надеясь на ответ. Она молчит. Некоторое время нервно курит, потом гасит окурок в пепельнице. А потом вскакивает и начинает что-то искать. Спихивает няшика со стола, раздражённо фырчит и убегает в комнату.

Я озадаченно слежу за подругой. Кот разве что не закатывает глаза и снова запрыгивает на стол. Ничего не остается, как встать и пойти за Лидой.