Имитатор. Книга шестая. Голос крови - Рой Олег

– Георгий Анатольевич… – все так же тихо, но теперь почти укоризненно повторила Крупская.

– Ну я – Георгий Анатольевич, – он вдруг растерялся.

– Вы в коридоре подождите, ладно? – Надежда Константиновна улыбалась.

Может, так улыбаются гигантские акулы. Или тигры-людоеды. Или наоборот – феи-крестные. Но Семин послушно повернулся к двери и – вышел.

Арина наблюдала за краткой сценой в некоем остолбенении. Да, профессионализм – великое дело. Ей самой еще учиться и учиться.

Эля же, похоже, так была потрясена скандальным явлением – и изгнанием – своего мужа, что на это ушли все ее силы. Сейчас она выглядела неправдоподобно спокойной и, казалось, не замечала ни присутствия Надежды Константиновны, ни ее с Ариной безмолвного диалога взглядов. Сидела, сложив на коленях руки, как будто ждала чего-то.

И вдруг – улыбнулась.

– Я пойду уже, да? Можно?

Арина и Надежда Константиновна опять переглянулись. Реплика прозвучала… странно.

– Мне Лелика кормить надо, – продолжала Эля все так же безмятежно. – У него режим. Понимаете?

– Вызывай медиков, – шепнула Крупская.

Дежурный психиатр – «скорая» прибыла на удивление быстро – их успокоил:

– Да ничего страшного. Проседируем сейчас, поспит, потом еще поспит, будет как новенькая. Хотя… там, где она сейчас, ей, безусловно, лучше, чем в реальности.

– Что это вообще? На пальцах можете объяснить? Без спецтерминов вроде дисси… диссоци…

– Диссоциативных расстройств? – психиатр, молодой, синеглазый, улыбнулся так, как пристало бы кому-то лет на пятьдесят постарше. – Спряталась она. Справиться с ситуацией не может, находиться внутри ситуации невыносимо. Вот и спряталась в выдуманную реальность. Точнее, не в выдуманную, а в ту, которая была до похищения. Вычеркнула из памяти последние полсуток. Или сколько там?

Понимая, что вопрос глуп, Арина все-таки спросила:

– Она в себя-то придет?

– Придет. Но лучше бы вы мальчика побыстрее нашли.

– Мы ищем.

Обладатель впечатляющего голоса буйствовать больше не пытался. Не то испугался внезапного «сумасшествия» жены, не то просто остыл. В конце концов, какой никакой, а бизнесмен, автослесарь, работяга – это вам не «творческая личность с тонкой нервной организацией». Личностей с тонкой нервной организацией Арина не любила. С работягами разговаривать было проще:

– Откуда вы узнали о том, что случилось?

Семин сидел на «свидетельском», напротив ее стола, стуле, свесив меж колен крупные, не слишком ухоженные руки. На костяшках правой краснели свежие ссадины. Подрался с кем-то? По стене в нервах саданул? Говорил он, однако, почти спокойно, недавнего бешенства и следа не осталось:

– Так я домой пришел, а там пусто: обеда нет, и Элька с ребенком куда-то подевались. И телефон не отвечает. Что я должен был подумать?

– Как именно не отвечал телефон? – уточнила Арина. – Эля просто не брала трубку или «абонент недоступен»? – она знала уже, что телефон у Эли разрядился как раз в момент похищения или сразу после него, потому и полицию вызывал скейтист, но ей было интересно, что именно скажет этот… муж. Который как будто не за жену и ребенка беспокоится, а просто так бесится. Нет, за ребенка – да, а вот состояние Эли его словно бы и не волнует. Интересно…

– Недоступен. Ну я рассердился, ясен пень. Опять эта курица забыла телефон зарядить. Или с подружками трепалась до опупения. Аккумулятор же не резиновый.

Ей-богу, он так и сказал – не резиновый. Аккумулятор.

– Эля так часто увлекается телефонными разговорами?

– Да нет, – медленно, словно нехотя, сообщил Семин. – Не так чтобы. Но телефон-то не отвечал! Значит, аккумулятор посадила!

– И что вы сделали?

– Подождал чутка, потом на улицу вышел. Ну, может, она в магаз выскочила – хлеб там или что – и подружку какую встретила. Они ж как языками зацепятся, времени не чуют. Да нет, нечасто, но все-таки непорядок. А там соседка наша на лавочке. Здрасьти, говорит, Гера, а ваши в парк ушли. Я туда, а там… полиция.

– Если я правильно вникла, у вас имеется автосервис, так?

– Ну… так.

– И владеете вы им в равных долях с Мироновым.

– Ну… так, – повторил он.

– Кредиторы, недовольные заказчики?

– Вы думаете… Не, не там копаете. Кредитов мы не брали, как-то сами извернулись. Недовольные заказчики – ну это вообще! Типа кто-то недоволен как ему машину починили, и в отместку ребенка?

– Всякое случается, – подытожила Арина. – Но отсутствие кредиторов уже утешает. С партнером у вас какие отношения?

– Да вы что?! – Семин аж на стуле подскочил, на версию «обиженных заказчиков», хоть и бредовую, он так не реагировал, отметила Арина. – Мирона подозреваете? С ума сошли! Да мы с ним… Это вам Элька, что ли, начирикала? Ну так она его не любит. Типа он меня от семьи отвлекает. Носик сморщит: бензином, дескать, от тебя пахнет и смазкой всякой. Раз я начальник, мне вроде как не по чину с железками возиться. А мы с Мироном оба железки-то любим. Да и как мужику без гаража?

– Арин, я закончил с телефоном, – в слегка приоткрытую дверь просочилась длинная тощая фигура ГЭГа – Главного Электронного Гения. Арина знала, что тощесть Левушки Оберсдорфа обманчива, но сейчас это было неважно.

– Есть там что-нибудь?

Семин вдруг выхватил из Левушкиных рук пакет с телефоном:

– Это же Элькин! Как вы смеете?

– Георгий Анатольевич! – прикрикнула на него Арина.

Как ни странно, это подействовало. Семин сел на место, положил пакет на стол:

– Вы же не думаете, что это Эля… организовала?

– Нет, конечно. Но телефон в момент похищения она держала в руке…

– Так я и знал! Вместо того чтоб за ребенком смотреть…

– Георгий Анатольевич! – повторила она еще строже. – Либо вы ведете себя прилично, либо я прекращаю с вами разговаривать. И, может быть, из-за этого не получу вовремя какой-то важной информации. Время – вот что сейчас самое важное. Это понятно?

– Какой еще информации? – буркнул тот.

– Разной. Например… Вам эта женщина не знакома?

Арина на девяносто девять процентов была уверена, что Зинаида, невзирая на все на свете клетчатые сумки, ни при чем. Но, во-первых, девяносто девять – не сто, остается тот самый один процент. Во-вторых, никуда не денешься – сама-то Эля снимок «опознала». Цена ее показаний невелика, но вряд ли она опознала бы нападавшую в фотографии, к примеру, Мадонны или Аллы Пугачевой. Есть шанс, что некоторое сходство все же наличествует. Возраст, примерный рост, комплекция – в общем, типаж.

Семин мотнул головой:

– Не, не знаю такую, – подумал и добавил: – На Таньку похожа. Или как там ее?

– Танька – это кто?

– Подружка сестрицы Элькиной. На вид тише мыши, а на самом деле та еще стерва. В штаны ко мне лезла, а когда я ее бортанул – ну страшная же, вылитый крокодил! – Эльке давай наушничать. Типа я сам к ней приставал. Я ее давно не видел. И век бы не видать! Дайте-ка еще гляну. Может, и она.

Про любовниц Арина спрашивать не стала. Дамы, гм, сердца, хотя бы временные, у этого персонажа наверняка имелись, такие как он походы налево полагают естественным мужским правом. Но спросишь, а он опять в бешенство впадет. Или, хуже того, сам полетит выспрашивать да скандалить. Нет уж, любовниц пусть опера ищут, по косвенным данным. Тут бы со свидетелями еще разобраться.

– Да я не видел, считай, ничего! – парень обнимал свой скейт так, словно тот был спасательным кругом, а вокруг – не скучный кабинет, а бушующее море.

– И все-таки расскажите, – вздохнула Арина, понимая, что от этого толку не будет. Но опросить нужно, хотя бы для порядка. Да и чем черт не шутит, вдруг все-таки что-то заметил.

– Ну… Я доску ремонтировал, там одно крепление расхлябалось, давно пора по уму сделать, а я так, на ходу подтягиваю. Сижу, ковыряюсь, вдруг тетка завопила. Помогите, орет, она ребенка украла.

– Вы ее разглядели?