Ловушка для личного секретаря - Вера Чиркова

Лазутчик толкнул стул назад на баронета и яростно замахал мечом, но в этот момент в бой вступила Илли. Она наконец-то нашла, что бы такое тяжелое бросить в бандита. Неизвестно чей сапог, с пряжками и шпорами, смачно врезался в голову негодяя, никак не ожидавшего нападения с этой стороны.

Ингирду хватило этого момента – мгновенным выпадом он вонзил кинжал в правое плечо противника и сразу отскочил – тот тоже оказался мастером и мигом перехватил меч в левую руку.

И тут в дверь снова постучали и знакомый голос принца позвал:

– Илли! У тебя все в порядке?

– Нет, – метнувшись к двери, сообщила девушка и щелкнула засовом.

Принц ввалился вместе с Седриком, разгоряченный боем, с окровавленным кинжалом в руке, и сначала нашел взглядом сеньориту, убедился, что она цела и невредима. Затем резко обернулся к окну, куда яростно пробивался осознавший свое поражение лазутчик.

Но Седрик, сразу вмешавшийся в бой друга, уже успел достать голову бандита непонятно где прихваченной длинной алебардой. Бил воин так, чтоб только оглушить, и это ему удалось: процедив какое-то ругательство, лазутчик рухнул на пол. Подоспевшие воины Гарстена уволокли бандита в коридор, и только тут Илли вспомнила, что слышала женский голос. Глянула на баронета и с изумлением обнаружила, что он уже на цыпочках крадется к двери умывальни. И принц вместе с ним, решительно сжимая кинжал.

Но едва дверь распахнулась от резкого рывка, на пороге возникла обворожительная, как картина мастера, женщина.

Рыжеватые волосы распущены по обнаженным плечам, грудь, едва прикрытая тончайшим кружевом персикового пеньюара, изумляет белизной и нежностью кожи, на длинных ресничках дрожат слезы.

– Ах! – хрустальным голоском пролепетала она. – Ваше высочество! Я так счастлива… вы меня спасли…

Тут сеньора попыталась упасть в обморок на руки принца, но ни Канда, ни ядовито ухмылявшегося баронета провести ей не удалось. Оба резво отступили назад, и обморок отменился. Сеньора просто сделала вид, что пошатнулась, утомленно уронила холеные руки и вдруг хищным движением выхватила из складок юбки какой-то амулет:

– Отпустите меня – и все останетесь живы!

Принц решительно шагнул к незнакомке, но второй сапог с пряжками, заскучавший в шкафу без пары, врезался точно в ее хорошенькое личико.

А в следующий миг твердая рука баронета ловко выхватила злополучный амулет и передала подоспевшему лекарю.

А Седрик, не обращая внимания на громкие рыдания, завел сеньоре руки за спину и крепко связал куском грубой веревки. Как успела Илли заметить, специально выбрал самую жесткую из поданных воинами.

– Отдыхайте, я поставлю охрану, – приказал принц, покидая покои сеньориты секретаря, однако Илли, уже туго запахнувшая и завязавшая свой темный халат, считала по-другому:

– Я иду с вами. Все равно тут нужно убирать, Ингирд не мог сразу стукнуть его по голове, залил все кровью.

– Если бы я знал, что ты умеешь так воевать нетрадиционными методами, то вообще не вставал бы с кресла, – возмутился баронет. – Там, в шкафу, остался целый арсенал оружия. И где только научилась?!

– Когда посадишь фасоль или горох, – скромно опустила глазки сеньорита, – вороны и грачи любят выкапывать их из грядки. Вот и тренировалась.

– Да?! – нарочито изумился Ингирд. – Вот смотрю на тебя и все больше убеждаюсь, что зря я пренебрегал садоводством… просто не ремесло, а золотой прииск. Сажаешь себе цветочки и попутно учишься мыслить логически и воевать с разными вредителями…

– Ладно, идем, – сдался принц, – все-таки ты тоже свидетель.

– Ничего подобного, я жертва, – возразила Илли, шагая вперед. – Правда, замысел взять меня в заложники успешно провалился. Благодаря тому, что Ингирд вовремя прибежал, спасибо, Инг. Иначе они сейчас вовсю торговались бы, шантажируя вас моей жизнью.

– Откуда… – начал говорить принц и, стиснув губы, глянул на друга.

Баронет только удрученно кивнул, он тоже давно сообразил, чем могло закончиться это нападение.

– Вот как, – процедил Кандирд, и Иллире стало не по себе – столько яростной ненависти прозвучало в этом шипении. – Ну тогда придется с утра плотникам строить виселицу.

Пленница несчастно застонала и все-таки решилась упасть в обморок. Крепкий воин перебросил ее через плечо и потащил как мешок, ворча себе под нос, что если все время падаешь в обмороки, то нечего лезть в драки.

– О чем вы вообще думали?! – постаревший сразу на десять лет мэр с ужасом и болью смотрел на трех женщин, сидящих у стены на простой скамье.

У одной, самой красивой и холеной, руки были связаны за спиной, а ноги заперты в колодки – она попыталась сбежать, ударив несшего ее воина носком туфли в живот.

Двух других связывать не было нужды, от пережитого страха обе еле держались на ногах. Все детали их предательства выяснились почти сразу. Получив приказ задержать бежавшую супругу мэра Терста, командир Потригского гарнизона сразу поставил о нем в известность своего градоначальника, но тот решил не волновать жену и дома никому ничего не сказал про секретный приказ. И не заподозрил плохого, когда через день в доме появились трое новых охранников, – по давней семейной традиции всех слуг в дом нанимала жена, сам он всегда был слишком занят на службе.

Правда, слегка удивился, зачем им так много охраны, но супруга веско объявила, что умные отцы не задают таких вопросов, когда имеют дочь-красавицу. Занитра ездит на приемы и балы, и ей нужно сопровождение, а старых охранников скоро придется отослать в поместье, там обнаглели сельские парни, повадившиеся каждое лето обносить грушевую аллею.

И только теперь несчастный мэр выяснил, что эта тройка была преданными охранниками племянницы. Вернее, охранниками были двое, третий, оглушенный Седриком, был ее возлюбленным.

Их план был прост и нахален: пока сеньору караулят на дорогах, она будет скрываться в доме тетушки. Не задаром, само собой, несколько браслетов и колье, найденных при обыске, четко обозначили цену предательства. Пройдошливая племянница знала точно, перед чем не устоит родственница, послала ей с письмом то самое колье, от которого тетушка приходила в тихий восторг.

Все остальное прошло как по маслу: Занитра съездила в поместье на прогулку и в багажном ящике под сиденьем привезла домой кузину. После чего преступницу поселили в одной комнате с верной служанкой и стали ждать того дня, когда можно будет без опаски вывезти ее дальше, в сторону столицы.

Однако наблюдательность Бунзона нарушила все планы заговорщиц, и пока воины принца проводили опрос слуг и обыск, лекарь и баронет в присутствии мэра и принца начали допрос хозяйки.

– И как мне теперь жить? – обхватив голову руками, хрипло спросил сам себя мэр.

– Я думаю, как прежде, – поймав умоляющий взгляд сеньориты, жестко произнес принц. – Только отправьте вашу супругу на годик в поместье варить варенье и приставьте к ней свою охрану. А сеньориту срочно замуж… есть у нее порядочный поклонник с твердым характером? Только предупредите сеньора, чем может обернуться потакание ее капризам. Ну а вашу кузину я хотел бы повесить… но не могу, женщин его величество не казнит. Но она навсегда отправится в монастырь. В северный, к сестрам ночи.

Сеньора все-таки упала в обморок, и на этот раз все поняли, что он настоящий.

Глава 8

Это было очень жестокое наказание – сестры северного монастыря много работают, очень просто едят и одеваются и никогда не выходят на улицу днем. Считают, что слишком грешны, чтоб показывать светлым духам свои лица. В основном в том монастыре живут те, кто глубоко раскаялся в содеянном, но сам себя так и не простил. И очень редко туда отправляют насильно… но лишь тех, кто заслужил.

А вдова мэра Терста заслужила. И не только тем, что путем подкупа склонила тетушку предать доверие мужа, обмануть его и втянуть в эти интриги его дочь. И принц, и его друзья, и сеньорита секретарь прекрасно понимали: вдова все знала про дела мужа, принимала в них участие, и скорее всего это именно она и подстрекала сеньора Болизарда, потому что все изъятые у нее в саквояже и потайных карманах драгоценности были женскими и очень высокого качества. Выходило, ради того чтоб эта красотка могла красоваться в блестящих камушках, пятеро детей должны влачить сиротскую долю, а их матери – нести вдовий крест. Вряд ли кто-то решится жениться на них и повесить себе на шею чужих детей.

В свою комнату Илли пришла хмурая и расстроенная и долго не могла уснуть, несмотря на усталость.

А утром явилась в столовую чуть ли не первой, спросила молока и булочку и выяснила у кухарок, что травница уже не спит и тоже приходила недавно за молоком.

– Позовите ее сюда, – садясь за стол, приказала сеньорита. Общаться как с равными со слугами, которые все замечали, но не доложили хозяину, ей не хотелось.