Двойники - Ярослав Веров

— Постойте, мужики, — вмешался Кирилл. — Я ведь тоже вижу подобные сны.

— Это только подтверждает нашу гипотезу, — ответил Марк. — Ты же целыми днями торчишь в лаборатории.

— Э, нет. Я Иканою вижу с детства. Только раньше как бы извне. А сейчас, с конца лета — изнутри. Живу я там. Ночью, во сне перехожу в тот мир и живу. А днем вспоминаю: как говорит Гриша — нирвана…

— Это правда, — подтвердил Цареград. — Он мне еще года два назад о своем мире рассказывал. Так что не знаю… — и вдруг с иронией в голосе Григорий продолжил: — Вы, экспериментаторы, люди твердо стоящие на ногах, причины явлений склонны искать в простых инженерных решениях. А я простой теоретик, витаю, знаете, в облаках всяких. Только имеется и у меня нечто посильнее вашего железного ДРОНа. Я рассказывал Кириллу, и больше никому об этом говорить не собирался. Тебе, Марк, всё же расскажу. В свете, так сказать, обстоятельств. Имеется у меня такая забавная кибернетическая система, работающая, естественно. И она описывает физические законы. Давать ей рекламу и что-то доказывать я сейчас не стану. Поверь мне, Марк, она кое-что умеет. Так вот, я получил результат, касающийся времени до рождения нашей Вселенной. Выходит так, что вселенных не одна и не две, а очень много, может быть, даже бесконечно много — но кибернетические системы не оперируют бесконечностями, и поэтому наверняка сказать не могу. Эти вселенные должны общаться друг с другом. Агент связи между ними идентификации не подлежит, но он несомненно существует. Если бы вселенные не имели этого общения, то все законы в них не имели бы никакой устойчивости. Кисель, сплошные флуктуации. Так вот я думаю, что те, кого мы видим в своих странных снах и кого считаем собой в ином мире, — это результат связи между вселенными. Как это достигается — не спрашивайте, не отвечу. Как вселенные передают информацию одна другой, я не знаю.

— И дюк Авторитетнейший — это не я? А? — с некоторой тревогой спросил Марк.

— Может, и ты. Не знаю. Как вольный философ могу предположить, что наше личное Я существует одновременно во всех вселенных. Но не каждому дано собрать воедино всех существ, в которых оно там вселяется. Правда, чего стоят эти мои слова — судить не возьмусь, пока что они ничего не стоят. Хотя лично мне идея со вселенными нравится.

— Мне тоже, — заметил Кирилл.

— А мне нет. По-моему, всё намного проще. Здесь и одной вселенной много… — не согласился Марк. Но иных соображений у него не было и он решил свернуть разговор: — А не пора ли, мужики, по домам? Наедине с собой обдумаем, и завтра там, или еще когда обсудим.

— По домам, так по домам. Ты завтра подойди ко мне, я тебе покажу свою папку с результатами, может, впечатлит.

Пухлую папку с описанием результатов, полученных кибернетической системой, а также с заметками философического характера Григорий в шутку называл «моя диссертация» и держал на работе, в несгораемом сейфе, приобретенном на собственные средства. И никогда не думал, что и его теория найдет такое странное практическое применение.

Глава четвертая

Мастер Ри был еще юношей, но юношей с твердым характером, закаленным серьезными испытаниями, через которые проходит каждый, кто избран духом Иканодзу быть катанабуси. Удары судьбы он держал, как воин держит удар на поле боя, и не ждал от жизни ничего — ни хорошего, ни плохого. И жил сегодняшним днем.

Мастер Ри был воином Империи Конских островов, как называют эту загадочную страну люди с континента. А сами обитатели Конских островов — Иканоей. Учитель Матахаса Аа отправил его на континент — пройти свой Путь Одного без помощи наставника и товарищей по оружию, а заодно изучить обычаи северных варваров.

Путешествовал катанабуси по континенту уже второй месяц и ничего интересного здесь для себя не находил. Жители были скорбны умом и скуповаты. Могущественные походили на детей, падких лишь до бранных утех. Крестьяне же малообщительны, глядят на вооруженного с плутоватой предусмотрительностью: то ли боятся, то ли выгоду себе высматривают.

Но сегодня, наконец, произошло событие. Может, был сегодня день судьбы: Мастера Ри нашел сам Король Артур, посвятил в странствующие рыцари и отправил в поход.

Впрочем, обо всём по порядку.

Светило осеннее зябкое солнце, порывами налетал ветер. Мастер Ри сидел на пригорке, под могучим дубом. С полей поднимался дым сжигаемого жнивья. Шумели деревья, ветер срывал золотую листву. Над всем этим осенним миром в кристалле недоступности летели, курлыча, журавли.

Мастер Ри был сосредоточен и отрешен. Ножны с удивительно длинным мечом покоились рядом, безмятежно ожидая прикосновения руки хозяина. Взгляд Мастера Ри скользил по краскам, моментам, далеким движениям, по переменам, свершающимся вокруг. Слух же пребывал во власти ветра, несшего вести из дальних далей.

Послышался неторопливый перестук копыт и позвякивание сбруи. К холму приближались всадники.

«Меня не минуют», — подумал Мастер Ри.

Ветер швырнул к ногам катанабуси багряный лист. Мастер Ри поднял его и посмотрел сквозь него на солнце — лист ожил, словно вспыхнуло багровое пламя.

На опушку неторопливо выехали трое рыцарей. На двоих были черные, расшитые серебром плащи. У третьего же — фиолетовый, с золотисто-зеленой каймой.

Трое приблизились. И громкий, повелительный голос — не без некой высокомерной нотки — произнес:

— Мир тебе, рыцарь!

Всадник, обратившийся к Мастеру Ри, был совершенно уверен в его подчиненном положении.

Мастер Ри промолчал, ожидая, когда заговорит действительно старший из незваных гостей.

— Сударь, к вам обращается Рыцарь Круглого Стола! — подал голос самый молодой из троицы.

— О, господа, прошу вас, не берите в голову, — в разговор, наконец, вступил третий; его голос был снисходительно мудр.

Это был тот самый седовласый человек в фиолетовом плаще с золотисто-зеленой каймой. В лице его Мастеру Ри почудилась некая странность: на устах играла доброжелательная улыбка, глаза же улыбались с плохо скрытой издевкой.

— Помнишь, Ланселот, предсказание старой Пифии? — спросил он молодого рыцаря.

— Поганой кривоногой ведьмы? — отозвался Ланселот, сплюнув. — Какое же, сир, именно? Она много чего набрехала.

— Молодой человек опрометчиво вспыльчив. Оно и понятно, ведь старая ведьма вытянула из него целую пригоршню золотых, — в несколько церемонной манере промолвил сэр Борс Александер, рыцарь средних лет.

— Вот еще! Я и не думал сердиться из-за каких-то там золотых. Хотя, признаюсь…

— Не стόит об этом, — оборвал его обладатель снисходительно-мудрого голоса. — Она предсказала моему отцу смерть от падения с коня в ночь новолуния. Так всё и случилось. Клянусь моим мечом, старуха хорошо знает свое ремесло!