Мусульманский батальон - Эдуард Беляев

Давайте, щадя двух генералов, не станем попрекать и осуждать их. Ну, не хватило товарищам мужества поставить свои подписи, утвердить документ, воспользоваться правом, предоставленным им, почитай что, руководством страны, — да и извольте. У русской истории хватит страниц для тех, кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы, но в страхе возвращались в свою. Тем более что у них возник порыв и намерение исправиться и стать «хорошими». Когда задача была выполнена, они сами разыскали Василия Васильевича и сказали: «Ну, давай твой план, мы подпишем». Василий Васильевич, только что вышедший из боя, пропахший порохом, опустошенный пережитым, не пригубивший и грамма водки, не поверил в их «чистосердечное раскаяние», хотя в душе все простил генералам, не таил зла, но подписать все-таки не позволил. Не оттого ли Василий, Герой Советского Союза, целых восемь лет «шел» от полковника до генерала? Ни один из высоких руководителей не взял на себя ответственность. Как говорил сатирик Михаил Жванецкий: «Совсем не выговариваются слова: я вами руководил, я отвечаю за все».

А генералы, «праздновавшие труса», вновь обрели крылья для высокого орлиного полета, ладненько уместились на выторгованной полочке истории афганской войны и, нисколько не кручинясь, давно запив позор рюмашкой, завышагивали с гордо поднятой головой, с волевыми лицами, носами с небольшой горбинкой и раздвоенными подбородками, придающими им соответствующее выражение. И главное, донесут до сознания читателей в своих, не собственноручно написанных мемуарах, что они, любители шутки и юмора, были неумолимы, когда дело касалось выполнения полученной задачи. Не ищите подвоха в моих словах. Не я все это высказал, а генерал о генерале — Меримский о Магометове: «Салтан Кеккезович цену себе знал. Прошел через войну и хлебнул лиха. Ходил с гордо поднятой головой. Казалось, что к нему не подступиться, а в действительности был доброжелательным человеком, любил шутку и юмор. Когда дело касалось выполнения полученной задачи, то тут он был — неумолим».

Эх, слово печатное, от позора спасающее, почести воздающее…

Как бы не забыть! Генерал-полковник Магометов Салтан Кеккезович будет награжден орденом Ленина. И генерал Борис Семенович Иванов — тоже. Им же…

История насмешничала…

Два генерала — Салтан Магометов и Борис Иванов — были награждены высшим орденом страны — орденом Ленина. Те самые два генерала-руководителя, которые участвовали в разработке всех планов по оказанию содействия в оккупации Афганистана и в физическом устранении ее президента. Это те самые два генерала, которые курировали провальную операцию «Дуб», упомянутую выше Василием Колесником. Ее полное фиаско стало одним из аргументов для советских «ястребов» — военных и политиков — в пользу ввода войск.

Теперь о сути операции «Дуб». Это — план по уничтожению президента Афганистана Хафизуллы Амина и захвату важнейших стратегических объектов Кабула и Баграма. Разрабатывался он под руководством генерал-лейтенанта Николая Никитовича Гуськова (заместитель командующего ВДВ по воздушно-десантной подготовке) и представителем Генштаба генерал-майором Евгением Семеновичем Кузьминым, в тесном единении с генералами КГБ и с учетом выполнения возложенной на них задачи — подчистить так называемую самими афганцами Саурскую революцию и убить Амина. Отсюда и главный замысел, чисто в духе генерала-десантника: атакой с ходу, на «ура», и — дерзко, без оглядки, сомнений и моральных начал — вперед. И, как оказалось, без реального учета сил и средств — своих и противника, без конкретного плана дворца и системы его охраны. Знали только, что резиденцию президента «Арк» охраняют примерно две тысячи гвардейцев. Им противопоставили с нашей стороны одну роту «мусульманского батальона» и два десятка офицеров из группы КГБ «Зенит». Соотношение сил явно не в пользу нападающих. Порядок действий прорабатывался с конца ноября. Он менялся, переносился, и на то были и объективные причины.

Чем располагал Кабульский гарнизон? 7-я, 8-я и 11-я пехотные дивизии; бригады — 4-я и 15-я танковые, 88-я артиллерийская и «коммандос»; полки — 190-й артиллерийский, 26-й парашютно-десантный, 52-й связи, 21-й охраны, 1-й гвардейский, 10-й инженерно-саперный. Тысячи бойцов насчитывались в составе городского «Царандоя» и в службе безопасности. Первые варианты захвата всего этого неисчислимого «хозяйства» предусматривались силами двух батальонов десантников 345-го отдельного парашютно-десантного полка и отдельного отряда спецназа ГРУ. Десяток «комитетчиков» в счет не шли — они не на «ура» готовились идти в атаку, а за спинами десантников (здесь нет ничего оскорбительного — такова была задумка), на их плечах ворваться в спальню диктатора и убить его. Или еще пример. Десантная рота неполного состава, а это 50–55 человек, усиленная несколькими расчетами противотанковых управляемых ракет (6 человек и 18 «Фаготов»), должна была блокировать две (!) танковые бригады.

Явной авантюрой выглядел и план захвата непосредственно резиденции. Подразделение на пяти бэтээрах (50 человек) должно было 14 декабря в 15.30 совершить марш-бросок (на что им отводился час!) из Баграма в Кабул, ворваться в город, снести броней ворота дворца, быстро подавить из гранатометов два танка, расположенные в капонирах с внутренней стороны вблизи ограды, и три БМП. Затем разъехаться вправо и влево по узким дорожкам вдоль четырехэтажных казарм бригады охраны. На броню должен был взобраться переводчик, объявить в мегафон (мегафоны обещали подвезти перед штурмом), что антинародный режим кровавого Амина пал, и предложить гвардейцам сдаваться и выходить из казарм без оружия и с поднятыми руками. При этом спецназовцам надо было проявлять максимум (!) дружелюбия, благожелательности и учтивости; а если кто-то попытается затеять ненужный шум и стрельбу или если у кого-то не выдержат нервы, разбираться с виновными будут по всей строгости закона. Эти требования «гениальной» задумки были переданы генералу Гуськову из Москвы, а он, в свою очередь, передал их «по цепочке»: сверху вниз, чтобы до каждого солдата дошло.

Ясно, что план был провальным, просто-напросто невыполнимым. К примеру, вопрос с воротами дворца «Арк», которые следовало снести бэтээрами. Для этого машину нужно было разогнать до приличной скорости. Чтобы подъехать к воротам, надлежало сделать прямо перед ними поворот почти на 90 градусов. Естественно, скорость будет снижена, и массивная ограда не падет. А как с ходу подавить гранатометами вкопанные в землю по башни танки? Эти танки в щепки разнесли бы БТР при первом же их приближении. Что значит пушка против пулемета и слабенькой брони бронетранспортера? Здесь все ясно и младенцу, к гадалке не ходи. Не молокососы же заседали в Министерстве обороны, скорее — головотяпствующий люд при лампасах.

А «променад» вдоль казармы гвардейцев, числом более двух тысяч? Из Москвы виделось так: появляются наши десантники и спецназовцы на двух БТР, и противник, огорошенный их элитностью, тут же безропотно сдается. И это — гвардия: солдаты и офицеры, тщательно отобранные и толково обученные. А начни они вдруг стрелять? Естественно, надо ответить огнем и подавить. При этом, строго следуя приказу, проявлять максимум дружелюбия…

Осознаю, что рисую бредовую картину, но на практике должно было смотреться все приблизительно так. Прицелился наш боец и кричит — без мегафона: «Оул, Пайзы-джан, извини, брат, я — Ванька, учтивость соблюдаю, приказ не нарушаю, но надо, джан, уж извини, сердечный…» — и, с благожелательной усмешкой, дразня афганца, что в окне напротив, срезом ствола своего автомата, — плавненьким нажимом «топит» спусковой крючок.

А как подавить огневую точку на четвертом этаже казармы? На относительно узкой площадке перед казармой БТР не смог бы вести огонь даже до уровня третьего этажа (вертикальный угол обстрела: от –5° до +30°). Наших бойцов просто расстреляли бы из гранатометов сверху, легко и прицельно забросали бы гранатами…

Таким вот казалось задуманное «генералу от парашютов». Кто надоумил, не знаю, но вроде бы как прозрели руководители — теми силами и средствами, которые имелись тогда в Кабуле, выполнить поставленную задачу было невозможно. И тогда в Москву полетела шифротелеграмма за четырьмя подписями советских представителей. Полководцы «средней руки» оценили ситуацию как патовую, с выводом о том, что имеющимися в Кабуле силами они устранить Амина не смогут и без войсковой поддержки за успех переворота не ручаются. Просили усиления, и им пообещали в подмогу десантные полки.

Странно как-то прозревали генералы. Подвели сначала к губительной грани, а потом только спохватились и вот уже три десятка лет заносчиво талдычат: «Наше предложение об отмене операции — это плод коллективного творчества, ставший результатом всестороннего глубокого анализа и выверенных расчетов сложившейся ситуации».