Растущий мозг. Как нейронаука и навыки майндсайт помогают преодолеть проблемы подросткового возраста - Дэниел Сигел

Третий тип поведения, формируемый потребностью в одобрении, называетсягиперрациональностью. Это мышление в буквальных и конкретных терминах. Мы рассматриваем лишь детали в отрыве от общей картины; мы упускаем из виду контекст, в котором что-то происходит. Подростки с таким буквальным мышлением начинают придавать больший вес рассчитанной пользы от поступка, чем потенциальному риску этого поступка. Они зачастую осознают риск, иногда даже переоценивают возможность плохого развития событий, но придают больше значения потенциальным выгодам от своих поступков.

При гиперрациональном мышлении речь идет не об отсутствии «задних мыслей» или рассуждений, как в случае с импульсивностью, и не о пристрастии к особому поведению или веществам, которые мы употребляем. Этот когнитивный процесс основан на расчетах, которые придают больший вес позитивному итогу и пренебрегают возможными негативными результатами. Под «весом» я имею в виду то, что центры оценки головного мозга принижают значение негативного результата и в то же время усиливают значение позитивного итога. Весы, на которых подростки взвешивают свои возможности, настроены на благоприятные показания. Доводы «за» значительно перевешивают доводы «против», и кажется, что игра стоит свеч.

Из-за крайне сильной и настойчивой потребности в одобрении подросткам очень важно уметь делать паузу для размышлений и оценки.

Убежденность в позитивном исходе дела становится особенно сильной, когда подростки находятся в обществе сверстников или считают, что друзья наблюдают за их действиями. Социальный и эмоциональный контекст подросткового общения формирует сцену, на которой мозг обрабатывает информацию. Это справедливо для любого человека, но влияние сверстников особенно сильно для подростков.

Иначе говоря, мысли Кэти сосредоточились на одобрении сверстников, образах веселья и острых ощущениях, и она пренебрегала возможными последствиями. Эмоциональный смысл ее поступков был тесно переплетен с гиперрациональным расчетом на то, что выгода перевешивает риск. Ее поведение не было импульсивным: она заранее составила план на вечеринку.

В подростковом возрасте мы постепенно переходим от гиперрациональности и буквального мышления к «сущностному мышлению». При таком мышлении мы учитываем более общий контекст решения и пользуемся интуицией ради действительно важных для нас позитивных ценностей, а не фокусируемся на мгновенной выгоде, диктуемой рецепторами дофамина.

Как видите, все не так просто, и говорить, что подросткам свойственна импульсивность, не стоит. Столь же неправильно говорить о «буйстве гормонов». Исследования показывают: рискованное поведение у подростков меньше связано с гормональной неуравновешенностью, чем с изменениями в дофаминовой системе поиска награды и одобрения в мозге и с архитектурой префронтальной коры, поддерживающей гиперрациональные решения, основанные на предубежденности в позитивном исходе событий, свойственной подросткам.

Активированную дофаминовую систему можно сравнить с музыкальным усилителем. Усиленный выброс дофамина толкает нас к одобрению и удовлетворению. Внимание привлечено к доводам «за», что подвергает нас риску оставить без внимания доводы «против».

Гиперрациональность можно продемонстрировать на экстремальном примере русской рулетки, когда один патрон помещают в шестизарядный барабан револьвера. У вас есть пять шансов из шести получить $6 000 000 в случае выигрыша. В целом это значит, что если сотни людей будут играть в русскую рулетку, то статистический средний выигрыш (5 раз из 6) составит $5 000 000. Почему бы не попробовать? Однако дело в том, что если вы проиграете, то умрете. Этот вызов легко понять. Действительно, скорее всего вы получите миллионы долларов. Если вы сосредоточены на позитивном итоге и минимизируете вероятность риска, то принимаете участие в игре. «Почему бы и нет?» Да, это кажется математически правильным. Но не нужнозаниматься такой оценкой вероятности. Вопрос-ловушка: «Что, скорее всего, случится, если я сделаю это?» – требует сущностного мышления и интуиции, которая выводит вас за рамки гиперрациональных расчетов. С ростом и развитием мозга интуитивное чувство укрепляется, и мы начинаем понимать, что играть в русскую рулетку не стоит.

Интуиция парадоксальным образом играет важную роль в принятии верных решений. Это происходит потому, что наше шестое чувство, или «веление души», обычно основано на позитивных ценностях, таких, как выгода от продолжения учебы, вождение автомобиля на разрешенной скорости или сохранение здоровья. Многие подростки склонны к чрезмерной рациональности, и им нужно научиться включать свою интуицию и лучшие чувства, позволяющие фокусироваться на позитивных ценностях в отличие от мифических выгод, которые на самом деле часто далеки от реальности. Умение смотреть на жизнь с такой точки зрения связано не с подавлением импульсивных желаний вроде быстрой езды или пристрастия к пищевым суррогатам, а с признанием позитивных целей, которые имеют для нас интуитивное значение. Поведение Кэти не было импульсивно, но оно не было интуитивным или основанным на сущностном мышлении. Оно было гиперрационально и основано на дофаминовой системе награды и одобрения. Ей нужно было научиться уделять больше внимания своей интуиции и «велениям сердца», которые могли раскрыть потенциальный риск ее поступков.

Семья, друзья и опасные забавы

Другой важный фактор, повлиявший на решение Кэти, заключался в том, что она была крайне озабочена тем, как ее друзья отреагируют на ее эскападу, задуманную, так сказать, под носом у директора и, более того, с участием его дочери! Здесь мы видим другой аспект подросткового мышления. Наряду с эмоциональной искрой и потребностью в одобрении для этого возраста характерно и активное общение со сверстниками. Да-да, рискованное поведение гораздо чаще встречается в компании сверстников.

Друг моего сына Бенджи, которому теперь около 25, рассказал, как 13-летним подростком он развлекался в Южной Испании. Один из местных ребят решил прыгнуть в море с 50-футового утеса. Потом мальчишки стали подбивать друг друга сделать то же самое и по очереди прыгать с утеса. Возможно, Бенджи прыгнул с более высокого места, чем остальные, а может, местные ребята забыли сказать ему, что нужно согнуть ноги после входа в воду. Он прыгнул «солдатиком» и ударился о камень на дне, раздробив правую ногу. Едва выплыв на поверхность, он потерял сознание – подростки отнесли его в город, где он провел в больнице большую часть того лета. Если б ребята не оказались поблизости, то Бенджи не рассказал бы мне эту историю.

Я спросил Бенджи, прыгнул бы он с утеса, если б рядом никого не было.

– Да вы что! Ни в коем случае.

Предвкушение того, что подумают наши друзья, как это было с Кэти, составлявшей план своей эскапады, усиливает потребность в одобрении, тягу к новизне и острым ощущениям и уводит на второй план оценку риска. Поэтому в обществе сверстников мы гораздо более склонны выбирать рискованные занятия, которые в большинстве случаев сходят нам с рук, но могут иметь весьма серьезные последствия. Поведение Бенджи и Кэти не было импульсивным. Обоим хватало времени разобраться с тем, что может их ожидать, и изменить решение. Их решения были приняты как результат сочетания потребности к одобрению сверстников и гиперрационального, а не сущностного мышления. Такова природа разных видов рискованного поведения у подростков.

Итак, рискованное поведение в переходном возрасте обусловлено гиперрациональностью (акцент на позитивных ощущениях и принижение негативных последствий) и импульсивностью (действие без рассуждения). Кэти, как и Бенджи, не вела себя импульсивно и в целом не проявляла такой склонности. Именно это выводило из себя родителей Кэти. Если она не импульсивна, то как она могла совершить такой вроде бы необдуманный поступок?

Причиной была ее гиперрациональность в сочетании с потребностью в одобрении, вызванной усиленной выработкой дофамина. Зависимость от дофамина также приводит к болезненным пристрастиям, которые не ограничиваются переходным возрастом, но часто встречаются у подростков (мы обсудим эту тему в части IV).

Цель переходного возраста

Томографические исследования выявили удивительные изменения в структуре и функционировании головного мозга в переходном возрасте. Интерпретации этих исследований рисуют совсем другую картину по сравнению с расхожими представлениями о «буйстве гормонов». Распространенное, но не вполне точное мнение, часто излагаемое в СМИ, состоит в том, что префронтальная кора, или «центр управления» головного мозга, просто остается недостаточно зрелой до конца переходного возраста. Эта «незрелость» префронтальной коры объясняет «незрелое» поведение подростков. Это также объясняет, почему прокатные компании обычно не дают машину всем, кто моложе 25. Это удобное объяснение, однако, упускает из виду важный вопрос.