Мы наш, мы новый мир построим (СИ) - Коткин Андрей

Чтобы со стороны не казалось, что царевич — наследник окружает себя одними худородными, а и Сумароков и Годунов именно таковыми и являлись, я решил ввести в нашу небольшую компанию Дмитрия Бельского. Вот уж у кого нет никаких проблем с родовитостью. Гедеминович. Родовой герб увенчан короною. На тот момент его род был наиболее тесно связан с нашей семьей из всех высших боярских родов. Кстати, широко известный в моем старом мире Малюта Скуратов, цепной пес самодержавия, тоже из этого рода происходит. Да и магия у Димки имелась: совсем случайно, раз видел, как к нему на ладонь садились воробьи и синички. Причем, без всякой подкормки.

Задумано — сделано. Отозвал его в сторонку и открытым текстом сделал предложение. Ага, стать любимой царской женой, то есть подругой…. Тьфу ты, другом. Просто прелесть! Вот представьте, сделал бы я, взрослый, такое предложение взрослому боярину. Разумеется, он бы тоже с радостью согласился, но все мысли были бы, что он сможет с этого поиметь. И только дети не имеют друзей, а просто с ними дружат, иногда до старости. Так и стали мы кучковаться сначала втроем с Сенькой, а потом, когда представили публике Годунова, и вчетвером.

Вчетвером и на боевую подготовку ходить стали. Так-то, обычно, плотно тренироваться в воинских ухватках у родовитых было принято начиная лет с десяти, но со мной пришлось им хлебнуть этой суровости чуток поранее. Впрочем, от такой несправедливости они отнюдь не страдали. Наоборот, наслаждались и сильно гордились. Так и мне спарринг партнеры получились. Все получше, чем со взрослыми дружинниками силами меряться, когда те не столько приемы проводят, сколько следят за собой, чтобы не прибить царского мальца ненароком.

А еще, я убедил отца выделить в ближайшем Подмосковье территорию для магического полигона, чтобы отрабатывать там свои умения. Закрытую от посторонних территорию, с оградой и охраной, нечего всяким шпионам демонстрировать, чем сильны будущие русские витязи. На этом полигоне мы с ребятами и оттачивали свои магические умения. И спарринги устраивали. В той части магии, что не опасна для жизни соперника. А чтобы все же походило на бой, использовали и учебное холодное оружие. Мальчиком для битья никто из нас не оказался: сам я, самый младший, выкручивался за счет магии отвода глаз и слабеньких огненных шариков, чисто, чтобы обозначить попадание. Сумароков вовсю использовал отвод глаз, а так как был к тому же парнишкой не слабым, по первости выигрывал в большинстве схваток. Но, именно, по первости. Вскоре Бельский как-то извернулся, и отвод глаз на него действовать в бою практически перестал. Оказалось, он научился подключаться к зрению всяких пичуг, которых всегда хватало за городом. А не ментальная ли это магия? Я начал пытаться повторить данную технику. Пока без эффекта. Но, ведь, я только начал. Труднее всего было Годунову. Без магии, сильно облегчавшей схватки на холодном оружии, ему приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы не проигрывать совсем уж всухую. Мотивация оказалась что надо. Натренировался и стал на слух определять подкрадывающегося Сеньку. А еще Борис оказался мастаком придумывать для нас новые магические приемы. Жаль только, что в моей огненной магии приемов то особых и не придумаешь. Огонь, он и есть огонь. Файербол, огненная стена, которая и не стена вовсе, а сильно растянутый поперек костер, чисто для ограничения подхода ко мне любимому нехороших дядей, да поток пламени. Что еще-то?

Глава 5

С прекращением весенней распутицы боевые действия на западных границах Руси возобновились. Гонцы регулярно доставляли донесения от воевод, в которых сообщалось о локальных победах и таких же локальных поражениях русских отрядов. Ближе к концу лета поляки, которым надоел весь этот получившийся беспредел на почти что собственной территории, даром, что Литва и Ливония формально оставались еще совершенно самостоятельными территориями, наконец-то закончили сбор довольно большого войска. Двадцать тысяч собственно коронных войск, плюс казаки, которым лишь бы пограбить, неважно кого, пусть даже и почти своих сограждан литвинов. Да еще сколько-то присоединится по пути из отрядов литовских магнатов и недобитых псов рыцарей. Впору нам было бы начинать бояться и слезы лить. Но тут у созванного войска появились проблемы помимо шаек русских разбойников.

Сначала в исконно казацкие пределы вторглись крымчаки. Дождались, когда самая боевая часть казаков доберется до Краковских предместий, где польское войско собиралось, и вторглись. Казакам резко стало не до поляков и их войны с московитами, своих полоняников успеть бы отбить. Потом в Гданьск приплыли несколько занятных корабликов. Быстрых, по этим временам, до невозможности. И нет бы, просто приплыли, так ведь, из пушек постреляли, а потом и десант высадили. Словом, нет у Польши больше порта на Балтийском побережье, сгинул тот в огне пожара. А вместе с портом сгорели и запасы зерна, что дожидались тут отправки их европейским потребителям и многое другое, что было приготовлено для отправки за рубеж. Или не все сгорело…, а только у поляков все равно убыло. Совсем бедные поляки стали! Считай, совсем банкроты! Нет у них теперь денег, платить наемникам, порт восстанавливать надо. А мой знакомец Андрюшка Плещеев сделался практически в одночасье одним из самых завидных женихов на Руси: старина рода у него и раньше была, а с польскими трофеями еще и богачом стал, одним из первейших.

А сухопутные русские войска как могли скрытно сосредоточились севернее. Шведы, лишившиеся флота, а значит, и регулярного подвоза провианта и прочего снаряжения, практически самораспустили свою армию, разделив ее на отдельные гарнизоны по множеству больших и маленьких финских городков, да до кучи, отправив во все стороны отряды фуражиров. Вот по этой-то рыхлой структуре и прошлись отряды бояр — воевод Ивана Дмитриевича Бельского и Петра Ивановича Барятинского. Ниеншанц захватили сходу, там дозорные на воротах расслабились, Нотебург взяли штурмом. Выборг тоже, пал после второго или третьего приступа, а жители Кексхольма, получив сведения о судьбе своих соседей, выборжцев, благоразумно сдались сами. Шведская провинция Ингрия перестала быть шведской. Финляндия же фактически стала ничейной территорией. За шведами остался лишь самой западный городок Або, куда потихоньку собирались выжившие ратники из армии, ранее прикрывавшей крепости в Ингрии.

Я же, слушая доклады о состоянии всех этих военно-политических дел на царском совете, куда меня допустили добровольно-принудительно по личному распоряжению батюшки, все больше терялся. Получающаяся картина как-то лишь очень отдаленно походила на тот текст вводных, что я получал от компьютера перед началом каждой игровой баталии. Вот то, что мы имеем на сегодняшний момент, это соответствует какому этапу Ливонской войны из той игрушки? С поляками там предлагалось сражаться в четвертом, когда уже и с литовцами те заключили унию и Ливонию им магистр Кетлер передал, выторговав себе лишь вассальное Курляндское герцогство. В нашем же случае, пусть пощипанные и разоренные Литва и Ливония — еще вполне себе присутствуют на политической карте. Мда! Ошибся тот англичанин, что провозгласил, что вся жизнь — игра. Определенно, с точностью до наоборот: реальная жизнь — это ни разу не игра!

Поляки все же, утерев горькие слезы по улетевшему с дымом Гданьску, выдвинули свои несколько поредевшие от случившихся неурядиц отряды к линии соприкосновения с русскими войсками. Их промедление позволило нашим и свои силы собрать в единый кулак. Даже часть войск из бывшей шведской Ингрии успели подтянуть. Близилось генеральное сражение. Батя мой в эти дни ходил нервный, по десять раз на дню посылал слуг, уточнять, не прибыли ли новые гонцы от воевод. Узнавая, что все еще нет никаких новых вестей, еще и еще раз поминал тихим незлым словом своих бояр, что практически гирями на руках и ногах висли, когда он, царь Иван Васильевич, едва высказал вслух намерение самому ехать с подкреплениями к войскам. Слышали бы те слова означенные бояре, узнали бы много нового о себе и своих предках, включая их весьма замысловатые сексуальные предпочтения, если бы, конечно, не скончались скоропостижно от избытка полученных впечатлений.