Маскарад - Натали Питерс

– Морские змеи, – предположила Фоска. – Или драконы! А может быть, бассейн вообще бездонный и мяч провалился сквозь него на другую сторону Земли! Надо позвать Луиджи и сказать, чтобы он выловил мяч.

– Луиджи? – фыркнула Эмилия. – У него же ревматизм, он не сумеет не то что выловить мяч, а даже нагнуться, чтобы застегнуть бриджи.

– Ну а Томассо? Эмилия снова хмыкнула.

– Тогда этим займусь я, – вздохнула Фоска и стала закатывать рукава. Она присела на траву, сняла туфли и чулки, а затем поднялась и подоткнула юбки вокруг бедер.

– Вы что, спятили? – строго спросила Эмилия. – А если вас кто-нибудь увидит?

– Ну и что? – Фоска осторожно попробовала воду ногой. – Разве есть безногие люди? – Она села на край бассейна и стала осторожно спускаться в него. Вода дошла ей до колен. – Не так уж и страшно, – произнесла она храбро. – Вода даже теплая. Ну куда он упал? Туда? – Фоска остановилась и стала раздвигать водяные лилии. Белая кожа ее бедер сверкала подобно перламутру.

Томассо бросил взгляд на стоявшего рядом с ним мужчину. Лоредан улыбался.

– Красота, синьор, может обернуться неожиданной выгодой, – многозначительно произнес он. – Разве это не блестящее решение всех ваших проблем?

– Это действительно так. Но вы, очевидно, запамятовали, что ее отец недолюбливает меня. Он убедил себя в том, что я самонадеянный, жестокий и одержимый амбициями тип. Переубедить его – трудное дело.

– Не думаю, что у человека, обладающего дипломатической сноровкой, как вы, могут возникнуть какие-нибудь трудности, – с уверенностью сказал Томассо. – К тому же вы можете рассчитывать на мою помощь.

– В этом я уверен, – пробормотал Алессандро.

– Отец, разумеется, способен проявить упрямство, – задумавшись, произнес Томассо. – Как хорошо, что Фоска именно сейчас оказалась здесь. Я думаю, вам стоит познакомиться с ней. Вы смогли бы обо всем договориться сами.

Смысл его слов не вызывал сомнений. Грубая откровенность Томассо претила Алессандро. Ему захотелось ударить этого типа. Но он сдержался. Ему был нужен Томассо Долфин.

Фоска подошла познакомиться с посетителем. Эмилия же, перехватив взгляд молодого хозяина, незаметно скрылась в доме. Фоску раздражало, что Томассо не предупредил ее. Она была одета в старомодное потертое платье. К тому же тесное и короткое, юбка не прикрывала босые ноги. Волосы девушки растрепались.

Томассо представил их друг другу. Алессандро дружески улыбнулся.

– Для меня это приятная неожиданность, синьорина. Я даже не мог подумать, что ваш отец скрывает на вилле такое милое существо.

Он внимательно разглядывал ее. От волнения и смущения ее щеки пылали. Она была несколько худощава и немного неуклюжа в своих движениях. Впрочем, последнее, возможно, порождалось застенчивостью. На подвижном лице отражались все мысли и чувства. Оно никогда не пребывало в состоянии покоя. Это же можно было сказать и о глазах, которые, казалось, все время меняли цвет, словно маленькие омуты, отражающие настроения и эмоции. В настоящий момент в них светилось удивление.

– Если бы не болезнь отца, меня здесь не было бы, – стыдливо призналась она. – Он говорит, что мое присутствие помогает ему выздороветь.

– Я этому верю, – тепло сказал Алессандро. – Уверен, что если бы вы побывали в венецианских больницах, то через день они бы лишились своих пациентов. Ни один врач или аптекарь не мог бы предложить им более действенного средства, чем ваша красота.

Щеки Фоски зарделись. Она не привыкла к лести, и ни один незнакомец никогда не уделял ей такого внимания.

– Не хотите ли, синьорина, немного прогуляться? – предложил Алессандро. – Такой прекрасный день…

К своему ужасу, Фоска заметила, что Томассо куда-то исчез, оставив ее наедине с этим мужчиной. Она боялась, что наскучит ему, поскольку не обладала ни умением вести беседу, ни остроумием. Но, казалось, ему совсем не скучно. Идя по тропинке, он расспрашивал ее о школе. Он знал эту школу очень хорошо, поскольку одна из его сестер служила там монахиней. Застенчивость начала понемногу оставлять Фоску.

– Некогда это было прекрасное место, – сказала Фоска, оглянувшись на дом. – Помню, маленькой я считала это место самым красивым в мире.

– Может быть, оно в чем-то и потеряло свою красоту, но вы обрели ее. Так и должно быть в жизни, – сказал Алессандро.

– Не говорите так, – тихо промолвила она. – Я к этому не привыкла.

– Надо привыкать, синьорина. Когда вы выйдете замуж и вас вывезут в свет, множество восхищенных поклонников возьмет вас в осаду и засыплет комплиментами.

Она взглянула на него, и он понял, что она прекрасно сознавала, что в силу ее бедности ни один мужчина не сделает ей предложения. В конце лета она вернется в монастырь и, вполне возможно, проведет там остаток жизни.

– Вы очень добры ко мне.

– Вас следует одевать в бархат и шелка. А волосы украшать жемчугом.

– Это нужно для красоты? – спросила она.

– Конечно, нет. Но украшения подчеркивают красоту. Точно так же, как красивая рама усиливает впечатление от картины.

– Мне хотелось бы пойти в оперу, на концерты и балы, – задумчиво сказала она. – Мне кажется, что Венеция – самое прекрасное место на земле. Как перешептываются ее каналы! Звезды и луна плывут по ее водам, и каждый может прикоснуться к ним. Отсюда до них нельзя добраться. Там все женщины красивы. Правда?

– Многие, – признал Алессандро. – Но по правде говоря, синьорина, никогда не встречал женщину, равную вам по красоте. Вы сами подобны звезде: бледная и сияющая, чистая и далекая.

– Я должна идти, – вспыхнула она. – Отец может забеспокоиться.

– Конечно. Возможно, мы когда-нибудь встретимся снова. Хотя не думаю, что вскоре нанесу визит вашему отцу. Между нами существуют некоторые разногласия.

– Да? – Она не могла скрыть разочарования. – Когда отец чувствует себя плохо, он порой бывает груб. Мне жаль, синьор.

– Вы всегда гуляете в саду по вечерам? – поинтересовался он. – Скажем, около семи часов.

Ее сердце глухо билось.

– Иногда Эмилия и я немного прогуливаемся перед сном. После ужина в… десять.

– Значит, в десять, – кивнул он. – Прекрасное время, луна восходит, а сердца возлюбленных тянутся друг к другу подобно тому, как цветы склоняются к воде. Вы дадите мне вашу руку перед тем, как мы расстанемся?

Он протянул ладонь, и она вложила в нее свою руку. Он поднес ее к губам и запечатлел поцелуй на кончиках ее пальцев. Она покраснела и внезапно почувствовала, как трудно дышать. Она прошептала извинения и быстро, не оборачиваясь ушла. У дома она побежала.

Лоредан улыбнулся. Как жаль, что женское сердце не всегда так просто завоевать.