Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Колонной по три! — надрывался худощавый мужчина в штанах и в такой же армейской зеленой майке, что и у всех. Он размахивал тонким хлыстом как пастух перед стадом. — Первые три ряда — ритм! Бего-оом! Марш!

— Раз! Раз! Раз, два, три! — рявкнули три указанных ряда и громадная зеленая гусеница, придя в движение, застучала подошвами берцев по каменной поверхности плаца, постепенно оббегая территорию монастыря по кругу, и направилась к распахнутым воротам.

Захваченный новым и впечатляющим действием, я не сразу понял, что делать, но подчиняясь всеобщему ритму ожившего большого организма, тоже затопал своими старыми башмаками по камням, стараясь не отставать от своих будущих соратников. Наша группа бежала самой последней, и уже вытекала со двора на луговые просторы, одуряюще пахнущие после вчерашнего дождя, как вдруг жесткая клешня вцепилась в мою руку и выдернула из колонны, прерывая бег.

Блин, опять этот администратор! Какая же цепкие и болючие пальцы у Грая! Специально их качает, что ли?

— Куда собрался, новик? — усмехнулся парень. — Еще набегаешься. Тебе в другое место. Пошли получать обмундирование, постель. Вещи свои заберешь. Как раз кадеты с пробежки вернутся.

Вчерашний проводник развернулся и быстро направился к парадной лестнице школы, не заморачиваясь, поспеваю я за ним или нет.

Каптерка находилась на первом этаже здания в правом крыле под высоким лестничным пролетом, пронзающим пространство снизу вверх. Ага, значит, с верхнего этажа можно спускаться и здесь. В сопровождении Грая я зашел в освещенную ярким электрическим светом большую комнату, пахнущую кожей, мылом и еще какими-то неуловимыми специфическими ароматами армейского быта. Я незаметно для администратора вдохнул в себя запахи, всколыхнувшие во мне прошлую память. Остановившись перед деревянной, отполированной едва ли не до белизны, перегородкой, взглянул на огромного, как матерый медведь, мужика с лысой головой и мрачно-жутким взглядом черных глаз. Но меня больше всего привлек левый пустой рукав пятнистой куртки, заткнутый в карман.

— Новик? — выпучив глаза, спросил каптерщик у меня.

— Так точно! — голос внезапно осел, и я выдавил какой-то комариный писк.

— Сюда подгребай! Или мне тебя насильно затаскивать?

— Валун, полегче! — усмехнулся Грай, прислонившись к стеллажу с коробками. Он уже успел по-хозяйски зайти за перегородку и расположиться на стуле, закинув ногу на ногу. Делать ему, честно говоря, здесь было нечего, но Мрак приказал устроить мальчишку как можно быстрее. На занятиях он должен появиться по расписанию, так как уже внесен в списки и на котловое довольствие поставлен.

На негнущихся ногах — почему-то этот дядька с рокочущим именем нагнал на меня страху — я проскочил в открывшийся проход в перегородке и замер возле Валуна, глядя снизу вверх на квадратный подбородок однорукого каптерщика. Этот тоже схватил меня за плечо, и легко, словно детское веретено, повертел мое тело вокруг оси, сощурил правый глаз. Словно мерку снимал.

— Пошли, — сказал он, маня пальцем в царство полок, стеллажей и навесных шкафов. Оказывается, комната имела продолжение, ограничиваясь теменью проходов среди нагромождения нужных кадетам вещей.

Валун что-то бормотал, посматривая на полки, потом остановился и присел. Одной рукой он управлялся нисколько не хуже, чем двумя. Цапнул клешней правой руки коробу, подтащил ее к краю и снял без видимого напряжения. Поставил на стол и вытащил аккуратно запакованную в прозрачный полиэтилен куртку и штаны зелено-пятнистого цвета, с размаху вложил в мои подставленные руки. Ну, вот… Теперь я ничем не буду отличаться от других кадетов.

— Берцы…, - пробурчал Валун, разворачиваясь. Не обращая внимания на меня, затопал обратно, чуть не подмяв под свою массивную фигуру. Увернувшись от надвигающейся глыбы, я пристроился в кильватер. Так было надежнее.

В течение десяти последующих минут я стал обладателем нижнего белья в виде зеленой майки, черных трусов, двух пар носок, двух полотенец — лицевого и ножного, двух кусков хозяйственного мыла и одного — пахучего земляничного. Сюда же присоединились новенькие берцы, остро пахнущие кожей, тапочки и комплект постельного белья. Все это богатство я принял на руки, боясь рассыпать вещевую башню по пути в казарму. Грай шел следом и нес мой рюкзачок, с которым я приехал в школу, и не предложил даже помочь что-нибудь взять из кучи. В пустой казарме, кроме скучающего дневального с усыпанными веснушками лицом, никого не было. Вчерашнего кадета, видать, сменили.

— Кидай все на кровать. Давай, шевелись быстрее. Сейчас сострижем с тебя шерсть, чтобы походил на человека, а потом — в душ.

Странно, почему вчера ничего не сделали. Наверное, в этой школе свои заморочки, и сравнивать их с моей реальностью нет смысла. Ну, это так, к слову. Я машинально провел рукой по мягким густым волосам, уже закрывающим уши. Действительно, оброс как баран. Грай завел меня в небольшую комнату с надписью «бытовое помещение», приказал сесть на стул, а сам погремев чем-то железным в белой поцарапанной тумбочке, достал оттуда электрическую машинку для стрижки. И через несколько минут я осторожно ощупывал лысый череп, на котором не осталось ни одного волоска.

— Новичкам не положено лохмами трясти, — довольно пояснил Грай, кидая машинку обратно. — Пошли, чего расселся?

На выходе из «бытовушки» он подозвал к себе веснушчатого дневального и приказал:

— Приберись в каптерке. А ты, новик, бери одежду и полотенце. Тапочки захвати. С постелью потом разберешься. Да не дрожи ты за свои вещи. Здесь крыс не водится.

Ага, так я тебе и поверил. Крысы есть в любом подобном заведении.

В большой душевой комнате, в которой было довольно много открытых кабинок, огороженных только боковинами из шершавого матового пластика, было прохладно. Единственное широкое окно наглухо закрыто, да вдобавок к этому закрашено белой краской.

— Моешься шустро, как птица-бурундук, — приказал Грай. Дождавшись, когда я разденусь догола, забрал всю мою старую одежду. — Ну? Чего вылупился, как на икону? Не пригодится она тебе больше. Все! Включай воду и мойся! Будешь тупить над каждым действием — жизнь адом покажется!

И вправду… чего это я? Это несчастный Колояр был смят бесцеремонностью Грая, возившимся с ним с недовольным лицом, а мне-взрослому наплевать. Переживу. Просто постоянное подталкивание в спину начало раздражать.

Трясясь под струями едва теплой воды, я быстро намылил свою лысину, сполоснулся и вышел из-под душа. Тщательно вытерся, не обращая внимания на Грая, сидевшего со скучающим видом на скамейке у самого входа. Усмехнулся про себя и облачился в новенькую форму, еще не обношенную и сидевшую жестковато. Куртка оказалась свободной, без обязательного ношения ремня. Заправив штаны в берцы, я внезапно ощутил себя человеком, попавшим в знакомый мир, где любая мелочь отличалась от легкой и спокойной жизни в поместье князя Морозова.

Небольшое замешательство было пресечено легкой затрещиной.

— Кадет! Бегом в казарму! — рявкнул он. — Привести себя в порядок, сидеть на месте и ждать команду на завтрак!

Я взлетел по лестнице наверх и ворвался в свой кубрик. Отдышавшись, принялся наводить порядок на своем спальном месте. Первым делом распихал все добро в тумбочку, а потом принялся заправлять постель. Рыжий дневальный с любопытством смотрел на мои действия.

— Эй, новичок! — окликнул он меня. — Тебя как кличут?

— А ты сам вчера не слышал? — огрызнулся я. Жутко не понравилось слово «кличут».

— Не-а, я спал перед вахтой! — добродушно ответил конопатый дневальный, не отходя от тумбочки с телефоном.

— Не видел я тебя спящим!

— Да я в комнате подготовки наряда дрых! — мотнул головой веснушчатый.

— А… Колояр.

— А я — Гриня.

— Гришка, что ли?

— Да. Только меня все Гриней зовут. И ты зови так, а то в глаз получишь.

Я удивился неожиданному переходу от доброжелательности к откровенной угрозе, но подумав, решил, что парень по-своему прав. Он чем-то смахивал на меня самого комплекцией: такой же худой, маленький и взъерошенный судьбой воробышек. И поэтому мгновенно выбрал оборонительно-наступательную тактику. Вроде и не враг, а по сопатке грозится настучать, если приспичит.