Избранное - Джон Буньян

1. Святые испытывают сильнейшее чувство вины от присутствия греха на их совести, особенно вначале, и это дает возможность им в большей мере, чем тем, кому незнакомо это чувство, ощущать действие благодати. Стражник осознал необходимость спасения, когда убоялся гнева Господня, чего не случилось с ним за всю его прежнюю жизнь (Деян. 16:29-33). Петр также понял, что такое спасение, когда начал тонуть: «Господи, спаси меня, — сказал он, — я погибаю» (Мф. 14:30). Грех является тем, без осознания чего человек не может понять, что такое благодать. Грех и благодать, благоволение и гнев, смерть и жизнь, ад и рай являются противоположностями и противопоставлены друг другу в своем позоре и славе, зле и добре. Что делает благодать таким благом для нас, как не грех, несущий с собой ощущение вины и осквернения? Что делает грех таким ужасным и проклятым в наших глазах, как не осознание, что, кроме благодати Божьей, ничто не может спасти нас? Более того, существует, если можно его так назвать, природный инстинкт нового творения, который побуждает искать благодать Божью. Вот как говорит об этом Слово: «Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном» (Рим. 8:5). Дитя по своей природе ищет материнскую грудь; дитя по благодати по благодати же ищет возможность жить благодатью Божьей. Все творения: теленок ли, овца или другие — как только появляются на свет, по природе своей начинают искать материнский сосок; новая тварь — так же (1 Пет. 2:1-3). Ибо чувство вины рождает ощущение голода и жажды, и он, как загнанная лань, стремится к потоку чистой воды. Голод направляет к хлебу, жажда направляет к воде; это называется хлебом и водой для души. Пусть человек занимается другими делами, но голод все его мысли направит в сторону хлеба жажда к воде; да, они будут звать его, влечь и принуждать, приказывать ему думать о том, что может насытить его, направляя его туда, где он может удовлетворить и голод, и жажду. Правильные речи возбуждают и аппетит, и жажду насыщения до такой степени, что человек готов на все ради удовлетворения этой жажды. Это свойственно человеческой плоти по природе; то же происходит и с благодатью, то же с хлебом, который прейдет, и то же с хлебом, который ведет в жизнь вечную.

2. Как природа, новая природа, учит этому посредством небесного инстинкта, так и опыт много помогает в этом благочестивым. Ибо они нашли все другие места, кроме престола благодати, пустыми и лишенными воды. Они обратились за помощью на гору Синай, но ничего там не нашли, кроме огня и тьмы, кроме грома и молнии, кроме землетрясений и ужаса и гласа убийственных слов, раз услышав которые, больше их невозможно слышать; и это видение было столь ужасно, что Моисей, даже Моисей сказал: «Я в страхе и трепете» (Евр. 12:18-21; Исх. 19; 2 Кор. 3). Они искали благодати в своих делах; но, увы! дела их не принесли им ничего, кроме ветра и смятения; ни дела, ни долг или религиозное поклонение, а только взгляд в зеркало Божье, чтобы увидеть себя запачканными и нечистыми (Ис. 64:5-8). Они искали благодати в собственных решениях, своими клятвами, целями и тому подобное, но увы, они обнаружили, как и все другие, что действовали неверно и что все их попытки никак не могут помочь им обрести благодать. Они принялись плакать, изливать свою печаль и каяться в надежде хоть так обрести помощь, но все либо исчезало, как утренняя роса, либо, если и оставалось, то испускало зловоние, нестерпимое даже для ноздрей самих оплакивающих себя. Насколько большим зловонием это было в глазах Бога! Они отправились к Богу, Великому Творцу, и увидели, как чудесны дела Его! Они взглянули вверх на небеса, вниз на землю, на всю их красоту, но ничто не дало им той благодати, в которой они испытывали осознанную потребность. Тогда они пошли со своими кувшинами к источникам, но возвратились постыженные и с пустыми руками. Они не нашли воды, не нашли реку жизни. Они были словно та жен шина, страдавшая кровотечением, которая растрачивала и растрачивала себя, пока не растратила все, а ей становилось все хуже (Мк. 5:26). Если бы они искали только в законе, они бы пришли к убеждению, что в целом мире нет благодати нет и престола благодати. Потому что закон, являясь самым лучшим, что есть на земле, не может предоставить благодати — ибо благодать и истина происходят только через Иисуса Христа, а не через Моисея (Ин. 1:17). Как можно вообразить, что благодать находится в чем-либо другом, более низком? Поэтому Павел, не найдя ее в законе, отчаиваясь найти ее в чем-то другом, более низком, обратился туда, где еще не искал (ибо некоторое время он искал ее не в вере, но в делах закона (Флп. 3:6-8) — знаете куда обратился? — к Иисусу Христу, Который есть престол благодати, где Павел и нашел благодать, в которой стоял и хвалился в надежде на славу Божью (Рим. 9:29-31; 5:1-3).

3. Святые познают и отличают престол благодати от всех других престолов, когда их направляет туда Сам Бог. Как сказано о колодце, что его вырыли в пустыне князья по указанию законодателя, так и святые находят престол благодати по указанию Подателя благодати. Поэтому и Апостол Павел молится, чтобы Господь управил сердца людей любовью Божьей (2 Фее. 3:5). Человек, будучи человеком, не может целенаправленно идти к престолу; он не найдет слов для своей молитвы, если ему не будет помогать Дух Божий (Рим. 8:26). Поэтому Сын говорит о Себе: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Ин. 6:44). Этот стих не только подтверждает то, что было сейчас сказано, но и подразумевает, что в человеке нет готовности идти к престолу благодати, его нужно туда привлечь. Бог ставит нас на Своем пути, то есть на том пути к престолу, где милость и благодать будут сопровождать нас.

4. Мы отличаем престол благодати от других престолов по той славе, которая проявляется в нем, когда Бог нам открывает его. Его слава превыше всего; ни на земле, ни на небесах нет другой славы, которая превысила бы славу Божью. Но, я повторяю, это открывается духовным зрением, а не моим природным пониманием, ибо мое понимание и восприятие по природе своей есть слепота и глупость. Поэтому, когда я стремлюсь достичь престола благодати и получить участие во славе благодаря собственному духу и в надежде на собственные способности, тогда я оказываюсь во тьме, грубый, глупый и слепой, мое сердце становится бесчувственным, глухим, эгоистичным и безжизненным, в нем не остается огня. Но оно обретает крылья орла, если у меня есть истинное понимание престола Это и есть еще один признак, по которому христианин может отличить престол благодати от других престолов здесь он встречает то благо, которое больше нигде невозможно встретить. Однако достаточно на эту тему.

5. Мотивы, побуждающие нас приступить к престолу благодати

Теперь мы переходим к обсуждению мотивов, которые выдвигает Апостол, побуждая евреев приступить с дерзновением к престолу благодати. Первый мотив — потому что мы имеем такого Первосвященника, то есть Первосвященника с такими-то и такими-то качествами. Второй — мы, приходящие к престолу, определенно получаем там и обретаем милость и благодать.

ПОТОМУ ЧТО МЫ ИМЕЕМ ТАКОГО ПЕРВОСВЯЩЕННИКА

Что касается первого мотива, то подвигает нас приступить с дерзновением к престолу благодати наше знание, что мы имеем такого Первосвященника. «Ибо мы имеем не такого Первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха. Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати». Я уже упоминал ранее о нашем Первосвященнике, показав, что им является Иисус Христос, Который в одно и то же время и алтарь, и жертва, и престол благодати, перед которым Он сам и ходатайствует за нас. Но Апостолом в этом тексте Он представлен нам не только как престол благодати, но и как Первосвященник, служащий перед престолом; и я хочу остановиться на его первосвященническом служении. Однако главной целью моего обсуждения будут Его качества в служении, которые я подразделяю на два вида-(1) по закону и (2) природные.

Качества Иисуса Христа как Первосвященника по закону

Когда я говорю «по закону», я имею в виду, как говорит Апостол, «не по закону заповеди плотской», но и по силе жизни непрестающей, то есть по завету вечности, который лишь слабой тенью представлен был в священстве прошлого а закон того священства был только лишь слабым отражением этого завета (Евр. 7:16; 9:15,24). Но благодаря тому, что закон и вход во священство законом были, как сказано «имеющие тень будущих благ», мы их будем использовать там, где они смогут послужить иллюстрацией темы наших дискуссий (Евр. 10:1). Теперь мы будем говорить о том, что положение Иисуса Христа как Первосвященника перед престолом благодати является мотивом, побуждающим нас приступить с дерзновением к престолу благодати за милостью: