Итоги № 48 (2013) - Итоги Итоги

Помните саундтрек к культовому советскому фильму «Дом, в котором я живу»?

…Тишина над Рогожской заставою,

Спят деревья у сонной реки.

Лишь составы идут за составами,

Да кого-то скликают гудки…

Наверняка речь шла о гудках с завода «Серп и Молот», известного до революции как Московский металлический завод Гужона. Предприятию в этом году исполнилось 130 лет. Лихие 90-е отправили завод в нокдаун: предприятие выживало за счет сдачи помещений в аренду. Как сказал заместитель директора НИиПИ Генплана Москвы Олег Баевский применительно к территории завода «Серп и Молот», «она очевидно переросла свою монофункцию и готова к более сложному и полезному для города использованию». Предприятию уготована участь, которая постигла «Красный Октябрь», «Винзавод» и многих других гигантов московской экономики. Вот только «Серп и Молот» покруче будет. Это ни много ни мало 87 лакомых гектаров в самом центре столицы.

Наследие завода — не только цеха из красного кирпича, сработанные еще при императоре Александре III. «Серп и Молот» издавна служил районообразующим предприятием. И сегодня район загрязнен не столько экологически по причине вредного производства, сколько социально. «Мы ощущаем только отголоски былого величия завода, — рассказал «Итогам» житель района Лефортово Юрий Лелюхин. — Мой квартал сплошь состоит из домов, где живут работяги. В основном в коммунальных квартирах. Много пустых зданий, которые якобы на реконструкции. Они завешаны драными фальшшторами, и это делает картину еще более удручающей». В общем, вот такой уголок индустриального прошлого. Один из многих…

Тем не менее история и аура этой промзоны внушают почтение. Для любой европейской столицы такой объект стал бы магнитом, притягивающим идеи и инвестиции, — сюда бы выстроилась очередь из архитекторов и дизайнеров с мировым именем, желающих вдохнуть новую жизнь в старые стены. Хотите музей индустриального дизайна — ради бога. Желаете рекреационный центр, сотканный из кафешек, бутичков, художественных мастерских и галерей, — welcome! Мечтаете о московском Soho, где молодежь и туристы день и ночь кочуют от одного танцпола к другому, — нет проблем. Но это там, в Европах! В Москве же любой освободившийся уголок исторической территории вызывает, как правило, лишь два инстинкта. Первый — тишком воткнуть на этом месте пару элитных кондоминимумов по цене орбитальной станции. Второй — развести всепланетный сыр-бор с конкурсами и амбициозными проектами, а потом опять же тишком построить на этом месте нечто невзрачное.

По какой из этих дорог двинется «Серп и Молот»? Или выберет свой путь? Кстати, именно руководство завода инициировало международный конкурс на архитектурно-планировочную концепцию. Провести его взялась компания «Дон-Строй Инвест». «Менеджмент завода в силу узкой отраслевой специализации не может осуществлять градостроительное развитие территории самостоятельно, — рассказали «Итогам» в пресс-службе компании. — Поэтому и принято решение о привлечении квалифицированного участника инвестиционно-строительного рынка».

Мнений по поводу будущего «Серпа и Молота» в профессиональной среде много, и все они прекраснодушны.

«Все-таки в первую очередь это не исторический, а индустриальный объект, — поделился своим мнением член жюри конкурса испанский архитектор Рикардо Бофилл. — Часть наследия завода сохранится после преобразований. Но территория претерпит изменения: есть идея превратить промзону в интернет-парк, высадить деревья, проложить дороги».

«Нельзя допустить, чтобы один вид резервации, промышленный, превратился в другой — например, очередной спальный район, — вторит испанцу генеральный директор ЗАО «Дон-Строй Инвест» Алена Дерябина. — Поиск возможных форм многофункциональности данной территории — это задача, которая может быть решена в процессе конкурса, и от него мы рассчитываем получить выжимку самых креативных идей».

Звучит замечательно, но до того момента, пока мы не услышим экономической конкретики. За счет чего будет жить район? Каких налоговых поступлений ждет город от этой территории? Ответов нет. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов говорит о «Серпе и Молоте» так: «Функциональное планирование — важная составляющая того, как промышленный анклав превратить в открытую и проницаемую городскую территорию. Это вопрос баланса жилья и рабочих мест, баланса частных и публичных пространств. Фокус должен быть направлен на создание полицентричного района».

Что скрывается за этим? Еще один элитный «полюс недоступности» с шикарными лофтами, сногсшибательными видами и въездными шлагбаумами? Скучный офисный центр, вымирающий после шести вечера? Разухабистая реплика «Винзавода» или «Флакона»? Или нечто такое, чего Москва еще не знала? Городские власти сами пока плохо понимают, что хотят получить. Вернее, знают, но стесняются сказать…

Проблема в том, что прежние попытки рекультивации промзон заканчивались реализацией пресловутых трех сценариев. Либо арт-кластер — эдакое гетто для креативного класса, либо «элитка», либо деловой центр. Сочетания частных и публичных пространств, то есть того, что именуется «многофункциональной средой», на землях бывших промзон, увы, не встречается. Что появилось в Москве на месте промышленных территорий? В 2008 году на месте фабрики «Красная роза» возникло место, где охотно тусовались художники и архитекторы. Потом их выселили, а в отстроенных заново корпусах обосновался деловой центр. В экономическом смысле создавать в старых цехах арт-кластеры — это все равно что стричь свинью: визгу много, шерсти мало. То ли дело жилые и офисные кварталы, особенно после того, как в Москве запретили точечную застройку. Деловые центры уже появились на месте бывшего Фурнитурного завода на Кожевнической улице, на территории завода «Мосавтотех» на Новорязанской, строится бизнес-центр на месте завода «Изолятор» на Ленинградском проспекте. Офисный комплекс высится на месте Завода точных измерительных приборов на Краснопролетарской улице. Вот, собственно, и все. О многофункциональности как таковой речи не идет. Правда, есть несколько знаковых площадок, судьба которых пока неясна. Так, промзону завода «Кристалл» предлагается застроить элитными двух-трехэтажными особняками и «доступными» высотками, частично сохранив склады и цеха, приспособленные под галереи, кафе и гостиницы. Слово «многофункциональность» было произнесено и по поводу бывшей промзоны на Бережковской набережной. Да и будущее таких крупных площадок, как территории фабрики «Красный Октябрь» и Завода имени Лихачева, сейчас активно обсуждается именно в плане многофункционального использования.

Проблема не в креативе. Любой риелтор знает, что многофункциональные пространства трудно продать. Мало декларировать идею многофункционального комплекса и даже построить его. Важно затащить на эту территорию покупателей жилья и арендаторов офисов. Объяснять прелести обитания в таких современных «коммуналках» у нас не научились. И причина тут в одном — в Москве катастрофически не хватает среднего класса, который и должен обживать такие пространства. У нас умеют продать либо элитный лофт, либо «двушку» в Марьине. Убедить москвича в том, что жить в квартале, где этажом ниже шумит офис, этажом выше малюет художник, а в доме напротив гремит ночной клуб, — это высший пилотаж. Поэтому прогноз таков: вдоволь наслушавшись про полицентричность и многофункциональность, мы рано или поздно получим в центре Москвы привычный, добротный и вполне ликвидный продукт. Так сказать, серп по цене молота…

Ум за разум / Общество и наука / Наука

Ум за разум

/  Общество и наука /  Наука

Российские ученые поняли, как победить болезнь Альцгеймера

«Внучек, как фамилия того немца, по поводу которого я схожу с ума?» — «Альцгеймер, бабуля!» Этот бородатый анекдот уже никого не смешит. Ибо болезнь Альцгеймера превратилась в киллера XXI века, не щадящего ни президентов, ни премьер-министров, ни домохозяек. При этом ученые лишь приблизительно понимают причины развития недуга. Начинается болезнь незаметно, с кратковременных расстройств памяти, и заканчивается полной утратой этой функции. Сейчас недуг бьет в основном по пожилым людям, но с каждым годом болезнь молодеет. Сегодня на планете от нее страдают 35,6 миллиона человек, к 2050 году, по прогнозам Всемирной организации здравоохранения, если не предпринять ничего кардинального, число больных в мире достигнет 115 миллионов. Российские ученые, похоже, приблизились к пониманию того, как остановить распространение болезни Альцгеймера.