Сокровище тени - Алехандро Ходоровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
126. МЕСТЬ
Сотни червяков карабкались по стволам деревьев, чтобы выделить нити, которые сплетутся в коконы, а по весне те раскроются, выпуская на волю бабочек. Цыпленок с завистью наблюдал за этим событием. Он перестал играть с приятелями и возжелал тоже иметь крылья, чтобы порхать с цветка на цветок. «Если эти жуткие твари могут стать прекрасными созданиями, почему я не могу?» Он нашел куски ткани, обрывки нитей, древесные волокна, пеньку, взобрался на вяз, обмотал все это вокруг себя и заснул под прикрытием ветки, надеясь превратиться в бабочку. Прошло время. Мучаясь жаждой и голодом, он пробудился и пробил клювом свой покров. Он не был ни бабочкой, ни цыпленком, а стал петухом. Разочарованный, он вернулся в курятник. Его приятели целыми днями бегали на солнце, питались вдосталь и теперь кукарекали как настоящие бойцы, ища драки. А наш петушок, бледный, изголодавшийся, не мог схватиться с ними.
Его заклевали, облили презрением. Он приписал свои беды бабочкам и побежал в лес, решив уничтожить все коконы.
127. УПАВШАЯ ЗВЕЗДА
Небо сотряслось от мощного толчка. С него сорвалась звезда, чтобы исчезнуть в океанских глубинах. Несмотря на толщу воды, она все так же сияла, ибо горение внутри нее продолжалось. Рыбы впервые смогли увидеть себя такими, как есть, и это им не понравилось. Снедаемые завистью, они натащили грязи и выплюнули ее на незнакомку, чтобы покрыть ее плотной пеленой, которая погасит блеск. Звезда прониклась презрением к себе, ибо смысл ее существования был в том, чтобы освещать другим путь. Она забилась в пещеру. Понемногу стали приплывать мерзкие твари и усаживаться на звезду, принимая ее за камень. Прошла едва ли не вечность, прежде чем в убежище проникло черное чешуйчатое создание, добралось до центра пещеры и испустило луч — столь яркий, что паразиты разбежались. «Кто ты, удивительное существо, выживающее в этом аду, не прекращая свечения?» — спросила несчастная звездочка. «Я звезда, как и ты. Сотрясение небес столкнуло меня в море, и тут я поняла, что мое сияние не поможет мне, а наоборот, создаст врагов. Чтобы творить благо, пришлось скрывать свою сущность… Идем со мной! Если от тебя отворачиваются, это не значит, что ты ничего не стоишь! От тебя отворачиваются, потому что не знают, кто ты. А если не знаешь другого, как можно его полюбить?»
128. МОНАХИ
— Мы оба молимся с одинаковым жаром. Почему же ты радостен, а я — нет?
— Ты всегда молишься, надеясь что-то получить, а я, напротив, благодарю за то, что мне дали.
129. ДОЛГ
Мой отец ослеп, когда я еще был в животе матери. Потом мать умерла, я сделался отцовским поводырем. Мы промышляли нищенством. В те времена бушевал кризис, и нам подавали мало. Однажды мы шли через мрачный квартал, было холодно, мой отец застонал от голода. «Не беспокойся, — ответил я, — мы поедим». Я стряхнул пыль с нашей одежды, и мы вошли в китайский ресторан. На столе оказались разные блюда, которые мы с жадностью пожирали. Затем я сказал официанту: «Нам нечем заплатить». — «Ты уверен?» — спросил тот и издал свист, похожий на соловьиный. Появились два китайца громадного роста, привязавших меня к стулу. Отец прошептал мне на ухо: «Прости». Официант вышел и скоро вернулся с банкой и лопаточкой из слоновой кости. Показав мне два глаза на дне банки, он мягко сказал мне: «Не беспокойся, парень, ты заплатишь мне так же, как твой отец». И выколол мне глаза лопаточкой. «Когда-нибудь, чтобы отдать долг до конца, ты приведешь ко мне своего сына».
130. НЕВЕЖЕСТВЕННЫЙ ПРОРОК
От бесконечных многолюдных вечеринок в здании, где помещался танцевальный зал, раскрошился цемент. Время от времени раздавался скрип, но собравшиеся старались его не слышать: мысль о разрушении они считали греховной и отгоняли ее от себя. Мимо шел каменщик и понял, в чем дело. Внутрь его не пустили. Тогда он написал на листе бумаги: «Астарожно сдание абрушица!» — и бросил его в окно. Танцующие сорвали листок и разразились смехом: «Он пишет "а" вместо "о"! "Сдание" через "с"! Не знает, как правильно писать глаголы! Ха-ха-ха, этот мужлан незнаком с правописанием!». Внезапно балки не выдержали, и крыша рухнула на приглашенных и слуг. Каменщик, прежде чем пойти дальше, вывел куском мела на стене: «Я фсех придуприждал!».
131. ИСТИНА
Он верил, что получает ответы, а на самом деле двигался вперед, распахивая ударом ноги закрытые двери.
132. МНОГО НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ
Один хромец просил подаяния, сидя на ступеньках Оперы. Мимо проходил святой, коснулся его ног, — и обе сделались здоровыми. Поначалу радости нищего не было границ, но через несколько минут его обуял гнев: «Проклятый блаженный! Почему ты не сделал меня первым танцором Оперы?». И он уселся обратно, отныне притворяясь хромым.
