Перспективы и риски развития человеческого потенциала в Сибири - Коллектив авторов

3) образование замкнутых, изолированных сообществ, ведущее к развитию в них удушающего конформизма;

4) создание благоприятной почвы для появления и развития экстремизма, трансформирующегося в терроризм;

5) создание в изолированных и настроенных враждебно по отношению к другим культурам сообществах неблагоприятного климата для индивидуальной автономии личности и свободного осуществления прав человека и основных свобод;

6) возникновение масштабных общественных конфликтов и потрясений, уносящих миллионы человеческих жизней [Livre Blanc sur le dialogue interculturel, 2008].

Лидер этнополитологии в России В. А. Тишков подчеркивает: «Вторая половина XX века стала свидетелем действительно глобального явления – эскалации насилия и войн внутригосударственного характера. Большинство этих войн и конфликтов – это так называемые войны “за идентичность и веру”, т. е. войны за этническое самоопределение, сепаратистские или ирредентистские политические проекты. Часть конфликтов – это вооруженная борьба за власть над центральным правительством разных соперничающих группировок, опирающихся на представителей той или иной этнической или религиозной общины, проживающих в едином государстве. Только за период с 1990 по 1995 г. 70 государств были вовлечены в 93 войны, в которых было убито 5,5 млн чел. Три четверти этих жертв – гражданское население, включая один миллион детей». В том числе вооруженные действия в Чечне 1994–1996 и 1999–2001 гг. унесли более 40 тыс. жизней российских граждан [Тишков, 2012].

Конфликты, рожденные конкуренцией идентичностей, ставят под угрозу возможность воспроизводства человеческого потенциала. Признавая значение этнокультурного многообразия и настаивая, вслед за В. А. Тишковым, на выработке в обществе конструктивного (позитивного и толерантного) отношения к этой стороне российской действительности, авторы данного текста ориентируются на приоритетность эффективной политики государства в пользу личности и общества. На протяжении 1990-2000-х гг. кампании Чеченской войны, конфликты в Дагестане, Осетии, Карелии, на Ставрополье сделали важными для России разработку стратегий нейтрализации этнических рисков и предотвращения конфликта через эффективное управление полиэтничными сообществами.

По определению одного из ведущих антропологов-экспертов России М. Н. Губогло, «содержание новой этнической политики состоит в расширении спектра самовыражения этничности путем разработки механизмов, способных примирить политико-правовые интенции и интегративные задачи государства по созданию юридически обоснованной солидарности граждан, т. е. согражданства, с жизненно важными социально-демографическими, культурно-языковыми и психологическими аспектами этнических общностей и групп. Долгосрочность ее вытекает из признания многоэтничности постоянно действующим фактором» [Губогло, 2003, с. 721].

Этническое многообразие современной России признается политическим и культурным императивом на уровне политического, академического и легитимного общественно-публицистического дискурсов. Но определение риска лишь на основе методологии и практики этнического партикуляризма представляется не достаточно эффективным. Всестороннее изучение этносоциальных процессов последних десятилетий, оценка развития политических и культурных взаимодействий различного, в том числе транснационального, уровня, пересмотр ценностей мультикультурализма в пользу интеркультурализма и, наконец, понимание того, что этносоциальные и политические проблемы возникают не только из-за протестов меньшинств, но и из-за позиции большинства, приводят к корректировке методологических принципов этносоциальных исследований. Как считает В. А. Тишков, «наступающий новый век будет временем реакции групп большинства на несостоятельные проекты от имени меньшинств по разрушению общего политического пространства вместо улучшения системы правления и культурной политики в рамках общего государства» [Тишков, 2000].

Оценивая в рамках данного исследования риск как потенциальную возможность материальных, физических, социальных потерь общества, отдельных индивидов и групп и угрозу для их жизненных шансов, следует подчеркнуть, что в сфере долгосрочного планирования и государственной политики эта категория соотносится с представлением о национальной безопасности.

Ориентация на приоритет государства и концепцию гражданской нации определяет методологический подход к оценке рисков, который становится реальностью российской гуманитарной науки в последнее десятилетие. При оценке современной ситуации в России авторы фундаментального исследования «Стратегические риски России: оценка и прогноз» (2005 г.) используют категорию стратегических рисков, подразумевая под ними «угрозы национальной безопасности и устойчивому развитию страны, обусловленные уязвимостью населения, хозяйственных объектов и окружающей их природной среды к разрушительному воздействию различных источников и факторов опасности… В более же узкой трактовке, как управленческой категории, стратегический риск может рассматриваться в качестве меры возможности наступления негативных последствий для национальной безопасности и устойчивого развития страны при принятии неэффективных или непринятии стратегических решений в сфере (обще)государственного управления» [Стратегические риски…, 2005, с. 35]. Речь идет о сочетании вероятности таких неблагоприятных событий (кризисов, катастроф, стихийных бедствий и проч.) и ущербов от них, которые существенно снижают уровень защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз [Стратегические риски., 2005, с. 35].

К числу стратегических рисков наряду с прочими отнесены: возрастание угроз терроризма, возможность внутригосударственных межнациональных (межэтнических) и межконфессиональных конфликтов; соединение межэтнических и межконфессиональных конфликтов, когда те и другие принимают экстремальные формы; изменение социальной структуры и духовный кризис также соотносятся с этнокультурными и социально-политическими трансформациями общества и формируют современные риски России [Стратегические риски., 2005].

Говоря об этнических аспектах рисков развития человеческого потенциала в рамках данной работы, следует сослаться на Концепцию национальной безопасности Российской Федерации 1997 г. в ее новой редакции 2000 г. и Стратегию национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., утвержденную Указом Президента от 12 мая 2009 г. В концепции государственной национальной безопасности России подчеркивается: «Негативные процессы в экономике лежат в основе сепаратистских устремлений ряда субъектов Российской Федерации. Это ведет к усилению политической нестабильности, ослаблению единого экономического пространства России и его важнейших составляющих – производственно-технологических и транспортных связей, финансовобанковской, кредитной и налоговой систем. Экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация общества, девальвация духовных ценностей способствуют усилению напряженности во взаимоотношениях регионов и центра, представляя собой угрозу федеративному устройству и социально-экономическому укладу Российской Федерации. Этноэгоизм, этноцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений, а также неконтролируемая миграция способствуют усилению национализма, политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и создают условия для возникновения конфликтов» [Концепция национальной безопасности РФ…, 2000].

Развитие концепта национальной безопасности связано с утверждением по Указу Президента РФ от 19 декабря 2012 г. Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г., ориентированной на обеспечение интересов государства, общества, человека и гражданина, укрепление государственного единства и целостности России, сохранение этнокультурной самобытности ее народов, сочетание общегосударственных интересов и интересов народов России, обеспечение конституционных прав и свобод граждан.

Стратегия, предполагающая активизацию всестороннего сотрудничества народов Российской Федерации, развитие их языков и культур, является частью стратегического планирования в сферах обеспечения национальной безопасности. Она носит комплексный межотраслевой социально ориентированный характер; призвана развивать потенциал многонационального населения Российской Федерации (российской нации) и всех составляющих его народов (этнических общностей) [Стратегия государственной национальной политики., 2012].

Национальная безопасность, таким образом, соотносится с исторически сформированной полиэтничной структурой России, в настоящее время закрепленной в иерархии этнополитических и этнотерриториальных автономий, в сложной инфраструктуре национально-культурных центров, автономий и проч. Признание необходимости сохранения этнокультурного многообразия, ориентированного на идентичность, при условии интеграции определяет специфику исследовательского подхода в рамках данной работы.