Гринька - «Красный мститель» - Георгий Кубанский

Гринька не был трусом. Многие ночи, проведенные им в темноте и одиночестве, научили его разбираться в мельчайших шорохах. Понимая это, Роман Петрович замер, стараясь не скрипнуть галькой, на которой они лежали.

Густо ударил соборный колокол. Раз! Два! Три!.. А когда замер его последний, восьмой удар, кругом еще громче заверещали цикады, заглушая уже и глухие удары волн о берег, и шипение отступающей воды, и шорох ветра в кустах…

Неподалеку скрипнула под ногами галька. Кто-то шел к шаланде.

Роман Петрович приподнялся, стараясь в темноте узнать малознакомую фигуру Сергея. Христя должен был захватить с собой парус и воду, а потом собирался подойти к шаланде на маленькой гребной лодке. Человек подошел к шаланде. Остановился. Роман Петрович решил подползти поближе и убедиться, что возле нее действительно Сергей, а не кто-либо из рыбаков, иногда проверявших свои лодки. Подполье приучило его к осторожности. Да и настойчивость Гриньки, что-то слышавшего, обеспокоила.

Не успел он отползти от укрывавших его валунов, как в стороне, из темных кустов, послышался негромкий резкий голос:

— Руки вверх!

Окрик был настолько неожидан, что Роман Петрович, не размышляя, прижался всем телом к теплой еще гальке. И тут же он услышал знакомый голос — окающий, округлый:

— Что такое?

— Не валяйте дурака, — все так же негромко ответил первый. — Вы пойманы, опознаны и сидите на прицеле десяти винтовок.

Роман Петрович отполз обратно, за камни, и положил руку на спину Гриньки. Мальчуган дрожал.

— Я протестую! — громко сказал Сергей, очевидно рассчитывая предупредить своих об опасности. — Кто вам дал право?..

— Молчать! — прошипели в кустах. Расплывающийся круг света от фонарика выхватил из темноты Сергея.

К нему подошел офицер-контрразведчик. За ним, с винтовками наперевес, — несколько солдат.

— Я хочу выяснить наконец… — по-прежнему громко начал Сергей. Договорить ему не дали. Роман Петрович услышал глухой удар, тяжелое дыхание, придушенные выкрики и грубые угрозы.

Теперь Роман Петрович понял, почему упорствовал Гринька, утверждая, что слышит шаги. Сейчас Гринька дрожал, но не от страха: на его глазах в лапы контрразведчиков попал человек вместе с письмом матери. Гринька уже не думал ни о провале поездки, ни о возможном аресте. Письмо! Оно было так близко и вместе с тем недоступно, уходило от него вместе с человеком, которого тащат связанным в кусты.

Контрразведчики с Сергеем скрылись в темноте.

Снова все притихло, кроме шума волн и трескотни цикад.

Сколько прошло времени? Минута? Десять? А быть может, и час? Никто не смог бы ответить. Слишком велико было напряжение.

С моря донесся слабый всплеск. Еще раз… Совсем, казалось, близко взвизгнуло весло в уключине. И сразу же из кустов послышался отчаянный крик Сергея.

Крик перешел в глухое мычанье.

Но и этого было достаточно. С моря ответил голос Христи Ставранаки:

— Э-эй! Наза-ад! Э-эй!.. — Христя кричал громко, постепенно удаляясь от берега. — Э-эй!.. Засада-а!..

На берегу послышалась громкая брань.

По взбешенному, полному ярости голосу Роман Петрович узнал офицера. Рука невольно потянулась к браунингу, спрятанному в подкладке рукава. И остановилась.

«А кто сообщит нашим о провале? — подумал он. — Лежи, Роман! Влипни в камень. Сам окаменей, а товарищей предупреди…» От кустов отделилась группа людей. На фоне звездного неба четко выделялись их черные силуэты. Впереди — Сергей. За ним — офицер. Позади — несколько солдат с винтовками наперевес.

— Чего вы от меня хотите? — спросил Сергей.

— Прежде чем задавать вопросы, — холодно произнес офицер, — потрудитесь ответить, что привело вас сюда.

— Вышел пройтись, подышать свежим воздухом.

— Нам известно все: место назначения, ваши спутники и даже то, что спрятано в этой шаланде.

— Не выдумывайте. Ничего я не прятал и никуда не собираюсь.

— Быть может, вы не знаете Христю Ставранаки? — насмешливо спросил офицер.

— И даже имени такого не слыхали?

— Нет.

Голос Сергея звучал уверенно. Он понял, что офицер не знает ни кого он задержал, ни тех, кто собирались у шаланды, иначе он не стал бы запугивать задержанного, а сразу отвел бы его в тюрьму. Контрразведчик хотел дождаться других пассажиров шаланды, если они придут. А куда направлялась шаланда, догадаться было нетрудно. Все знали, что связь с плавнями коммунисты поддерживали морем. Но… контрразведчик назвал Христю Ставранаки. Значит, он все же что-то знает!

— Нам нужен ваш партийный билет, явки и пароль, — сухо потребовал офицер.

— Какой партийный билет? — развел руками Сергей и подумал: «Так и есть! Контрразведчик знает очень немного. Прощупывает меня. Партийный билет, явки и пароль они требуют у любого задержанного. Топорная, грубая работа».

— Если вы будете запираться, — все так же ровно, не повышая голоса, продолжал офицер, — я не ручаюсь, что с вами по пути в тюрьму не произойдет несчастный случай.

— Я же вам русским языком сказал… — начал Сергей.

— Семенчук! — перебил его офицер. — Ко мне!

Один из солдат выступил вперед.

— Подойди поближе. Опусти винтовку. Ниже. Приставь ее к колену арестованного. Так. Если он сойдет с места хоть на шаг, стреляй. Без предупреждения. Понял?

— Так точно! — гаркнул солдат.

— Господин путешественник! — Офицер снова обернулся к задержанному. — Настоятельно советую вам подумать о своем поведении. Малейшее неточное движение, и вы останетесь без ноги.

Сергей молчал.

— Надеюсь, вы понимаете, что в темноте возможны всякие случайности. Скажем… нечаянный толчок. Вы сойдете с места, а солдат…

— Вы хотите сознательно искалечить меня? — перебил его Сергей. — Убить?

— Такие действия называются одинаково во всех карательных ведомствах мира: убит при попытке к бегству.

— Господин!..

— Даю минуту на размышление. Если через минуту…

Контрразведчик запнулся. Кто-то шел по берегу, насвистывая уличную песенку.

Рука Романа Петровича потянулась к Гриньке… и нащупала камень. Мальчика рядом не было. Это он шел прямо на замершую в ожидании группу.

Сергей замычал, схваченный сильными руками солдат.

Мальчишка метнулся в кусты и там нарвался на тускло отсвечивающую полоску штыка. Рядом грохнул предупредительный выстрел. Копоткая вспышка осветила пригнувшегося Гриньку. Ветерок донес к Роману Петровичу сладковатый запах пороховой гари.

— Брать живым! — крикнул офицер. — Живым брать!

Два солдата уже волокли кричащего Гриньку. Он вопил во все горло, отчаянно упирался, пробовал сесть на землю.

Солдаты подняли его и понесли, не выпуская из рук винтовок.

— Собрать людей! — приказал офицер. Резкая трель свистка вызвала притаившихся в темноте солдат. Медленно разгораясь, тускло светил фонарь «летучая мышь». В большой желтый круг света попали: Гринька, связанный Сергей, офицер, несколько солдат и высокий нос шаланды.

— Дяденька! — взмолился Гринька. — Я не буду! Ну ей-богу же не буду-у!

Офицер широко расставил ноги в мягких козловых ноговицах и пристально всматривался в Гриньку:

— Из молодых, да ранний!

— Ой, никогда больше… никогда не бу-ду-у!

— Что не будешь?

— А ничего не буду-у!

Неожиданно офицер схватил мальчугана обеими руками за плечи и рывком притянул его к себе:

— Зачем ты шел сюда? Говори! Правду!

— Не буду-у! — сипло тянул Гринька.

— Скажи, зачем ты шел сюда, и я сейчас же отпущу тебя на все четыре стороны.

— Ночева-ать.

— На шаланде?

— Ага-а!

— И давно ты ночуешь здесь?

— Третью но-очь!

— Прекрасно! Прошлой ночью сюда пришли люди и спрятали на шаланде документы, бумаги. Понимаешь?

На этот раз контрразведчику удалось обмануть мальчугана. Гринька принял его выдумку о бумагах за правду. «Так или иначе, — думал он, — а надо, чтобы меня арестовали и в тюрьму увезли. Может, там мамку увижу…»

— Если ты найдешь документы, — продолжал офицер, заметив замешательство Гриньки, — я отпущу тебя сейчас же. Отпущу и дам кое-что.

Гринька, думая о «бумагах», перестал хныкать и спросил:

— А если найду… чего дашь?

— Что ты хочешь?

— Дашь?.. — Гринька задумался. — Дашь колокольчик?[4]

— Дам, — щедро пообещал офицер. — Ищи!

Гринька поднялся на шаланду. Сунулся в корму. Искал он там довольно долго, раздумывая, как ему быть. Потом приподнял рыбину.

— Долго ты будешь там копаться? — прикрикнул офицер.

Не отвечая ему, Гринька полез на мачту.

За ним скользнул вверх луч карманного электрофонарика.

Мальчуган поднимался все выше, добрался до сигнального фонаря. Принялся раскручивать ржавую, скрипучую проволоку, прикреплявшую фонарь к флагштоку. Снял фонарь. Широко размахнулся и забросил его в море.