Франко. Краткая биография - Габриэлла Эшфорд Ходжес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Франко учился в Толедо, консервативные силы армии попытались компенсировать потерю Кубы и восстановить имперское величие посредством расширения и укрепления испанских позиций на севере Африки. Положение в Марокко никогда не было простым. Вплоть до начала XX века там правил властный султан. Два крупных восстания местного населения против него открыли англичанам и французам дорогу для расширения своего влияния в этой зоне. В качестве побочного эффекта от англо-французского соперничества Испании в виде протектората достался регион северного Марокко, который было практически невозможно контролировать. Султан сохранял номинальную власть над обширной французской зоной, а один из его приближенных попытался стать правителем в испанской зоне. Это не устроило ни арабское население, ни оккупантов из Мадрида. Хотя свирепые местные племена, кабилы, и ненавидели своих испанских хозяев, армейские офицеры считали, что все их проблемы в Марокко вызваны колониальными амбициями Франции и Великобритании, а также слабостью испанских политиков. Эту точку зрения энергично поддерживали в толедской военной академии. Ее офицеры страстно желали, чтобы правительство сделало что-нибудь «смелое» в Африке.
Однако, к пущему разочарованию армии, государственная власть после кубинского фиаско не проявляла ни малейшего интереса к сохранению или расширению имперских владений в Африке. Вместе с тем испанские промышленники, добившиеся благоприятных для себя условий эксплуатации шахт в Марокко, были чрезвычайно озабочены, поскольку восстание местных племен против султана начало угрожать интересам владельцев рудников в районе города Мелильи. Они немедленно объединили свои усилия с армейскими офицерами, близкими к королю Альфонсу XIII, для давления на правительство Антонио Мауры с тем, чтобы оно защитило контролируемые ими горные разработки. В июне 1909 года Маура в конце концов уступил и отдал приказ армии взять под охрану испанские шахты в Марокко.
Однако, несмотря на весь энтузиазм, с которым армия жаждала ввязаться в эту авантюру, на деле она оказалась абсолютно не готова для сколь-нибудь значительных военных действий. Пришлось призвать резервистов, многие из которых были давно женаты, имели детей. Решение Мауры направить на войну собранный на скорую руку, расхлябанный экспедиционный корпус обернулось бойней для испанских сил. Только 27 июня свыше пятисот испанцев было убито и несколько тысяч ранено.
То, что тысячи простых тружеников заплатили жизнью за кровавую авантюру, предпринятую некомпетентным правительством для защиты экономических интересов горнорудных компаний, отнюдь не способствовало снижению социальной напряженности в Испании. 12 июля 1909 года одна монархистская газета гневно писала: «Если бы страна знала, что хоть какая-нибудь проблема в Марокко будет разрешена, то стерпела бы самую империалистическую политику. Но, поскольку стало ясно, что в Марокко никто не знает, что и как следует делать, она не поддержит эту авантюру… Там мы только понапрасну проливаем кровь наших солдат и тратим деньги налогоплательщиков». В местах, где призывали резервистов и откуда они отправлялись на непопулярную войну, начались спонтанные антимилитаристские демонстрации, которые быстро распространялись по стране. Масла в огонь подлила всеобщая забастовка в Барселоне, организованная анархистами и социалистами. Чрезвычайное положение, объявленное командующим военным округом, спровоцировало взрыв антиклерикальных выступлений, несколько церквей было сожжено.
29 июля 1909 года правительство Антонио Мауры приказало давно жаждавшей пострелять армии навести порядок в Барселоне. Это событие известно в истории как «Semana tragica» («Трагическая неделя»). Офицеры, убежденные, что социальное брожение и марокканский провал оказались следствием антимилитаризма, антиклерикализма и каталонского сепаратизма, без колебаний расстреливали баррикады прямой наводкой из тяжелой артиллерии. Множество бунтовщиков было арестовано, тысяча семьсот двадцать пять человек предстали перед полевыми судами, пятерых приговорили к смертной казни.
Пока стачка в Барселоне перерастала в вооруженные столкновения, марокканцы под стенами Мелильи перешли в наступление. Армию эти события еще больше укрепили во мнении, что некомпетентная и беспомощная центральная власть не способна сдержать антипатриотические выступления. В Толедо, «где главной темой наших разговоров были политические и военные события, разворачивавшиеся в Испании, мы, молодые кадеты, были возмущены происходящим» (Пакон). В военной академии считали, что пацифисты и революционеры провоцировали гражданские волнения, пока испанская армия исполняла свою благородную имперскую миссию в Марокко.
Но юному Франко пошли на пользу военные неудачи в Африке, ибо обидное ощущение личной и социальной неполноценности обернулось достойным похвалы чувством досады и возмущения за оскорбленную страну. Его желание отомстить за собственные унижения, которые он терпел от отца, смешивалось сейчас с решимостью защитить Родину, сделав одновременно славную военную карьеру. Тем не менее, когда в июне 1910 года Франсиско завершил учебу в академии, его героическое будущее отнюдь не выглядело очень уж вероятным: восемнадцатилетний кадет оказался лишь на двести пятьдесят первом месте среди трехсот двенадцати выпускников. В своем фильме Франко пытается объяснить не слишком многообещающее начало военной карьеры. На выпускном вечере в академии наш герой Хосе многословно разглагольствует на тему славного прошлого Испании, богатой истории Толедо и вклада Сервантеса в испанскую культуру. Хосе говорит, что он истратил недельное жалованье, чтобы купить шесть экземпляров «Высокородной судомойки», не самого популярного произведения Сервантеса, чтобы повысить культурный уровень своих товарищей. Когда книжки попали в руки преподавателя, кадета подвергли аресту. Его восторженный друг Луис, считая, что «Хосе большему научился от камней Толедо, чем от книг», вскричал: «Вы только посмотрите на это безумство! Да по своим способностям и отношению к нему учителей Хосе мог бы быть первым среди нас, а он все пренебрегает этим ради красивого жеста!» На что Хосе отвечает нравоучительной сентенцией: «Я ни за что не променяю мои душевные устремления на первые места в классе». В действительности же Франко будет поразительно гибким и покладистым в своем стремлении к власти.
Желанию Франсиско проявить себя на полях сражений в Африке препятствовало его высокое звание младшего лейтенанта, которое не позволяло ему просить назначения на службу в Марокко. В результате Франсиско и Пакона направили в небольшую воинскую часть, базирующуюся в Эль-Ферроле. К тому времени на Калье-де-Мария мало что изменилось. Несчастная донья Пилар по-прежнему жила со своим престарелым отцом. Вечно в черном, она проводила дни в молитвах, а ночи в слезах. Как водится, Франко убегал из казармы домой почти ежедневно. Хотя вдали от родного очага юный Франсиско обнаружил в себе глубоко укоренившееся неприятие церкви — в
