Искусство тайцзи-цюань как метод самообороны, укрепления здоровья и продления жизни - В. Дернов-Пегарев

Конечным результатом подобной «работы дыхания» является величайшее спокойствие духа. Согласно Чэнь Пиньсаню, «когда истинное дыхание совершает непрерывно круговое движение по каналам “правления” и “действия”, руки и ноги практикующего становятся незыблемы, точно горы, мысли уходят прочь и в человеке начинает работать небесный механизм» 107). С этого момента можно переходить к третьему и последнему этапу практики – очищению духовной силы и возвращению в пустоту.

В) Третий и последний этап практики связан главным образом с работой на ментальном плане, причем органом, который выполняет эту работу, является сердце (синь). Образно говоря, сердце становится господином, которому тело покорно служит. В основе всей подобной ментальной работы лежит понятие «и», которое обычно переводят как «мысль», хотя ему одновременно присущи такие смысловые обертоны как «воление» и «намерение». Ниже мы приводим два его определения, данных учителями тайцзи-цюань: «if есть намерение моего сердца» (108) и «Излучаемое сердцем и есть и». Таким образом, в связи с тем, что понятия «сердца» (синь) и «мысли» (и) употребляются, как правило, в одном и том же контексте, провести между ними четкое различие бывает далеко не просто. В частности, одну и туже фразу можно перевести и как «привести кисти в движение мыслью», и как «привести кисти в движение сердцем» (109).

Как бы то ни было, любое движение тайцзи-цюань исходит из сердца и направляется мыслью. Или как сказано в одном из классических текстов: «Мысль и дыхание государи, мышцы и кости – их министры». Следовательно, мысль является связующим звеном между телом и умом. Подобное же понятие играет важную роль и во «внутренней алхимии», поскольку в соответствующих даосских текстах мысль часто называют «посредницей» (мэй) (110).

Таким образом, мысль является одновременно и представлением и намерением, то есть сформированным в сердце образом. Синь-шэн образно определял его как «сердечный разговор». Из вышеописанных упражнений по «проведению дыхания» ясно также, что мысли присуща созидательная сила (111), поскольку она способна вызывать вполне определенные физиологические и психологические феномены. Подобное ее свойство прокламируется, в частности, уже в одном из текстов Лe-цзы (II в.) (112): «Всеми десятью тысячами превращений управляет не что иное, как мысль».

Следовательно, конечной целью тайцзи-цюань является установление максимально совершенного соответствия между выполнением движения и излучением из сердца соответствующего ментального представления. Следствием подобной мгновенной реакции тела на излученную сердцем мысль является полнейший автоматизм движений, контроль над которыми осуществляется таким образом на уровне подсознания. В самом деле, на третьем и последнем этапе практики отпадает необходимость как в сознательном контролировании движения, так и в сознательном «излучении» сердцем соответствующей мысли. «Сердечное слово (и) истекает само собою». На этой стадии развития адепт уже не воспринимает внешних раздражителей в связи с совершенной фиксацией его духовной силы ( шэнь-нин ). При этом степень его сосредоточения столь велика, что он не имеет никакой необходимости двигаться по какой-либо строго регламентированной двигательной схеме; более того, осуществляемые им движения могут уже не иметь никакого отношения к тайцзицюань. При этом он равно теряет как сознание своего «я», так и сознание своего тела. Одновременно с этим в нем реализуется совершенное единство противоположностей внешнее-внутреннее, движение—покой, я и не-я, что и соответствует единению с дао и возвращению в пустоту. Или как сказано тем же Чэнь Пиньсанем: «Я уже не осознаю ни того, что это тело есть “я”, ни того, что я есть это тело» (113), что вполне созвучно определению святого мужа, данному Чжуан-цзы (114): «Совершенномудрый не имеет своего “я”».

Он же неоднократно говорил о необходимости «забыть тело» (сын-ван) (115).

В состоянии подобной сосредоточенности энергия индивида выходит за рамки какой-либо конкретной формы, составляя одно целое с космосом, законам действия которого она и повинуется. «Никаких мыслей внутри, ничто не может служить препятствием вовне». Таково претворение идеала дао, когда человек составляет одно целое и с землей, и с небом. В подобном состоянии уже не он выполняет движения тайцзи-цюань, но через него осуществляет воздействие самое дао.

Признавая реальность воздействия мысли на тело, вполне логично признать и обратное воздействие. Иными словами, если плохая осанка может быть исправлена «прямой» мыслью, то постоянное поддерживание позвоночника в выпрямленном положении, в свою очередь, должно способствовать правильным мыслям и поступкам. Или как сказал Чэнь Пиньсань: «Выпрямляя свою спину, мы “выправляем” всю свою деятельность» (116). Правда, некоторые движения тайцзи-цюань выполняются и при наклонном его положении, но как сказано другим учителем: «При постоянном удержании правильной мысли прямота сохраняется при любом наклоне» (117).

Овладев ментальным мастерством «сердечного слова», индивид становится не подвержен воздействию хаотических мыслей, а все присущие ему ранее напряжения постепенно исчезают, сменяясь все более и более глубоким покоем и ясностью. Таким образом, мы можем сравнить эффект воздействия тайцзи-цюань с действием медитационных упражнений. Кстати, некоторые из учителей тайцзи-цюань устанавливают между этими двумя занятиями отношение взаимодополнительности. В частности, один из современных учителей, Чэнь Гун (118) написал следующее: «После достаточно продолжительных занятий медитацией и достижения определенных успехов следует заняться поиском внутри себя “подвижности в неподвижном”. Ибо целью медитации отнюдь не является достижение полной неподвижности или пребывания вне всякого движения. Причем эта задача – полная аналогия свойственному продвинутой стадии тайцзи-цюань поиску “покоя в движении”. Следующей стадией подобной работы является, напротив, поиск “движения в покое”».

Итак, поскольку одним из важнейших условий достижения успеха в занятиях тайцзи-цюань является внутренний покой, на определенной стадии занятий этим искусством его необходимо соединить с практикой медитации, используя метод контролируемой мыслью визуализации. Достигнув же состояния стойкого внутреннего покоя, адепту следует приступить к поиску «движения в покое», что необходимо ему для достижения единства с дао, пребывающим, как уже было сказано, вне любой дуальности. Тем самым он получает шанс отождествиться с тайцзи, или самим Великим Пределом.

Глава IV Основы боевого искусства тайцзи-цюань

Несмотря на столь характерные для тайцзи-цюань психосоматические аспекты, большая часть его приверженцев считает, что оно является, прежде всего, разновидностью боевого искусства. Правда, многие другие полагают, что подобный метод боевой подготовки, использующий крайне замедленные движения, осуществляемые к тому же в отсутствие мускульной силы, просто смешон. Причиной подобных разногласий является то, что адепты тайцзицюань используют в своих упражнениях не мышечную силу (ли), но некую внутреннюю силу (цзинь). Иными словами, они добиваются победы над противником, используя «работу дыхания» (ци гун), сосредоточение духа и тонкую психологическую игру. Что же касается подготовки к реальному бою с противником, то она достигается практикой парных упражнений в «толчках руками» (туй шоу) и в «рассеивании рук» (сань шоу) (119).

При этом противник рассматривается не как «враг», которого следует победить во что бы то ни стало, но как «взаимодополняющая половина» некой цельной ситуации. Иными словами, пара противников представляет собой не столько непримиримое противостояние, сколько части единого целого (тайцзи), образованного двумя взаимодополняющими элементами.

Поэтому в ответ на движение противника вперед партнер отступает назад, совершая тем самым «прямо противоположное» или «взаимодополняющее» движение. Подобная тактика подразумевает достаточно высокую степень владения телом, безукоризненно выполняющего «приказы духа». Иными словами, тело бойца должно обладать совершенной мягкостью, позволяющей ему легко приспосабливаться к любой ситуации, тогда как сознанию должно быть присуще предельное сосредоточение и острота восприятия, позволяющее ему точно определить конкретную ситуацию и направление ее эволюции.

Таким образом, цель парных упражнений тайцзицюань в обучении искусству «пребывания в гармонии с противником». Иными словами, боец тайцзи должен непрерывно следовать за ним, всемерно ему подражая и всячески к нему приспосабливаясь. Собственно говоря, сама возможность возникновения боя и победы над противником обусловлена его ошибкой, выразившейся в «разрыве совершенной непрерывности». В этом смысле одним из опаснейших моментов боя является переход от одного движения к другому. Вот почему при исполнении любой последовательности движений в тайцзи-цюань главное внимание уделяется их непрерывному «увязыванию» друг с другом, то есть отработке той неразрывной их слитности и «кругообразности», которая обеспечивает совершенную цельность движений всего тела.