Неизведанные пути - Виталий Бодров

— Быстрее! Да шевелись же ты!

Наконец, незнакомец остановился и понес какую-то чушь:

— Все. Мы в полной безопасности. Три пояса дубрав, пояс берез и ельник. Ольха, рябина и ясень в трех ручьях. Не-ет, теперь ему нас ни за что не выследить. Слабо.

Нанок почесал в затылке. Он что-то не улавливал никакой связи между дубравами и погоней. Заблудится она там, что ли? А чем тогда три сосны плохи? С ручьями понятно, чтобы со следа сбить. Но чтобы в них плавали рябина и ясень, он как-то не заметил. Впрочем, может, и плавали, он тогда упорно проклинал мокрую воду и дырявые сапоги, мог и пропустить.

Нанок попытался незаметно рассмотреть своего спутника. Коричневый плащ — под цвет дерева, к которому тот прислонился, под ним — зеленая куртка (может, и кафтан — не разобрать), изрядно поношенные сапоги странного пошива. Охотник — не охотник, разведчик — не разведчик. Лук у него необычный, внушительный такой. На голове — зеленая же шапка, вроде колпака, скрывает волосы, лицо — молодое, ни усов, ни бороды. Шрамов тоже не видно, видать здоров малый мечом махать. Хотя на вид — пацан пацаном. Но реальный.

— А ты собственно, чего в драку влез? — неожиданно поинтересовался незнакомец. — Тебе что, своих проблем мало? Ты хоть знаешь, чьи это люди были?

Варвар задумчиво поскреб бороду. Чьи были люди, он не знал. Да и есть ли разница? Чьи бы не были — нет их теперь, и точка. Слава Беодлу. И чего в драку влез, тоже не знал. Ну, как же так, Беодл побери, драка — и вдруг без него?

— Четверо на одного — как-то неправильно, — выдавил он из себя.

— Неправильно ему, видите ли! Вот люди, а? Нет, я, конечно благодарен, без твоей помощи меня бы просто убили, но все равно не понимаю. Ты ж ни меня, ни их не знаешь!

Варвар угрюмо молчал. Кроме «четверо на одного — не честно», в голову ничего больше не лезло, а это он уже сказал. И вообще, жрать хотелось, просто беда. Для порядочного варвар всегда беда, когда нечего заглотить, а назвать Нанока непорядочным мало кто рискнул бы.

— Некроманта это люди, — сообщил незнакомец. — Самого Тубариха.

Ни о каком Тубарихе Нанок в жизни не слышал. И был вполне уверен, что и тот о нем тоже.

— Откуда в Ледании некромансер? — угрюмо спросил он. — Тут магию-то не жалуют. Священники любого колдуна на костер вмиг отправят.

— Некромант не на виду, — пояснил собеседник. — Живет себе на отшибе, колдует потихоньку. Иерархи, впрочем, наверняка о нем знают, да не трогают. То ли побаиваются, то ли в своих целях хотят использовать. Народ тот еще!

— Звать-то тебя как? — спросил варвар, чтобы не думать, как это вдруг иерархи оказались народом. — Или эта тайна тоже не для моих ушей?

— Ох, виноват! Для друзей — Тил. Для спасителя моего — как для друзей.

«Вот это загнул!» — восхитился Нанок.

— А я — Нанок из племени агаков, рода Ронока.

— Агаки — это кассарадские горцы? — восхитился Тил. — Далеко же ты забрался! Впрочем, с другой стороны, а чего ты в родных горах и не видел? Камни да овцы…

Нанок вдруг проникся к собеседнику уважением. Мало кто вот так, сходу, и Кассарадские горы-то вспомнил бы. А уж об агаках в этих краях и вовсе не слыхивали. Кстати, а сам-то парень откуда?

— А ты сам… — начал он, но Тил тут же перебил его.

— А это что у тебя?

Пальцем он не тыкал, но Нанок отчего-то тут же сообразил, что имеет он в виду не кровь на шкуре и даже не рукоять секиры, а медальон покойного принца.

— Да вот, — и он рассказал историю погребения тела. Всю, за исключением присвоенных золотых. Причем особо не привирая — а на это не всякий варвар способен.

— Так что ж ты его дурилка, с тела-то снял? — всплеснул руками Тил. — Совсем ребенок, честное слово. У тебя головы две или все-таки одна?

Нанок обиженно насупился. Сравнение с ребенком его задело. Затем на всякий случай ощупал голову — одна ли?

— Одна, одна, — подтвердил собеседник. — А вот встретит тебя кто-нибудь, медальон этот видевший, и той не останется. Поди докажи, что не ты его в спину ножом поцелил.

— Дык я, это, бате его снести хотел, — объяснил варвар, потупившись.

— Угу. Во дворец королю. В драной шкуре и с секирой за плечами. Да ты бы и до ворот не дошел, мигом бы оказался за решеткой в темнице сырой. Орел…

Варвар тут же забыл обиду. Орел — это сильно. Гордо даже. Кассарадский Орел — надо будет обязательно добавить прозвище к своему имени. Красиво звучит!

— Наивные вы все-таки люди, барбы!

А вот тут Нанок уже оскорбился. Во-первых, на малопонятное слово «наивный». Мало ли что эта хрень означает! А за барба так вообще в морду можно! Во-вторых…

Тил рассмеялся.

— Какое из моих слов задело тебя, друг мой? Тебе, знаешь ли, отнюдь не идет это обиженное выражение лица. И не сможет ли загладить мой промах глоток доброго вина?

Нос варвара зачесался прямо-таки нестерпимо. Похоже, одним глотком тут не обойдется… Он принял из рук Тила закупоренный кувшин и ловко вскрыл залитое сургучом горлышко. Первый же глоток заставил его поперхнуться — такого вина ему пить еще не доводилось. Когда он бывал при деньгах (и такое случалось), он изрядно попробовал неплохих и даже хороших вин. Однако далеко не на столько хороших! Сладкое, но не слишком, без малейшей кислинки, не терпкое, однако есть даже не привкус, а скорее, ощущение этой самой терпкости. И что-то еще в нем такое — запах меда, полыни и вереска, и как бы предвкушение радости — яснее не скажешь. Э, да что там, о вине рассказывать, пока не выпьешь, все равно не поймешь. А как выпьешь. Тут же добавить захочется…

— Эльфийское, — пояснил спутник, ловко раскладывая на подстеленной тряпице припасы.

Ого! Об эльфийских винах он слышал. Однажды среди добычи попался даже кувшин со странными знаками. Когда ему сказали, что это эльфийское вино, хотел его выпить. А когда сказали, сколько этот кувшин весит в пересчете на золото, тут же его продал, и хохотал еще над глупцами, что тратят столько денег на заморские диковинки. Зря продал, дурак! Надо было самому выпить, столько удовольствия потерял! Да и выручку все равно оставил у девок да за игровым столом. Хотя и на выпивку немного осталось…

Варвар еще раз приложился к кувшину прежде, чем передать его Тилу. Затем потянулся к шмату мяса, любовно завернутого в лист неведомого растения.

— Ах, хорошо! — прорычал он, вгрызаясь в мясо. На его вкус, оно было слегка пережарено, он предпочитал полусырое, с кровью. И все равно — хорошо!

— Хорошая драка, доброе вино, и под него немного еды — все, что тебе надо для счастья, не так ли? — с легкой насмешкой заметил Тил.

На этот раз Нанок не обиделся. Правда есть правда, что здесь обидного?

— Не, — ответил он, потянувшись к кувшину. — Еще бы красивую девку до кучи.

— Ну, тут ничем помочь не могу, — звонко рассмеялся Тил. — Девки у меня в мешке нет, и сам я тебе ее не заменю. То есть — категорически отказываюсь!

Он снова рассмеялся, и варвар охотно к нему присоединился, пропустив мимо ушей обидное слово «категорически».

— Нет, ты мне скажи, откуда у тебя такое вино? — спросил варвар, возвращая кувшин.

— Ты не поверишь! — таинственно проговорил Тил, округлив глаза. — Сам сделал!

И оба в один голос расхохотались. Да уж, он, Нанок умеет ценить хорошую шутку… Когда, конечно, понимает, что это шутка.

— А сам-то ты что с некромансером не поделил? — спросил варвар, отсмеявшись.

— А вот сюда лучше не лезь, — посоветовал Тил. — Хороший ты парень, Нанок, простой, веселый… Пропадешь ведь не за тумак медный…

— Ага, ты же у нас крутой, всех некромансеров одним пальцем, а дубина — барб только топором махать умеет. Да и то плохо, — язвительно ответил Нанок.

— Да что ты! — Тил от возмущения даже привстал. — Слова худого о тебе не скажу! А только не по зубам тебе это. И мне не по зубам, но ведь я и не лезу…

— Да я уж видел, как ты не лезешь. Один на пятерых-то.

— Меня вычислили, — нехотя сознался Тил. — Не выследили, а именно вычислили. А вот сам ли я прокололся, или кто навел — не знаю. И меня это тревожит.

Он озадаченно почесал в затылке, нечаянно сдвинув свой дурацкий колпак. И тут варвара пробрало. Ухо! Остроконечное, вывернуто вбок. Не человек это! Эльф!

Нанок судорожно попытался вспомнить все, что об эльфах знал. Маленькие с крылышками, спят на цветке и его же жрут. Не то! Это какие-то неправильные эльфы, может, уроды. Так, еще: в полчеловека ростом, живут в каких-то холмах и вдобавок все время танцуют какую-то непонятную джигу. Снова не то! Тил куда выше, да и танцевать пока не порывается. Хотя, может еще просто мало выпил.

Еще какие-то эльфы с горшком золота… Нет, и это ни при чем. А вот было что-то еще о тех, что живут в лесу, куда людям хода нет. Дескать, увидеть их в лесу невозможно, пока сами не покажутся. Из лука стреляют так метко, что скворца в глаз поцелить могут. Правда, скворцов и прочую певчую птаху они, по сказкам, любят. Еще у них с зубами пурга какая-то — то ли кривые, то ли не хватает. Да, ухи острые, точно, вспомнил. И еще — самое главное! Три яйца у них, коли сказки не брешут. Да, но те пятеро-то как его в лесу-то увидели? Или сам показался? Хотя похоже, это самое близкое к правде. Вон лук у парня какой! Чисто эльфийский! Да и этот его бред о дубравах и прочем, становится если не понятней (хрен такое кто поймет!), то хотя бы объяснимым.