Ярость льва - Джек Хиггинс

Меллори прослужил в армии гораздо дольше тех, кто считает всех генералов непроходимыми тупицами и твердолобыми кретинами, которые либо посылают людей на верную смерть, либо предаются пьянству и обжорству. За этим желтым морщинистым лицом и подслеповатыми глазами чувствовались холодный ум и несгибаемая воля.

Железный Грант, который провел свою дивизию форсированным маршем через сам ад, через долину Каттара, но не сдался Роммелю, который смог вывести людей прямо к рампе первого севшего самолета, чтобы успеть атаковать Суорд-Бич в тот проклятый день, был противником, с которым глупо было не считаться. И наконец, его невестка.

Меллори закрыл глаза, вспоминая ее лицо. В ней были какое-то непонятное ему спокойствие, какая-то внутренняя уверенность. Даже там, на верфи в Саутгемптоне, она не выглядела испуганной, как будто знала, что самое страшное уже позади, а ничего по-настоящему страшного с ней просто не может произойти. Она, видимо, очень сильно любила мужа. Что-то похожее на ревность шевельнулось в душе Нила.

Вокруг было тихо, но ему показалось, будто подул свежий ветерок, и каждый мускул отозвался радостной дрожью, готовностью к немедленному действию. У трапа скрипнула ступенька, и Меллори нащупал револьвер под подушкой.

– Спокойно, приятель, – услышал он голос Рауля Гийона. Молодой француз опустился на соседнюю койку и вытащил пачку сигарет.

– Тебя не было на обеде, – сказал Меллори. – Что стряслось?

– Да уж стряслось, – пожал плечами Гийон. – Ты же знаешь, как это бывает.

– Конечно, знаю. У тебя трава прилипла к куртке.

– Самый подходящий денек, чтобы поваляться на траве, поглядеть в небо, – нагло ответил Гийон.

– Да, если тебе нечем больше заняться, – сказал Меллори, доставая бутылку виски, чистые стаканы. – Постарайся как-то разделять работу и отдых.

– Слава Богу, сейчас мне это ни к чему. Здесь я – молодой бездельник, художник на отдыхе, разве не так?

Гийон щедро плеснул себе виски и поднял стакан:

– Санте.

Худой, гибкий и жилистый, он обладал всем набором качеств, которые одинаково присущи десантникам, являясь издержками опасности их профессии, – смесью надменности и самодовольства. Сам Гийон за собой ничего такого не замечал, зато сразу заметил в англичанине.

Меллори представлял такую же странную смесь солдата и монаха, человека действия и мистика, тот самый тип людей, который Гийону доводилось встречать в Алжире среди высших начальников десантных войск. Это были люди, подобные Филиппу де Бомону, – полоумные фанатики, на всю жизнь ожесточившиеся во вьетконговских концлагерях. Случай на время вверил им судьбы великой нации.

Меллори тоже прошел через все круги ада у коммунистов, и так же, как и де Бомон, стремился на практике применить вынесенную оттуда науку, так же тщательно и с такими же страшными последствиями вбитую ему в голову китайскими «наставниками».

Меллори закурил и откинулся на спинку койки:

– Ты хорошо ныряешь?

Гийон повел плечами:

– Ныряю. Правда, давно уже не приходилось.

– Энн Грант хочет, чтобы я сегодня отвез ее на риф. Купила на материке подводные скутеры и решила попробовать. Думаю, если ты хорошо попросишь Фиону, то и тебя пригласят.

– Уже успел. Это часть моей программы – приятное с полезным.

– Да, ты времени зря не теряешь, – усмехнулся Меллори. – Поглядим, что из этого выйдет. А вечером, если удастся, попробуем провести полномасштабную разведку.

– Ты действительно думаешь, будто там что-то есть?

Меллори пожал плечами:

– Пока ничего не могу сказать. Но когда мы шли сюда на катере утром, какая-то здоровенная штука прошла под нами. Энн сказала, что это акула. Можно подумать, они здесь просто кишат.

– Считаешь, стоит об этом доложить?

Меллори покачал головой:

– Шефу нужны факты, а не предположения. Я доложил о своем прибытии, и пока все.

Он достал из шкафчика что-то похожее на маленький транзисторный приемник.

– Смотри, какие штуки научились делать электронщики! Возле Сент-Хельера сейчас находятся три торпедных катера. Якобы на учениях в прибрежной зоне. Как только я дам сигнал, они будут здесь.

– А что за сигнал?

– Позывной – «Левиафан». Если они нам понадобятся, просто передаешь в эфир четверку, и все.

Меллори сунул передатчик в ящик стола. Гийон налил еще виски:

– Я связался с нашими перед тем, как уехать с Гернси сегодня утром. Они понятия не имеют, где может быть «Л'Алуэтт». Ситуация довольно неприятная.

– А эти, из ОАГ, что пытаются доказать? – сказал Меллори. – Такое не может пройти им даром.

– Отчаянные люди, отчаянные средства. С шестидесятого года восемь раз террористы пытались убить де Голля. Ближе всего они подобрались к нему в прошлом месяце, когда устроили засаду на дороге в аэропорт в Виллакублэ. И только на прошлой неделе удалось поймать главаря.

– А сейчас они пытаются доказать, что все еще сила и с ними надо считаться?

– Даже более того. Они стремятся доказать, что у них длинные руки – достанут любого. Это уже не первый член судейской коллегии, кого они убили. Если дела и дальше пойдут таким образом, то скоро никто не захочет вести процессы, связанные с деятельностью ОАГ, – ведь участие в них автоматически влечет за собой смертный приговор.

– А что Бувье?

– Он был общественным обвинителем в военном трибунале, который еще в прошлом месяце судил шестерых террористов. Двоих приговорили к смертной казни. Причем его убийство так умело обставили, нагнали драматизма, что правительству нечего и надеяться замять это дело. Уже на следующей неделе все всплывет.

– Поэтому у нас очень мало времени, – нахмурился Меллори. – Ты когда-нибудь лично встречался с де Бомоном?

– Только в толпе. Он был членом тогдашнего Комитета общественной безопасности, который помог вернуться де Голлю. Когда стало ясно, что генералу разонравилась идея Французского Алжира, он опустился до заговора, по крайней мере, мы так считаем.

– Есть какие-нибудь доказательства?

– Предположительно он был основной фигурой при попытке государственного переворота в шестьдесят первом году, который возглавил генерал Шалле. Но доказательств никаких. Прежде чем удалось что-либо сделать, де Бомон подал прошение об отставке и уехал из Франции. Кстати говоря, у него колоссальное состояние. Один из его дядюшек удачно женился на изрядной части нашей промышленности.

– А что о нем думает Легран?

Гийон рассмеялся:

– Легран недолюбливает аристократов. В старое доброе время он бы сиял при виде гильотины. У него нет доказательств прямой причастности де Бомона к ОАГ, и он страдает от этого. Если де Бомон умрет, Легран будет счастлив. Но в голове у него ничего конкретного нет.

– А сам ты как считаешь?

– Насчет де Бомона? – Гийон задумался. – Он опасный человек и далеко не дурак. На протяжении целого года он возглавлял военную разведку в Алжире и постоянно конфликтовал с высшими офицерами. Как и коммунисты, он считает, что в войне главное – победа, и неважно, какой ценой она достается. Цель оправдывает средства. Вьетнамиты успели кое-что вбить ему в голову в лагерях, – улыбнулся Гийон. – По крайней мере здесь вы с ним найдете общий язык. Легран рассказывал, что ты тоже успел посидеть за решеткой у коммунистов.

– С твоих слов, он занятный человек, – сказал Меллори. – Я бы хотел с ним встретиться. Чувствую, он мог бы многое рассказать.

– Очень может быть. – Гийон допил свой виски. – Что-нибудь еще?

– Эта француженка, которая живет в отеле с Морганом, Жюльетт Венсан, мне она показалась довольно безобидной. А как ты считаешь?

– По предварительным данным, с ней все нормально. Ее родители жили на маленькой ферме в Нормандии, один из братьев убит во время службы в Алжире в пятьдесят восьмом году. До того, как перейти сюда, она полгода проработала в отеле в Сен-Мало.

Меллори кивнул:

– Я понял. Но на всякий случай проверь свою комнату. Постарайся убедиться, что в вещах не рылись.

Гийон надел темные очки и встал:

– Пойду переоденусь. Встретимся через полчаса и поглядим на этот риф. – Он остановился в дверях. – День действительно прекрасный. Я очень рассчитываю на него.

После его ухода Меллори сел на койку и еще раз взвесил все, пытаясь предугадать возможный ход событий. Подсознателно он чувствовал что просто зря тратит время. Одно было совершенно ясно – в этой игре нельзя быть ни в чем уверенным до конца. Все решал случай. Он отпер один из шкафов, вытащил акваланг и занялся подгонкой.

7. На рифе

Меллори перевалился через фальшборт и с плеском упал в голубую воду. Он отрегулировал подачу воздуха и резким движением направил тело вниз, по кривой под днище «Фоксхантера». Там, ухватившись рукой за якорную цепь, его уже ждала Фиона Грант. В желтом подводном костюме она была похожа на экзотический цветок.