Тайная дочь - Шилпи Сомайя Гоуда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поищи-ка в словаре это слово, Сомер, — говорил, бывало, отец, составив слово из семи букв и уходя открывать дверь. — И придумай с ним предложение к моему возвращению.
Вместе с утренней газетой на крыльце часто оказывались свежеиспеченные пироги или корзины с фруктами от благодарных пациентов. Для отца медицина была больше, чем просто профессией. Это было его призвание. Отделить медицину от остальных сфер его жизни было невозможно, и Сомер училась всему, сидя на отцовских коленях. Когда ей было восемь лет, он научил ее надевать стетоскоп и слушать свое сердце. В десять она могла измерять давление. Сомер и подумать не могла, чтобы стать кем-то, кроме врача. Отец был ее героем. Она с нетерпением ждала выходных, когда могла подсесть к нему, пока он читал, сидя в коричневом кожаном кресле с изогнутой спинкой.
— А ты как здесь, мамуль? Как у тебя дела в библиотеке?
Сомер замечает морщинки возле маминых глаз.
— О, дел полно, как всегда. Убираем книги в разделе справочников, чтобы сделать перестановку и поставить мебель, которую нам подарили. Следующей осенью я организую серию семинаров о жизни знаменитых женщин: Элеаноре Рузвельт, Кэтрин Грэхэм.
— Здорово!
Сомер улыбается, хотя никогда не понимала, как матери может быть интересна такая рутинная работа.
Мама ставит на стол две дымящиеся кружки и тарелку с толстыми кусками бананового хлеба.
— Милая, что у тебя происходит? Мне кажется, тебя что-то беспокоит.
Сомер обхватывает руками кружку и отхлебывает чаю.
— Ну, мы… я… не могу родить ребенка, мам.
— О милая, — мать накрывает своей ладонью руку Сомер. — Все еще впереди, просто нужно время. Выкидыш может произойти у каждой. Многие…
— Нет, — качает головой Сомер. — У меня не получится. Мы ходили к специалисту. У меня началась ранняя менопауза. Яичники больше не вырабатывают яйцеклетки.
Сомер смотрит матери в глаза, пытаясь найти в них объяснение, которое искала везде, и видит, что в них тоже стоят слезы.
Мать откашливается.
— Вот, значит, в чем дело. Больше ничего нельзя сделать?
Сомер отрицательно качает головой и смотрит на свой чай.
— Мне так жаль, милая.
Мать хватает Сомер за руку.
— И как же вы? Как отнесся Крис?
— Крис очень… беспристрастно смотрит на все. Врач ведь. Он считает, что я слишком драматизирую.
Она не решается сказать, что больше не может обсуждать с ним этот вопрос и что ей страшно. Ведь если она не найдет способ двигаться дальше, то может потерять и Кришнана.
— Мужчинам, наверное, тяжело понять, — говорит мать, глядя на свою чашку. — Твоему отцу тоже было нелегко.
Сомер смотрит на мать.
— Поэтому у вас больше не было детей?
Прежде чем ответить, мать делает глоток чая.
— До тебя у меня был выкидыш. А после я так и не смогла забеременеть. Тогда не было никаких исследований, поэтому мы просто смирились. Мы радовались, что у нас была ты, но я конечно же переживала, что не могу подарить тебе братишку или сестренку.
Мать смахивает слезу.
Сомер охватывает чувство вины за то, что она расстраивалась из-за отсутствия братьев и сестер.
— Мама, это не твоя вина, — говорит она. Не твоя. Не моя. Некоторое время они сидят молча. Затем Сомер поднимает глаза на мать.
— Мам, а как ты относишься к усыновлению?
Женщина улыбается.
— Я думаю, это прекрасная мысль. Вы хотите усыновить ребенка?
— Может быть… В Индии очень много детей, которым нужны семья и дом.
Сомер смотрит на свои руки и крутит на пальце обручальное кольцо.
— Просто тяжело осознавать, что ты никогда не сможешь родить, подарить кому-то жизнь.
Ее душат подступившие к горлу слезы.
— Милая, но ты сможешь сделать не менее важную вещь — спасти чью-то жизнь.
Сомер опять начинает плакать.
— Я всего лишь хочу стать мамой.
— И ты станешь прекрасной мамой, — говорит ей мать, касаясь руки дочери. — И когда это произойдет, уверяю тебя, ты поймешь, что это самое главное в жизни.
* * *
Весь обратный рейс Сомер изучает материалы от индийского агентства по усыновлению, внимательно всматриваясь в серьезные лица детей. Было бы большим делом изменить одну из этих жизней: сделать ее лучше. Она вспомнила, почему решила быть врачом. На первом развороте брошюры Сомер видит цитату Махатмы Ганди: «Станьте сами той переменой, которую хотите видеть в мире».
Может, мы страдали не зря? Возможно, наше предназначение именно в этом…
11
ПОТРАТЬ И СЭКОНОМЬ
Тхана, Индия, 1985 год
Кавита
Утром в день исследования Кавита вся на нервах, да и в желудке неспокойно. Подходя к клинике, она кладет на живот руку, как будто пытается защититься. На двери висит плакат с надписью: «Потрать 200 рупий сейчас, сэкономь 20000 рупий впоследствии» — прозрачный намек на избавление от приданого, с которым неразрывно связано появление дочери. В остальном невзрачная дверь, в которую они зашли, может скрывать за собой что угодно, хоть мастерскую портного, хоть обувной магазин. За дверью стоят пары — мужчины и женщины. Кавита замечает, что у нее самый большой среди присутствующих срок беременности, уже пятый месяц.
Джасу подходит к стойке регистратуры, обменивается с администратором репликами, достает из кармана пачку банкнот и монеты, протягивает ему. Тот пересчитывает наличные, прячет их в металлический ящик и кивком головы приглашает Джасу вернуться в зону ожидания. Кавита делает шаг вдоль стены, освобождая немного места для мужа. Она не отводит глаз от пятна на грубом бетонном полу. До нее доносятся сдавленные рыдания, и она заставляет себя перевести взгляд на бегущую к выходу женщину. Ее голова покрыта сари. За женщиной идет мужчина с серьезным выражением лица. Кавита снова возвращается к пятну на полу, замечая краем глаза, как Джасу беспокойно перебирает ногами.
Администратор называет их фамилию и указывает на дверь в глубине клиники. Они заходят в небольшую комнату, в которой стоит импровизированный стол для осмотра и тележка с аппаратом УЗИ. Лаборант протягивает Джасу бумаги, но
