Женские штучки, или Мир наизнанку - Галина Куликова

– Мы вообще не ругались. Она дико обижена, но холодна. Впрочем, собиралась в ближайшее время встретиться со мной снова и еще о чем-то поговорить. Я не хотел, но она настаивала.

– Вот, наверное, как раз о Жанне, – предположил Иван. – Девчонке семнадцать лет, но она вовсю эксплуатирует свою сексуальность. Ты не мог не заметить. Наверняка она и тебя пыталась обаять.

Вадим покатал стакан между ладонями и нервно бросил:

– Да уж… Придется с Ольгой повидаться еще раз. И как можно скорее. В свете открывшихся фактов.

– Слова не мальчика, но мужа, – тотчас откликнулся Иван. – Хоть я и предложил Ольге свою помощь абсолютно искренне, не думаю, что она ее примет. Ты – совсем другое дело. Вы жениться собирались как-никак. Кстати, помочь ей сейчас – хороший повод остаться друзьями.

– Думаешь, это правильно? – с сомнением спросил Вадим.

– Оставлять за своей спиной такого врага, как Ольга Гладышева, не стоит. Нет, не стоит.

* * *

Коля Михеев явился на общий совет по делу Неверовой самым последним.

– Думайте, думайте, – пробормотал ему в спину Ратников, скрываясь в своем кабинете. – Что-нибудь быстрое и эффективное. Дело слишком давно висит.

– Висит, растреклятое, – подтвердил Дима, усаживаясь верхом на стул. – Если бы не Лизин прорыв, тут бы ему и заглохнуть насмерть.

– Фотографа можно поймать на хороший заказ, – заявил Михеев.

– Согласен. Вернейший путь. Нужно объявить тендер, – провозгласил Сухарев, наставив ручку на автора идеи. – Будто бы мы небольшая рекламная фирма, сумевшая ухватить жирный заказ. Своего фотографа у нас нет, и мы желаем взять кого-нибудь на субподряд.

– А что мы будем рекламировать?

– М-м-м… автомобильные покрышки.

– Дурак, – сказал Дима. – Если фотограф делает рекламу колготок, вряд ли он кинется предлагать свои услуги в съемке покрышек.

– Пусть это будет обувь, – предложила Лиза. – В общем-то, близко.

– Пусть, – согласился на удивление покладистый Сухарев, стрельнув в Лизу суховатым взглядом из-за толстых стекол.

– Ты сядешь на один из телефонов, – начал распоряжаться Дима, – номер мы засекретим. И станешь обзванивать крупные рекламные агентства. Ля-ля тополя, в общих чертах обрисуешь ситуацию, потом спросишь, кого из фотографов тебе могут порекомендовать для наружной рекламы.

– Чтобы они действительно заинтересовались, нужно предложить привлекательный бюджет, – заметила Лиза.

– А привлекательный – это сколько? – с интересом спросил Михеев.

– Минимум полмиллиона, иначе они и вязаться не станут.

Михеев присвистнул.

– Ну, ладно, Сухарева на телефон посадили. Что потом?

– Потом надо на несколько дней снять офис. Туда будут приходить фотографы со своими работами. Не забудь, Тёма, надо обязательно просить, чтобы они работы приносили, это важно для придания делу достоверности.

– Я должен всем отказывать? – уточнил Сухарев, покорно сносивший нежное обращение Тёма.

– Естественно, ты же не настоящий торговец обувью, ласточка моя.

– А дальше?

– А дальше все, – пожал плечами Дима. – В офисе вместе с тобой будет сидеть Неверова. Если появится тот самый человек, ловушка захлопнется.

– Сколько она нас промурыжила, пока не вспомнила про рекламу! – покачал головой Михеев.

– Ведь это ее бабки, Коля, и нервы тоже ее. В милиции что сказали в ответ на ее визги? Ищем давно, но не можем найти…

– Еще бы! Она дала такое словесное описание, что художник в ментовке решил, будто ему придется воспроизвести лицо «Юноши с перчаткой» как минимум.

– Интересно, если этот фотограф такой красавчик и так уж ей в душу запал, какого черта она с ним поближе не познакомилась? Не взяла координаты? – принялся рассуждать вслух Дима.

– Ты забыл: тогда Неверова еще не знала, что ее мужа шлепнули, – пожал плечами Сухарев. – А муж у нее был – ого-го. Выдавал лицензии частным торговым организациям. И тиран был – не приведи господь. Нина Николаевна у него по струнке ходила. Какие там знакомства с фотографами! Она небось не чаяла от этого настырного парня поскорее отделаться. Наверное, поэтому и не помнит ничего толком. Представь себе: она останавливается на обочине – и он тоже. Две машины, две одинокие фигуры. Из любой проезжающей тачки видно их как на ладони. А проехать может кто угодно. Хоть тот же муж, хоть его прихлебатели – дачный поселок общий на всех. Думаю, от этого навязчивого знакомца Нина Николаевна бежала, как черт от ладана.

Едва Сухарев завершил свою тираду, как дверь кабинета отворилась и на пороге возник Валера Ратников. Его лицо было пасмурным и даже слегка суровым.

– Неприятности, – коротко сообщил он с порога.

– У кого? – хором спросили все.

– У нас, у кого же еще. Сочувствую, Дима, но хуже всех придется тебе.

– А чего так? – Дима встал, растерянно приглаживая волосы.

– Ты вчера следил за Жанной Гладышевой?

– Да. Вернее, не совсем за ней, за ее ухажером.

– Неважно, – поморщился Ратников.

– Так что там с девушкой?

Ратников вздохнул и, моргнув, сказал:

– Девушку вчера убили. Рано утром водитель трейлера нашел ее в кювете. Какой-то подонок свернул ей шею.

* * *

Во взгляде следователя по фамилии Яркий угнездилось стойкое неприятие мира. С кислой миной он глядел на Вадима Хабарова, пока тот лихорадочно прикуривал, потом жадно затягивался и после короткого мощного выдоха резко разгонял островок дыма ладонью. Яркому не нравились мужики, от которых исходила внутренняя сила, они были серьезными противниками и никогда не откровенничали. Этот к тому же был еще и фактурным. Есть типы, глаза которых ничего не обещают женщинам, а те просто с ума сходят от одного их взгляда. Яркий вспомнил, что один коллега недавно назвал его предвзятым, и попробовал быть объективным. Хабарову на роду было написано стать дамским любимцем. Высокий и крепко сбитый, теплые глаза, ленца в движениях. Вероятно, в обычной жизни он ведет себя как победитель. Но только не сейчас.

– Бред, просто бред, – повторял Вадим как заведенный. – Я ума не приложу, как могло получиться, что меня заподозрили в интимной связи с Жанной. Мы с Ольгой собирались пожениться, я на Жанну смотрел как на родственницу.

– Это, положим, вы загнули, – покачал головой следователь. – Ольга Гладышева сообщила, что буквально накануне вы забрали из квартиры свои вещи. Значит, жениться не собирались. А с ее сестрой всегда держали дистанцию. По крайней мере, на людях. Какие же тут родственные отношения?

– И наедине я тоже держал с ней дистанцию, – оскорбленно добавил Вадим. Глаза его от волнения и возмущения стали круглыми и светлыми. – Этот медальон я вижу в первый раз. И меня точно так же, как и вас, удивляет, зачем Жанна искромсала снимок.

– Да меня-то, положим, не удивляет.

– Но это никакие не улики, а так – девичьи глупости! Я, честное слово, потрясен. Даже не знаю, что сказать. Может быть, Жанна была тайно влюблена в меня? Тайно, понимаете?

– Сейчас мы пригласим сюда одного человека. Дмитрия Скороходова.

– Я его не знаю.

– Конечно, не знаете. Но вам будет интересно его послушать.

– Черт знает что, – криво ухмыльнулся Вадим. – Это очная ставка?

– Можно сказать и так.

Следователь Яркий все же надеялся, что ему рано или поздно удастся сломать Хабарова. Он первый в списке подозреваемых – с хорошим мотивом, с крепкими косвенными уликами. И как нервничает!

Возникший на пороге Дима производил впечатление гораздо более жалкое, чем подозреваемый. Все произошедшее погрузило его в прострацию – вялыми руками он то и дело поправлял воротник рубашки, не сразу осознавал обращенные к нему вопросы и отвечал медленно и с довольно глупой улыбкой, не подходящей ни к случаю, ни к обстановке. Он рассказал, как Ольга приходила в агентство и как он на следующий день отправился следить за ее сводной сестрой.

– Посмотрите внимательно на этого человека и скажите – это с ним, – следователь небрежно кивнул на Вадима, – Жанна Гладышева встретилась после занятий в университете?

– Я не могу утверждать, – пожал плечами Дима, мазнув взглядом по его напрягшемуся лицу. – Тот парень был в зеркальных очках. В больших очках с затемненными стеклами, такими капельками, знаете? Они скрывают даже скулы. И еще на нем была каскетка. Ни волос, ни лба рассмотреть невозможно. Зато я могу описать, как он был одет.