Мегрэ и его мертвец - Жорж Сименон

Мадам Мегрэ вздохнула, оставив всякую надежду урезонить мужа.

— Короче говоря, вы спокойны. Убит человек, но спустя три дня мы не только не напали на след преступника, но даже ничего не знаем о жертве.

— Мне известно много мелких деталей, господин судебный следователь.

— Несомненно, настолько мелких, что о них не стоит сообщать, хотя именно я возглавляю расследование.

— Вот, к примеру, одна из них. Убитый был немного щеголем. Возможно, особым вкусом он не отличался, но за своей внешностью следил, как можно заключить по его носкам и галстуку. Потом, он носил серые брюки, габардиновый плащ и очень легкие туфли из черной замши.

— Действительно, очень интересно!

— Да, очень интересно. Тем более что на нем была еще и белая сорочка. Разве не следовало бы ожидать, что человек, которому нравятся сиреневые носки и цветастые галстуки, предпочел бы яркую, по крайней мере полосатую или пеструю рубашку? Сходите в бистро вроде тех, куда он нас звал. Похоже, это были привычные ему заведения. Там вы не заметите гладких белых рубашек.

— Из чего вы заключаете…

— Подождите минутку. По крайней мере в двух таких бистро — Торранс это установил — он по привычке заказал «сюз-ситрон».

— Значит, нам известен его излюбленный аперитив!

— Вы когда-нибудь пробовали «сюз», господин Комелио? Это горький и не слишком крепкий напиток. Не самый распространенный аперитив. Люди, которые его пьют, обычно посещают кафе не затем, чтобы налакаться. Такой народ бывает там по профессиональной необходимости. Например, коммивояжеры, которым приходится принимать угощение.

— Отсюда вы заключаете, что убитый был коммивояжером?

— Нет.

— Ну, так какой же вывод?

— Погодите. Его видели пять или шесть человек, у нас есть их показания. Но никто не может дать точный его портрет. Большинство заявляет, что это был невысокий человек, имевший привычку размахивать руками. Чуть не забыл деталь, которую обнаружил утром Мерс. Мерс дотошный малый. Он никогда не бывает доволен тем, что сделал, и по собственной инициативе проверяет полученные результаты. Так вот! Мерс установил, что убитый страдал плоскостопием.

— Что вы хотите сказать?

— У него были плоские вывернутые ступни, если вам угодно. — Комиссар дал знак мадам Мегрэ, чтобы та набила ему трубку, и, краешком глаза наблюдая за операцией, показал жестом, чтобы она не слишком мяла табак.

— Я толковал об описаниях, какими мы располагаем. Они довольно нечетки, и все-таки у двух человек из пяти осталось одинаковое впечатление. «Я не вполне уверен, — сказал мне хозяин «Подвалов Божоле». — Но он мне кого-то напоминает…» А ведь убитый не киноактер и даже не статист. Я посылал детектива навести справки в киностудиях. Он также не политик или судебный деятель.

— Мегрэ! — воскликнула жена.

Комиссар раскурил трубку и, попыхивая, продолжал:

— Прикиньте, мсье Комелио, к какой профессии подошли бы эти подробности?

— Я не любитель развлечений в гостиной.

— Когда не высовываешь носа из дому, остается время на размышления. Все забываю о главном. Разумеется, мы произвели поиски в ряде кругов, например среди любителей футбола и велогонок. Правда, безрезультатно. Я также распорядился опросить всех арендаторов П. М. Ю.

— Как вы сказали?

— «Пари-Мютюэль-Юрбэн». Букмекерские конторы. Знаете, есть такие кафе, где вы можете сделать ставки, не ходя при этом на скачки. Почему-то мне кажется, что наш знакомец был завсегдатаем такого рода заведений. Но и эта версия ничего не дала.

Комиссар Мегрэ был ангельски терпелив. Он словно намеренно затягивал телефонный разговор.

— А вот детективу Люка, который отправился на скачки, повезло. На это ушло много времени. Да и вряд ли это можно официально назвать опознанием. Разумеется, из-за повреждений лица. Потом, не забывайте, что нам привычнее видеть людей живыми, а не мертвыми. Учтите и то обстоятельство, что человек, став трупом, значительно изменяется внешне. И все-таки несколько человек вспомнили его. Он обычно сидел на трибунах для публики, не в ложе… По словам «жучка», скачки посещал довольно часто…

— И все-таки этих сведений оказалось недостаточно, чтобы опознать убитого?

— Да. Однако вместе с другими данными, о которых я вам рассказывал, эти сведения позволяют мне почти с полной уверенностью заявить, что убитый работал по части лимонада.

— Как это понять?

— Так у нас принято называть официантов, судомоек, барменов, даже владельцев кафе. Это профессиональный термин, относящийся к лицам, занятым обслуживанием клиентов спиртным в отличие от съестного. Заметьте, все гарсоны кафе кажутся похожими. Я не хочу сказать, что они действительно похожи, но между ними существует какое-то семейное сходство. Часто вы узнаете официанта, которого никогда прежде и не встречали.

У большинства из них больные ноги, что вполне понятно. Они носят мягкие, легкие туфли, чуть ли не шлепанцы. Вы никогда не увидите на кельнере или метрдотеле спортивные туфли на толстой подошве. Они привыкли носить белые рубашки. Кроме того, хотя я не утверждаю, что это обязательно, многие их страдают плоскостопием.

И еще. По какой-то непонятной причине официанты кафе обожают конские бега. Многие из тех, кто занят лишь рано утром или вечером, постоянно бывают на скачках.

— Короче говоря, вы заключаете, что убитый был официантом.

— Нет. В том-то и загвоздка.

— Тогда я вас не понимаю.

— Он работал по части лимонада, но официантом не был. Я несколько часов обдумывал все это от нечего делать.

Должно быть, подобные фразы ужасно шокировали Комелио. Лицо его застыло, словно высеченное из куска льда.

— Все, что я вам говорил насчет официантов, касается и владельцев бистро. Не судите за самомнение, но у меня все время было такое чувство, что мой мертвец был не служащим, а имел свое дело. Вот почему в одиннадцать утра я позвонил Мерсу. Рубашка убитого все еще в техническом отделе. Не помню точно, в каком она состоянии. Мерс осмотрел ее заново. Заметьте, нам повезло: рубашка могла оказаться новой. Ведь всякий иногда вправе надеть новую рубашку. На этот раз получилось иначе. Более того, у нее вытерт ворот.

— Полагаю, у владельцев кафе тоже бывает вытертый ворот?

— Нет, господин судебный следователь. Не