Как мы стали детективами после того как я умер - Дарья Юрьевна Малюкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ханако молча сократил расстояние, а затем приземлился рядом, обнимая девушку, пряча лицо в чужое плечо, вынуждая замереть в этой позе.
– Я не могу спасти тебя, если не могу уберечь от физической боли, – он признавал поражение.
И начало казаться, что он так прощается.
Лицо Мегуми вспомнило новое выражение. Глубокое и невыносимое чувство страха: не за свою жизнь, но за упущение, с которым придется жить.
Если он сейчас произнесет хоть слово о том, что он отказывается от нее, ее будут ждать еще десятки кругов ада, где она будет жить с мыслью об окончании и с желанием дождаться момента, когда все просто оборвется.
– Нет! Мне все равно, что будет на физическую боль, – чуть ли не плача, она вынудила его посмотреть на себя, мягко обхватывая лицо дрожащими руками. – Мне плевать, что будет. Я уже давно привыкла к этому! Потому что я ничего не могу остановить маму. Но, пожалуйста!
– Ты… что, влюбилась в меня?
У Мегуми пропали слова, когда она увидела, как Ханако улыбается, явно дразня ее.
Это.
Задело.
За живое.
– Я тебе тут душу выворачиваю…
Тяжелые слезы начинали собирается в глазах, скатились и затекли куда-то под ворот формы, пока она спешила отстраниться, закрыть руками лицо.
Отвернуться.
– Прости, – рассмеялся он, но с каждой секундой смех становился все тише, поскольку он делал только хуже, не вынуждая ее обернуться. – Прости. Извини, я не хотел обидеть тебя.
– Это ощущается глубже, – сказала она. – Это смысл существования. Смысл, что-то делать, а не просто жить.
Девушка нашла в себе силы взглянуть на него.
Слезы все не прекращали наворачиваться, и она ненавидела себя за эту истерику.
Дура!
Мегуми не хочет быть похожей на свою истеричную мать. И как же её раздражает это проявление слабости!
Как же это раздражает!
– Звучит очень неправильно, – Ханако постарался немного остудить этот пыл, поумерить ответственность, которую она на него осознанно, или не очень, возлагала.
– Деструктивно, – поправила девушка. – Но я пока не могу иначе.
– Если таково твое желание, – сказал он с грустной улыбкой. – То я принимаю это. Взамен я буду с тобой, как ты хочешь. И буду поддерживать тебя.
Лучше не могло быть.
Видимо, слез накопилось слишком много с тех самых пор, когда она в последний раз чувствовала нечто настолько прекрасное.
Он обнял ее, поглаживая по голове, а она схватилась за него в ответ, думая, что это, конечно, не может быть историей со счастливым финалом. Но счастье в принципе мимолетно. И им надо наслаждаться в ту самую секунду, когда его ощущаешь.
– Но ведь это не исключает того, что ты еще влюбишься в меня, верно? – Ханако не мог себя остановить, но надеялся, что в этот раз этот вопрос ее не обидит.
– Мое сердце ты получишь, если чуть лучше постараешься, – она рассмеялась, утирая слезы и оторвалась от его формы.
– И душу?
Опять он за свое.
Сдерживая смешок и мстительную издевку, Иоши решила отмстить ему.
– Вроде как договорились, что душу ты уже получил, – прошептала она ему на ухо.
Отстранившись, утирая рукой остатки слез, она смотрела на поистине замечательную реакцию.
– Да ты хуже меня! – красный до самых кончиков волос, заметил мальчик.
– Никогда не утверждала обратного, – она спрыгнула, намереваясь возвращаться в классную комнату, – Пойдем!
– Эй! – Ханако справился с краснеющим лицом и смог окликнуть. – Подожди! Когда я могу к тебе прийти?
– О! Когда тебе удобно, – она улыбнулась, слишком радостно для человека, который будет мыть туалет, и исчезла за дверью.
Кто бы мог подумать, что она окажется такой многогранной личностью. Седьмой прижал руку к месту, где сердце не билось уже полвека, находя там странный трепет.
***
Мегуми дала ему адрес своей квартиры и предупредила о том, что родители могут быть дома.
– А что они куда-то уходят?
– Иногда мама, хочет вызвать ревность отца и куда-то уходят на несколько дней. А иногда отец пропадает на несколько дней на работе.
Но сейчас, повиновавшись странному порыву пошатнувшегося разума, молодой человек стоял перед дверью в квартиру своей подруги и размышлял о том, стоит ли ему звонить. Время позднее, наверняка, она уже спит.
Да и видеть его, перемазанного в крови и в грязной одежде.
Она его не примет.
Но палец все равно поднимается и звонит в дверной звонок.
Сейчас Ханако даже не думает о том, что в доме могут быть её родители, которые тут же выгонят его (хотя она говорила, что родителей нет дома).
Все равно.
Только быть подальше от своего дома.
Парень уже решил для себя, что эта девчонка – его друг. С которым он чувствует себя простым молодым человеком, наслаждается прелестями обычной жизни, сбрасывая на время свои проблемы и переживания. Ему тоже хочется пожить нормальной жизнью.
Пускай пару часиков, ну и ладно.
Мегуми открывает дверь спустя минуты четыре. В том, что она встала и сейчас откроет дверь, Ханако не сомневался, обладая выработавшимся за долгие годы нелегкой жизни слухом и слыша шум в квартире.
Спасибо папочка.
Она поднимает глаза и тут же подносит руки ко рту, подавляя рвущийся крик. Не хватало только соседей своими разбудить.
Расширившимися от страха и ужаса глазами она смотрит на своего друга, который сейчас стоит на пороге ее квартиры, вымазанный в уже успевшей высохнуть крови, со спутанными волосами и в странной грязной одежде. У нее просто нет слов, она лишь хаотично пытается сообразить, что случилось.
Что же могло такого произойти?
Молодой человек смотрит на нее, а затем, усмехнувшись, опускает голову, закрывая лицо растрепанными волосами. Ему обидно, ему больно, он не хочет, чтобы она так на него смотрела.
Он ненавидел себя.
Слабого и беспомощного.
Он ничего не мог сделать, чтобы остановить этот кошмар.
Ханако хочется, чтобы на него смотрели с пониманием, даже с сочувствием.
Еще немножко – и он потеряется в странных чувствах.
Или уже потерялся.
Не важно.
Он закусывает губу, чувствуя вкус засохшей крови, от которого тут же хочется сплюнуть.
– Заходи, – тихо прошептала девушка, собравшись с духом и отняв руки от лица.
Сейчас перед ней ее друг, почему она должна вести себя так отвратительно?
Но выдавить хотя бы дежурную улыбку все равно не получается.
Потому, что ей страшно.
Страшно думать о том, что могло произойти в доме Ханако.
Друг резко поднимает голову и смотрит на нее
