Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин

– Да?! – девушка рывком отрывает спину от подушки и упирает в меня взгляд. – Рассказывай! – неожиданно требует.

– А нечего рассказывать, Крюкова, – говорю я. – Просто я сегодня мало того что опоздала на лекцию к собственному куратору, так еще и вместо приветствия проехалась носом к ее ногам. А потом и вовсе позорно уснула прямо на паре. Представляешь, какой стыд? А самое обидное, что София это заметила, и теперь, сама понимаешь, какая ласка и почет меня ждут.

– Что? Выгнала? – ахает Танька.

– Хуже, – вздыхаю я. – Дала выспаться. Правда, оставила за мной почетную уборку кафедры. Но здесь я не в обиде, сама виновата. Ночью спать надо, а не болтаться неизвестно где.

Танька недовольно ворчит и хмурится.

– Ага, как же, сама, – говорит, складывая воинственно руки на груди. – Ты бы еще постриг покаяния, Воробышек, приняла! Если бы этот паразит Люков не обобрал тебя до нитки, то ты бы не блудила по городу, не напугала меня до смерти и не продрыхла бессовестно ленту! Все он, гад, виноват!

– Крюкова, ты с ума сошла! – улыбаюсь я непонятной злости своей подруги. Смотрю с удивлением в дышащее негодованием личико. – Причем здесь Люков, Тань? – спрашиваю. – Во-первых, никто меня не заставлял подходить к нему, я сама напросилась на занятие. Во-вторых, сама отняла у него время. А в-третьих, – заверяю серьезно, – про деньги тоже сама заикнулась. Вот и получила урок. Никто меня за язык не тянул! Да и какая разница, во сколько я пришла домой? – жму плечом. – Ты же знаешь, я все равно бы просидела до четырех за зубрежкой, с моей-то успеваемостью. Так что Люков тут ни при чем.

– Все равно! – упрямо настаивает подруга. – Мог бы и по-человечески отнестись. Ты у нас девчонка симпатичная.

– И только-то? – иронично хмыкаю я. – Ох, Тань, как у тебя все просто…

– Не «ох», а да! – парирует Танька. – Просто! Жаль только, что скрываешь это! Думаешь, я не понимаю, – выдает через минуту вдумчивого созерцания моего уставшего лица, – почему ты не красишься и в одежду глупую наряжаешься? Думаешь, не могу оценить своим женским глазом подругу, когда она возле меня три месяца по утрам в одних труселях да лифчике прыгает?.. Фигушки! Очень даже могу!

– Ну и почему?

– А потому, что незаметней казаться хочешь, внимание к себе не привлекать! Ведь ты наверняка, Женечка, сама себе цену знаешь. Не отпирайся! А парни они формы любят. Улыбочки там, прихлопы ресничками, жеманчики – поцелуйчики. Словечки разные. То, что помимо денег козырем сыграть может. А не объемные свитера до колен, вот!

– Нормальные свитера, – улыбаюсь я, – и вовсе не до колен. Что ты придумала?

Танька хмурится, сердито крутит в воздухе пальчиками, а я смеюсь. «Все-все!» – отмахиваюсь на ее мрачный взгляд.

– Знаешь, как я Вовку зацепила? – не унимается девушка, спуская ноги с кровати. – У меня в бассейне бок на стометровке прихватило – еще бы, брасс! – ни вздохнуть, ни выдохнуть. А тут парниша рядом отфыркивается, и главное, симпатичный такой. Чего, думаю, не дать парню возможность помочь даме, тем более, что у меня купальник новый? Не смейся! Сто баксов, между прочим! Это я уже потом узнала, что он давно на меня глаз положил, а тогда дала себя спасти. Видела бы ты, с каким старанием он меня под попу из бассейна выпихивал. Засмущался, бедный. Нет бы, чтоб самому вылезти и руку подать. Недотепа!

Теперь мы смеемся вместе.

– Крюкова, ну ты даешь, – говорю я. – Спасибо за совет, конечно, но в случае с Люковым даже весь мой мнимый скрытый потенциал вряд ли бы сработал. У парня в красотках недостатка нет. Сама одну, практически неглиже, в его квартире видела. Не Лиза Нарьялова, конечно, – та, что мисс университет, но тоже очень красивая девушка. Так что в моем случае мне винить некого. Кстати, он сегодня такое учудил, – признаюсь Таньке, – что я вот даже не знаю, как быть.

– А что случилось? – поворачивает нос по ветру и настораживается Крюкова.

– Представляешь, я с перепугу забежала на последний ряд и оказалась возле Люкова – у нас с ним общий спецкурс в большом зале. Очки обронила возле преподавателя и не обратила внимания, возле кого сажусь. Во время перемены уснула, а Илья, должно быть, перепутал конспекты, и теперь его лекция в моей тетради. Ужас, да?

– Не может быть! – Танька вскакивает с кровати и прыгает ко мне. – А ну покажи!

– Вот, – протягиваю ей тетрадь. – Отсканировать и распечатать, как думаешь, Тань? Или просто отдать? Я бы переписала, но у меня такой почерк неразборчивый, не то, что у Люкова…

– Очуметь! – шепчет подруга, недоверчиво вертя в руках конспект. – Вот, придурок! – выдыхает возмущенно. – А мне сказал, что…э-э, ну, в общем, – запнувшись, умолкает и садится рядом на стул, – кое-что сказал!

А я удивленно вскидываю брови.

– Крюкова! – смотрю внимательно на притихшую соседку. – Ты что, разговаривала с Ильей?!

Танька закусывает губы и отворачивается.

– Тань!

– Было дело, – нехотя признается. – А что, Воробышек, нельзя?

– Зачем?!

Девушка поворачивается и неожиданно улыбается.

– Слушай, Женька, – мечтательно выдает, вмиг скинув с плеч весь свой воинственный запал, – ты чего не предупредила, какой Люков классный, а? Бли-ин! У меня прямо мурашки по телу забегали, когда он меня за руку схватил. Представляешь? Табунами! Вот честное слово, тыгдык-тыгдыг, от пяток, по спине и до самой макушки. Даже за Вовку стало обидно, что с ним не так! Ну и взгляд! Как у этого, как его, Дракулы! Или, нет! Помнишь Кристиана Бэйла в роли агента Джона Престона в «Эквилибриуме»? Его холодное «У нас есть право на все!»? Вот! Насквозь!.. Не понимаю, как ты с ним в квартире два часа высидела, не погибнув и не пав к его ногам? А?

– Схватил?! Тань, подожди, – я машу рукой возле носа замечтавшейся девушки, возвращая ее в реальность. – Как это схватил? За что? Почему?

– Ай! – Танька легко отмахивается. – Сама виновата, – недовольно отвечает. – Нечего было к незнакомому парню пиявкой в руку впиваться и дергать изо всех сил. Ну не повелся он на мою красоту. Чуть не двинул, вот, – закатывает она рукав, сует мне под нос руку и гордо демонстрирует небольшие, покрасневшие от пальцев пятна чуть повыше запястья. – Да он не больно, не переживай, Воробышек. Просто резко, я и не ожидала. А вот Серебрянскому руку выкрутил.

– Господи! – я опускаю плечи, недоумевая. – А Вовке-то за что?

– Как это за что? Он же на мою защиту кинулся! – Танька презрительно фыркает. – Если можно считать защитой вялый шажок вперед. Я-то думала, Вовка этому Люкову по морде съездит. Ну, хоть разок! А он… как-то сдулся, и все. Тоже мне защитничек, – тянет обиженно. – Рембо фильдеперсовый. А еще замуж зовет! Как я за него пойду, Жень, за такого слабака?!

Крюкова охает, опускает локти на стол и упирает подбородок на ладошки. Медленно и громко вздыхает.

– Будешь? – тянет со стола карамельку и засовывает себе за щеку. Лениво наматывает на палец темные прядки волос. – Звонит он подругам моим, понимаешь ли! – бурчит в ответ на свои мысли. – Тетёха!

Крюкова – невеста? Вот это сюрприз! Я рада за Таньку страшно, но вот настроение ее мне категорически не нравится, а потому я решительно захлопываю ноут, придвигаюсь к подруге ближе и как можно строже смотрю в приунывшее лицо.

– Тань, – говорю, обнимая за плечи, – ты тут ерунду не городи, хорошо? И поспешных выводов из глупой ситуации не делай. Серебрянский у тебя чудо – милый, добрый парень. Слишком простой и неиспорченный, чтобы противостоять такому холодному типу, как Люков. Поверь мне, Тань, я повидала таких и знаю, что говорю: ничего в них хорошего нет. Твой преданный Вовка в тысячу раз лучше. Пусть и не сильней, но лучше!..

– Думаешь? – поднимает на меня глаза Танька.

– Уверена! И вообще, – заверяю подругу, – я с этим Люковым больше связываться не буду. Вот верну ему конспекты во вторник и забуду, кто он такой. Вот же козел!

– Козел, – соглашается со мной Крюкова и вдруг вздыхает. – Но, Женька, какой же он классный!

Ни в понедельник, ни во вторник Люкова в университете не видно. Я замечаю его темную голову, повязанную банданой, в четверг, когда захожу в аудиторию к нашему куратору на совместные пары. Помявшись на пороге, оглядываю заполненное студентами шумное помещение и иду мимо вопросительно закатившего глаза Кольки к заднему ряду парт.

– Привет, – говорю, поравнявшись с Люковым. – Можно? – опускаю сумку на скамью и смотрю на парня.

Люков поднимает на меня глаза, неохотно отрывая взгляд от яркого экрана телефона, и холодно интересуется:

– Что, соскучилась, Воробышек? На этот раз ты в очках.

Это точно. Я в очках. И явное отсутствие приветливых эмоций со стороны парня при моем появлении наблюдаю «вооруженным» глазом. И все-таки остаюсь стоять на месте.

– Не так, чтобы очень соскучилась, – честно отвечаю, – просто подошла сказать спасибо.

– Пожалуйста, – бросает Люков и отворачивается. Вновь утыкается в мобильник, поигрывая в пальцах ручкой.