Секс на одну ночь... или на две (ЛП) - Рингблум Райан

— Оеехи, — хнычет он. — Четовы оеехи.

— Орехи? У тебя аллергия на арахис? — спрашиваю я. Какого он вообще ел эти орехи, если у него аллергия?

— Нет, — качает он головой. — Нйя алахис… я…фу…фунфук.

— Что? Прости, я не понимаю.

— Думаю он пытается сказать «я алкаш и дундук», — предлагает один из многочисленных зевак, очевидно, пьяный.

— Серьезно? — Я быстро бросаю на него взгляд отвращения.

— Думаю он говорит про фундук, — говорит официантка. — Мы подаём смесь жареных орехов, и думаю среди них есть фундук.

Прекрасно.

Ник начинает стонать. Я сажусь рядом с ним на корточки. Красные пятна появляются на его бледной коже. Я понятия не имею, что делать дальше. Я машу своей рукой, обмахивая его. Что я делаю? Это аллергическая реакция, а не испорченный воздух. Я отвратительна, когда доходит до кризисных ситуаций. Бла бла, надеюсь с ним все будет хорошо и все такое, но я бы отдала душу, чтобы сбежать к чертям от всего этого.

Хотя проходит словно вечность, уже через несколько минут сирену звучат со стороны улицы.

— Все с дороги. — Команда скорой помощи расчищает дорогу, и две женщины садятся рядом с Ником. Я отворачиваюсь, когда ему в бедро вставляют иголку. — Понадобится несколько минут, но не волнуйтесь, все будет хорошо.

Фух. Слава богу. Я выдыхаю. Мое тело расслабляется.

— Давайте поднимем его на носилки.

— Носилки? — спрашиваю я. Мои мышцы вновь напрягаются, и я начинаю выкручивать свои руки. — Но… но вы сказали, с ним все будет хорошо.

— Он скоро поправится, мэм, но его все равно должен осмотреть врач. Мы забираем его в больницу Святого Петра. Вы можете поехать с нами.

— С вами? — Можно буквально услышать, как я сглатываю. — Нет, не стоит, ему не нужно, чтобы я ехала. — Быстрее. Мне нужно убраться отсюда СЕЙЧАС. Я наклоняюсь и улыбаюсь Нику, к которому возвращается цвет лица. — Было весело, я позвоню тебе, — медленно произношу я через сильно натянутую улыбку.

Он берет меня за руку.

— Нет… пжлста поедь.

Черт, нет, нет, нет. Вы должно быть шутите. Это настоящий кошмар, мне нужно от него проснуться. Сейчас же!

Двое работников скорой ждут моего ответа, подняв его на носилках и закрепив их.

Я отвечаю что-то вроде:

— Оу, эм… но, я… он… мы… нет, эм. — Другими словами, мне удаётся выглядеть так, словно я одновременно бессердечная и безмозглая.

— Пожалста, Хорри, — умоляет Ник слабым, детским голосом через его распухшие губы.

— Эм, хорошо, — наконец, отвечаю, воздух медленно покидает мои легкие. Потому что какой еще чертов выбор у меня есть? Никакого. Это ужасное свидание стало еще ужаснее, и я ужасный человек, потому что хочу просто сбежать и не оглядываться.

Я проклинаю свою жизнь, пока неохотно следую за носилками до ожидающей скорой.

Я ненавижу Джейн. Ненавижу сводничество. Ненавижу треклятый фундук.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки и подумать о чем-то позитивном. На это уходит много времени, но потом я думаю, что это ночь просто не может стать еще хуже.

Мэтью

— У НАС плакса, — смеётся доктор Портер и вручает мне карту Николаса Дормера. — Его отпустили, но ему все еще нужно, чтобы кто-то подержал его за ручку и заверил, что съеденный им фундук больше не убьёт его.

Я смотрю на данные пациента. Мужчина, двадцать три года, аллергическая реакция на орехи, укол эпинефрина, осмотр аллерголога.

— Он теперь в твоих руках. Убери его отсюда, нам нужна койка.

— Волшебно, — бормочу я и готовлюсь к тому, что ждет меня за шторкой. Я отодвигаю ее и вижу в кровати взрослого мужчину. Отёк от приступа прошел везде кроме его глаз, но, полагаю, это следы от слез. — Здравствуйте, мистер Дормер, меня зовут Мэтью Дэниэлс. У меня ваши результаты, и они говорят, что вы можете идти. Доктор Портер только хочет, чтобы как можно раньше сходили к аллергологу. У вас есть вопросы?

— Да вы должно быть издеваетесь, — женский голос заставляет меня обернуться.

Черт возьми. Это она.

— Меня нужно госпитализировать? Вы уверены, что все хорошо? Вам не кажется, что за мной надо понаблюдать следующие двадцать четыре часа? — Я слышу вопросы пациента, но игнорирую их. Мои глаза смотрят на Холли. Что она здесь делает? Боже, она даже красивее, чем я помню. Я не уверен, что это возможно.

— Доктор? Ауууу? Вы слушаете меня? — Нетерпеливый пациент заставляет меня снова обратить мое внимание на него.

— Я не доктор, я ассистирующий медик.

— Что? — восклицает он, подпрыгивая на кровати. — Нет. Еще чего! Приведите сюда доктора. Мне нужен доктор.

— Доктор отпустил вас. Он говорит, что с вами все в порядке и вы можете идти домой. — Откуда Холли знает этого парня? Это ее родственник? Друг? Парень? Пациент передо мной выглядит слегка знакомо. Но откуда? Его зовут Николас… Николас? Ник. Я проглатываю ком в горле. Это парень из бара. Настоящий. Она с тем настоящим парнем. Боже милосердный. Карточка выскальзывает у меня из рук, и я пытаюсь поймать ее раньше, чем она упадёт на пол.

— Я правда думаю, что меня нужно госпитализировать. Здесь есть еще один доктор? Я хочу второе мнение.

— Ник, мы провели здесь почти шесть часов. Доктор говорит, что все в порядке. Я правда думаю, что тебе уже можно пойти домой. — Холли потирает затылок, ее глаза закрываются, когда она раздражённо вздыхает.

Хмммм. Что это я чувствую?

Шторка открывается, и миниатюрная блондинка заходит.

— Ник, все хорошо? — спрашивает она этого большого ребёнка, который теперь скорчился в позе зародыша.

— Нет, я почти умер, — слабо отвечает он.

— Я сестра Ника, Джейн, — представляется она, протягивая руку. — С ним все будет хорошо?

— Он в порядке. Доктор отпустил его, и он может идти.

— Что ж, раз Джейн наконец здесь, я пожалуй пойду. — Холли медленно ступает, готовая бежать.

— Больше спасибо, что осталась с ним, — говорит Джейн, садясь на край кровати Ника. — Прости, что я так задержалась.

— Без проблем. — Холли уже сжала шторку в руке и стоит одной ногой за порогом. Не уверен, это я, Ник, или мы оба в одной комнате то, что заставляет ее так отчаянно бежать.

— Подожди, — останавливает ее Джейн. — Как ты попадёшь домой? Тебя не нужно подвезти?

— С этим все в порядке. — Холли трясет телефоном в руке. Должно быть, она говорит, что воспользовалась приложением для такси. — Джейн, скоро поговорим. Ник, поправляйся, — говорит она, полностью игнорируя меня, и раньше, чем кто-то из них отвечает, она сбегает и исчезает за шторкой.

— Извините меня на минутку. — Я тоже выхожу. Это безумие. Но я не могу позволить ей уйти, не поговорив с ней. Пробежав по коридору, я догоняю ее в главном вестибюле рядом с выходом. — Холли, подожди, — кричу я ей, и она останавливается, медленно поворачиваясь ко мне. Я ищу другие слова, но их нет. «Холли, подожди» — это все, что у меня было.

— Мэтью, прости, но я правда не думаю, что могу вынести больше… всего сегодня. — Ее руки поднимаются, описывая дугу вокруг нее. Она помнит мое имя. Победа. — Я только что закончила то, что можно назвать самым худшим свиданием на земле, — двойная победа. — И я определенно не могу мило болтать с моим парнем на одну ночь в вестибюле больницы, — ладно, никаких очков за это.

Ее тёмные волосы собраны в хвост, и голова наклонена в ожидании моего ответа. Тяжело собраться с мыслями, когда эти великолепные карие глаза смотрят на меня через длинные ресницы.

Мне нужно что-то сказать. Что угодно. Но что? Мои мозг и Пин накидывают варианты. Мозг хочет извиниться. Пин хочет пригласить ее на свидание. Мозг хочет попросить ее номер. Пин хочет протянуть руку, прижать ее к себе и схватить за грудь.

— Ты знала, что приблизительно каждые три минуты, пищевая аллергическая реакция отправляет кого-то в скорую? Это более двухсот тысяч случаев в год, — выпаливаю я.

Какого черта? Мой мозг побеждает в битве, и вот это я решаю сказать? Невозможно. Все. Пин, с этих пор решения принимаешь ты.