Мой хозяин-2 (СИ) - Ковалевская Алиса

— Садись.

Он опустился на самый ближний ко мне стул и, откинувшись на спинку, выдохнул. Закрыл глаза и потёр переносицу, а потом посмотрел на меня снизу вверх.

Внезапно я поняла, что выглядит он уставшим. Должно быть, эти полтора суток были сложными не только для меня, но и для него. Злости моей это, однако, не убавило, напротив. Внутри поднялось раздражение, смешанное с досадой и непониманием. Отложив антисептик, я склонилась к Вандору и принялась снимать старую повязку. Не знаю от чего, но когда я разматывала бинт, пальцы у меня подрагивали. Я чувствовала, что Вандор внимательно следит за мной, и от того начинала нервничать.

— Осторожней! — рыкнул он, едва я дошла до последнего мотка.

Кусочек марли и прокладка, лежащая под ней, прилипли к коже, и закончить безболезненно было проблематично. К тому же, этот его взгляд… Я терялась под ним, мысли путались. Пальцами я чувствовала тепло его кожи, в лёгкие проникал запах. Со мной творилось что-то непонятное. Он пугал меня, и вместе с тем я отчётливо понимала, что меня… Не знаю… Тянет к нему? Влечёт? Щедро полив вату хлоргексидином, я приложила её к прилипшему бинту. Вандор зашипел, и мне захотелось надавить ещё сильнее, но я сдержалась.

— Надо снять старую повязку. — Я старалась казаться сдержанной и немного отстранённой, но руки выдавали меня. Да и голос. Неестественные для меня нотки.

— Снимай, — процедил он.

Мне подумалось, что если он снова скажет, чтобы я была осторожнее, я не сдержусь. Однако он ничего не сказал. Закончив со старой повязкой, я осторожно обработала рану. Кожа вокруг неё была немного припухшей, но в целом выглядело всё неплохо. Единственное, что мне не понравилось, так это то, что прокладка, прикрывающая рану сверху, чуть-чуть намокла.

— Побереги руку, Вандор, — не знаю для чего, проговорила я и как-то инстинктивно подула, чтобы антисептик быстрее высох.

Услышала его шумный вдох и, чуть повернув голову, наткнулась на взгляд, обжигающий, словно ледяное солнце. Ледяное солнце… обжигающий холод… Руки у меня затряслись сильнее, в животе что-то сжалось. Приподняв руку, он тронул моё лицо. Очень нежно провёл по скулам, по подбородку и, неожиданно жёстко ухватив за ворот платья, притянул к себе. Потеряв равновесие, я упёрлась ладонью ему в колено.

— Ты с ума сошёл?! — от неожиданности вскрикнула я, но дело ему до этого не было.

Схватив за волосы, он приподнял мою голову, притянул меня к себе и накрыл рот своим.

— М-м-м… — замычала я, пытаясь отвернуться и впилась в его запястье пальцами. Злость, и без того волна за волной захлёстывающая меня с минувшей ночи, усилилась в десяток раз, от боли на глаза едва не выступили слёзы. — Отпусти меня! — зашипела я и попыталась оттолкнуть.

Куда там! Пытаться бороться с ним было всё равно что пытаться бороться с гранитной скалой. И всё же он отпустил. Подтолкнул меня к себе на колени и снова сгрёб волосы, но уже не так сильно. Второй рукой сжал подбородок и, глядя прямо мне в глаза, произнёс очень тихо, но так, что по коже у меня побежали мурашки:

— То, что мы вдали от дома, ничего не значит, Милана. Для тебя ничего не изменилось. Ты моя, ты подчиняешься мне. И делать ты будешь всё, что я посчитаю нужным.

Что не дышу, я поняла, лишь когда пальцы его разжались. На негнущихся ногах подошла к столу, взяла марлевую прокладку, бинт и вновь принялась затягивать его плечо. Руки у меня ходили ходуном, а коленки подкашивались. Голос его, словно отравляющий дым, проник в мои лёгкие, пропитал изнутри отравой. Он вообще пропитывал меня, словно отрава.

Один моток, второй… Ладонь его опустилась на моё бедро, подол платья пополз вверх, но я продолжала делать перевязку. И только когда ладонь его, скользнув под платье, коснулась моих ягодиц, замерла.

— Продолжай, — тут же приказал он.

Я облизала пересохшие губы и, не решившись взглянуть на него, сделала ещё один оборот. Старалась не касаться кожи, но получалось это из рук вон плохо. Пальцы мои будто бы сами собой задевали его плечо, и от каждого касания сердце моё пускалось вскачь.

Вначале он просто поглаживал меня, потом стал сжимать ягодицы — не сильно, но довольно чувствительно. Одновременно с тем, как я заправила кончик бинта под повязку, трусики мои, подвластные его воле, поползли вниз. Я резко выпрямилась и сделала шаг назад.

— Я не хочу, — глядя на него, выдавила я и, прекрасно понимая всю малозначимость собственных желаний, добавила: — И у тебя плечо…

Он поднялся. Неспешно, лениво. Повёл плечами и сделал шаг ко мне. Я попятилась. Трусики, и без того съехавшие уже до середины бёдер, оказались в районе коленок. Я попыталась натянуть их обратно, но Вандор остановил меня:

— Не утруждайся, — стиснув мою руку, проговорил он.

Пальцы мои разжались, и кружево упало к лодыжкам. Несколько секунд он просто смотрел на меня, в упор, не отводя взгляда, и я видела, как пламя в его глазах разгорается всё яростнее и яростнее. Наконец оно вырвалось наружу, превратилось в настоящую огненную бурю, беспощадную, разрушительную бурю из ледяных язычков.

В одно мгновение он подхватил меня и усадил на стол. От неожиданности я дёрнулась. Один из пузырьков скатился и с грохотом упал на пол, но, вместо того, чтобы поднять его, Вандор махом скинул туда же все остальные. Меня охватила какая-то непонятная лихорадка. Он стоял близко, колени мои упирались ему в бёдра, и я боялась сделать лишнее движение, потому что понятия не имела, чем это может обернуться. Взгляд его метнулся по моим плотно сдвинутым ногам, по телу. Он будто ощупывал меня, каждый миллиметр, каждую клеточку моей кожи: плечи, грудь, ключицы, шею. Посмотрел мне в лицо. Руки оказались на бёдрах, подол вновь пополз вверх, и меня залихорадило ещё сильнее. Рывком он развёл мои ноги в стороны и встал между. Стараясь отстраниться, я откинулась назад, оперлась ладонями о стол позади себя, и это стало моей ошибкой, ибо в тот же момент он, ухватившись за платье, дёрнул его с моих плеч.

— Пожалуйста, не рви! — взмолилась я, сама понимая, как это глупо звучит. Но это платье мне так нравилось…

Он снова опустил взгляд к моим ключицам, к груди и, обхватив руками, смял. Гладил сквозь платье, надавливал на соски. Касания его вызывали во мне какое-то болезненное, ненормальное удовольствие. Мне хотелось оттолкнуть его, расцарапать его руки, но вместе с тем хотелось, чтобы это продолжалось. Грань… это была грань разумного, и я балансировала на ней, рискуя вот-вот сорваться в пропасть.

— Другое купим, — выдавил он, оттягивая ткань.

— Пожалуйста. — Я перехватила его руку. — Молния… сбоку есть молния…

Мои слова словно озадачили его. Молния? Похоже, он даже не подумал об этом. Тронул мой бок, но ничего не нашёл. Движения его были нетерпеливыми и оттого какими-то ненормальными, порывистыми. С губ слетело проклятье. Пальцы его скользили по моему боку — жёсткие и уверенные, такие же, как и он сам. Его нетерпение отзывалось во мне, и я терялась. Я подарок-подарок-подарок… Но его руки, его тихие, сдавленные ругательства и кружащий голову запах! Наконец ему всё-таки удалось отыскать собачку, и он резко опустил её вниз. Задрал подол до талии, а затем вовсе стянул с меня платье.

Наверное, мне стоило сопротивляться. Наверное, стоило, и я понимала это, но что толку? Я снова вспомнила всё, что говорила мне Стэлла. Ведь это не так трудно, тем более, что мне даже прятаться не хочется. Не хочется…

Ладони Вандора накрыли мои плечи, губы коснулись шеи. Он гладил меня самыми подушечками, большие пальцы твёрдо ласкали ключицы, пока он покусывал кожу. Влажный язык и жаркое дыхание… Я судорожно выдохнула. По рукам, по плечам моим побежали мурашки, внутри стало волнительно. Я втянула запах его волос, его тела. Сандал… чуть уловимые нотки сандала. Запах, который так глубоко проник в меня, в мою душу… Я же обещала быть хорошей девочкой. И Стэлла… Стэлла у Алекса. Значит, я должна быть хорошей девочкой…

Пальцы его скользнули меж моих бёдер, проникли внутрь. Уже немного влажная, я ощутила острый прилив наслаждения. Груди напряглись, узел внизу живота затянулся туже. Он гладил меня изнутри, натягивал мою плоть. Чуть грубее, чем мне бы хотелось, но я всё равно ощущала, как кровь моя превращается в бегущую по венам раскалённую желанием лаву.