Зови меня Шинигами - Виктория Эл

Наверное, Кире лучше побыстрее пойти в ванную.

Кира полезла в рюкзак за чистой одеждой, а когда распрямилась, Ши как раз убрал от лица полотенце.

Мокрые взъерошенные волосы откинуты назад, и хорошо видны и тёмные полоски бровей, похожие на расправленные птичьи крылья, и глаза.

Кира застыла на середине движения.

Чёрные. Равномерно густо-чёрные. Зрачки совсем незаметны. Или это такие огромные зрачки, а напрочь отсутствует радужка. Потому он и не переносит яркий свет. Смотришь в них – и до дрожи. Потому что они не человеческие и даже не звериные. Потому что таких совсем не должно быть.

Ши чуть слышно хмыкнул, отвернулся.

– Куда-то собиралась?

– А? Да, – и Кира потопала в ванную, не глядя. Перед глазами – одна чернота.

После тёплого душа лучше не стало, никакой бодрости и свежести. Наоборот, по самую макушку наполнило апатией и тоской.

Когда Кира вернулась в комнату, на Ши уже была футболка. Причём с длинным рукавом.

Решил прикрыть рану, хотя та уже подсохла и даже затянулась, будто полученная не несколько часов, а уже несколько дней назад. А ссадины с лица исчезли почти без следа, словно смылись водой. Он не врал про ускоренную регенерацию.

На Кире, между прочим, тоже всё довольно быстро заживает, но не настолько. Под рёбрами побаливает, и пятно кровоподтёка ещё слишком яркое. На губах – бурая корка, вокруг глаза – лилово-жёлтое. Красавица. И есть очень хочется. Но куда же Кира пойдёт с такой физиономией?

Попросить Ши, чтобы он дошёл до магазина и принёс что-нибудь? Нетрудно представить, что он ответит в своей краткой манере. «Иди сама». Или сделает вид, будто не услышал Кириных слов.

Вроде с собой тональный крем брала. Какая же нормальная девушка без косметички? Вдруг получится замазать фингал хоть немножко, чтобы не слишком в глаза бросался, и можно будет выйти на улицу.

Кира задумчиво держала тюбик в руке, понимала: не получится, даже если вымазать всё, до капли. Отёк никуда не денется, а слой крема окажется таким толстым, что будет выделяться не хуже синяка.

Ши с минуту наблюдал за ней, потом произнёс:

– Ты такая везучая или нарочно приключения ищешь?

Смешно ему?

– Конечно, нарочно. Делать-то мне больше нечего, – выдала Кира раздражённо. – Заодно и ты развлёкся. – Она засунула тюбик с кремом обратно в косметичку, отшвырнула её в сторону. – Кстати, мог бы и не заморачиваться. Чего вдруг?

– Ты же из-за меня вляпалась, – констатировал невозмутимо.

Надо же, какой борец за справедливость!

– И что? – уточнила Кира неприязненно. – Тебя бы совесть замучила? Забыл, и всё!

– В следующий раз так и сделаю, – бросил холодно.

Уж не обиделся ли?

– Ага. Давай.

Ши направился к двери.

– Ты куда?

Не ответит, проигнорирует, гордо удалится без лишних слов.

Остановился, повернулся.

– Уезжать надо. Смысла нет здесь торчать. Дыра. Одни сумеречники. Ты со мной?

Очень хочется крикнуть: «Нет!» И, вообще, плюнуть на всё, вернуться домой. Но никак.

И Кире пришлось выдавить через силу:

– Да.

Опустила голову, уткнулась взглядом в пол, пряча влажный блеск глаз.

– Поесть принести?

Глава 8

Побочные эффекты

Способность видеть скрытую сущность досталась Кире от папы. Он этому не радовался, хотя и рассказал подробно о таинственных существах. Но чаще в их беседах папа налегал на предостережения.

Заметила, и ладно. Только больше не надо, ни за что и никогда, шпионить за ними и тем более ходить следом. Это опасно. Это очень-очень опасно.

Но Кира и сама понимала. Не стоило папе сто раз повторять одно и то же. Больше она не потащится за двуликим.

Далеко не все существа в скрытом мире имели две внешности, умели хорошо маскироваться под обычных людей, чтобы спокойно жить с ними рядом. Большинство довольствовались одной сущностью, близкой к человеческой или даже очень далёкой. Такие старались лишний раз не попадаться на глаза, и в основном предпочитали темноту ночи. Кира никогда раньше их не встречала.

Первыми оказались сумеречники, и теперь можно ставить галочки в папином альбоме возле тех существ, которых уже видела. Дальше их будет всё больше и больше. Но главная проблема не в них и не в том, что Кира замечает такое, что не дано замечать другим. Открывшаяся способность вызывала странные побочные эффекты.

С папой подобного не происходило, он точно помнил. Когда начал видеть скрытое, переживал, конечно, даже боялся, что у него с головой не в порядке, что по нему «психушка» плачет. Комплексовал, долго никому не рассказывал, надеялся, что пройдёт, и в то же время гордился своей необычностью, даже задавался немножко. Но это же нормальные реакции. А у Киры всё не как у людей.

Взять хотя бы внезапные выпадения из реальности. Не простые обмороки, а сны, полёты в никуда. Но и это не всё. Постепенно проявилось ещё одно. Вдруг накатывала необъяснимая злость, начинало беспричинно раздражать всё вокруг, и Кира теряла контроль над собой, срывалась до ссор, до скандалов, до драк. А поводом могла послужить сущая ерунда: неудачное слово, жест, взгляд.

Несколько одноклассниц собрались за передними партами: сидели, болтали, хихикали. Ну, девчонки всегда же так. А Кира торчала в гордом одиночестве за своей предпоследней. С мрачной миной. Смотрела в окно. Потому что больше ни на что смотреть не хотелось, бесило всё. Учителя с их занудством, тупые уроки, одноклассники с их глупыми разговорами.

Пальцы крутили карандаш, и больше всего хотелось надавить посильнее, чтобы тот переломился пополам. С хрустом, с мелкими деревянными крошками и похожей на пепел графитовой пылью.

Девчонки громко рассмеялись, Кира развернулась к ним, потому что их смех тоже бесил. И поймала короткий взгляд. Если бы он не спрятался сразу, Кира бы и внимания не обратила. А тут задело. Значит, есть причины для пряток?

Неужели смеялись над ней? И тайком поглядывали: вот она – Кира-дура! Ха-ха-ха!

Опять захихикали, и снова взгляд.

Точно, над ней потешаются. Больше никаких сомнений.

– Что? Очень смешно? – рявкнула Кира.

– Кир, ты чего? – прилетело в ответ, недоумённое. Смутились? Испугались?

– Не описайтесь там от хохота.

– Ратманова, ты – дура?

Ну вот! Так и знала! Сами они…

– Можно подумать, ты прям такая умная!

– Какая есть. Тебя-то не спрашивают! Сидишь там и сиди. И рот не разевай.

Сначала Кира запустила в одноклассницу учебником. Та подскочила, и Кира в точности повторила её движение, словно копирующий робот-манипулятор.

– Ратманова, у тебя крыша съехала? Совсем офигела? Идиотка.

Подойти и ударить. Пусть заткнётся. Кира уже представляла, как это будет выглядеть. Костяшки плотно сжатых пальцев расплющат подкрашенные блеском губы, и те станут не розовыми, а красными. Но тут в класс зашла учительница, и, само собой, началось легко предсказуемое: «Девочки, что тут у вас происходит? – Ратманова первая начала! – Кира, да как же так?»

Кира крепилась из последних сил, с трудом удерживала всё то, что рвалось с языка, и, чтоб не ринуться на кого-то из присутствующих, бросилась прочь из класса. Летела по рекреации, расталкивая валившую в кабинеты толпу, забралась в закуток под лестницей и долго долбила кулаком стену, чтобы хоть как-то выпустить пар. Пока кожу не ободрала, пока руке не стало больно. А потом разревелась, конечно. Потому что дура всё-таки она. Она.

И чего так окрысилась на всех? И учебником швырялась. И чуть драку не устроила.

Она же раньше никогда не дралась. Ни разу в жизни никого не ударила! Почему сейчас-то так неудержимо хотелось?

После звонка на перемену Кира с покаянным видом притащилась в класс, за вещами, смиренно выслушала выговор от учительницы за пропущенный урок, даже оправдываться не пыталась, согласно кивала головой на все обвинения и воззвания к совести.

На девчонок не смотрела, но и они равнодушно прошлёпали мимо, делая вид, что Киры не существует. И только отойдя чуть подальше, начинали обсуждать меж собой. На этот раз вне сомнений – Киру. Но её больше не волновало подобное. Сильнее беспокоило чувство вины.

Киру всегда тяготило состояние ссоры, не могла она долго в нём существовать. Хорошо, что потом помирились, точнее, перестали придавать значение случившемуся. Мало ли – каждый может психануть. И Кира так считала.

Ну, не сдержалась один раз. Больше такого не произойдёт.

Произошло.

Кира всё-таки подралась. С мальчишкой.

Он, наверное, просто хотел обратить на себя внимание, толкнул легонько, дёрнул за ремень школьной сумки. Но тоже не угадал с Кириным настроением.

Она шла с закушенной губой, внутри всё дрожало от напряжения, мечтало выплеснуться наружу через крик или резкий жест. И Кира даже осознать не успела, как развернулась и отвесила мальчишке оплеуху.

Звон от неё разнёсся по всей рекреации, и даже проносившееся мимо мгновение изумлённо застыло. И мальчишка застыл, а потом ухватился за щёку и зло выдавил сквозь сжатые зубы то, что первым пришло в голову. А Кира опять размахнулась.