Наше шаткое равновесие - Мария Николаевна Высоцкая

Прикуриваю, делая затяжку. Дым тонкой струйкой вьется в воздухе, а я смотрю в окно. Вид шикарный. Мусорные баки. Хорошо, что хоть этаж третий, а не первый. Романтика.

— Зажигалку дашь?

Вздрагиваю. Летая в своих мыслях, я даже не слышала шагов.

— Конечно, — протягиваю зажигалку и только потом оборачиваюсь к говорящему.

— Ты же Женя? — возвращает обратно.

Киваю, забирая свою зажигалку из его пальцев.

— Игорь, — делает затяжку, — больше на нас не жалуешься? — он улыбается.

Игорь смотрит на меня с явной насмешкой, но, вопреки этому, меня заклинивает на его улыбке… глазах. Очень ярких, голубых, но холодных. Очень неестественный цвет.

— У тебя линзы? — спрашиваю неожиданно, для себя тоже.

— Нет, — убирает руку в карман спортивных штанов.

— Извини, — отмахиваюсь, — показалось. Тихо сегодня.

— Домой все разъехались.

— А ты? — склоняю голову чуть вбок, забывая о медленно тлеющей сигарете.

— А ты? — повторяет мою позу.

— Вопросом на вопрос не отвечают.

— Я запомню, Женя, — хмурится, а потом тушит сигарету в стоящей на подоконнике банке, — много не кури.

Игорь уходит, а я чувствую тепло. Черт, сигарета истлела. Не повод ли это выкурить новую?

Утром я еду в аэропорт встречать маму и Полю. Бессонная ночь не проходит даром, и именно поэтому на моих глазах солнцезащитные очки, под которыми прячутся патчи.

Маму вижу почти сразу, да и как ее можно не заметить, если у нее на руках девочка с такими милыми косичками и в таком ярком розовом костюмчике.

Почти бегом иду к ним, обнимая мать и забирая дочку к себе на руки.

— Мамочка, — Поля обвивает ручки вокруг моей шеи.

— Как долетели? Ты бабушку с ума не свела?

— Нет, она в этот раз себя очень хорошо вела.

— Умница моя. Мамуль, я тебя сейчас домой закину, мне еще в ресторан надо успеть забежать.

— Хорошо. Ты купила машину?

— Ага.

— И не говорила даже, что собираешься, мы бы с отцом помогли…

— Спасибо, я сама. Накопила. Купила. Пойдемте.

Пристегнув Полю в детском кресле, сажусь за руль. Мама как-то недобро осматривает салон. Честно, нет даже желания спрашивать, что не так. Потому что ответ я знаю. Слишком дорого, слишком вычурно, честные люди на таких машинах не ездят.

— Мам, только не начинай…

— Отец с ума сойдет, когда увидит. Это же такие деньги, он всю жизнь вот таких вот, на машинах таких… знаешь, сколько раз взятки предлагали, а он ни разу не взял. И ничего, вас вырастили и живем как люди.

— Я взятки никому не даю и ничего противозаконного не совершаю. А то, что зарабатываю нормально… — обрываю себя, — извини. Работы просто много. Извини.

— Ох, Женя, смотри аккуратнее, деньги никогда до добра не доводят, а большие деньги — вообще зло.

— Я тебя поняла.

Как хорошо, что к разгару наших прений я заезжаю во двор родительского дома.

Мама целует Полю, меня и, отказавшись от помощи с сумкой, идет домой. Провожаю ее взглядом и оборачиваюсь к дочке.

— Ну что, Кнопка, с мамой на работу поедешь?

Поля кивает, широко улыбаясь. Но я вижу, что глазки сонные. Поэтому нужно побыстрее. Время — еще нет и одиннадцати, дочь я бросать посреди дня не собираюсь, как и будить, если она уснет дома. Кажется выход у меня один. Набираю Мураса.

Он отвечает раза с третьего.

— Что? — очень раздраженно.

— Приезжай в ресторан через полчаса. Позже я не смогу.

— У меня сейчас…

— Я не смогу, у меня ребенок. Или через полчаса, или уже в понедельник, — срываюсь на крик.

— Ладно, — очень холодно, — через полчаса.

— Спасибо.

Но он не слышит. В трубке вовсю бегут гудки.

— Мама, пить хочу.

— Сейчас, моя сладкая, потерпи немножко.

В ресторане первым делом прошу для Поли сок. Она крепко сжимает в ручках стакан, рассматривая зал. Я же постоянно смотрю на часы. Мурас опаздывает уже минут на пятнадцать. Моя злость зашкаливает. Повторно ему набираю, но он не абонент.

Ладно, я предупреждала. Отдаю Ване Полин стакан и, подняв ребенка на руки, ухожу из ресторана. Домой поедем. Припарковавшись в своем дворе, тихо вылезаю из машины, открывая заднюю дверь. Полька вовсю дрыхнет, и я не хочу ее будить. Но и на пятый этаж эту лошадку тащить становится все тяжелее. Отстегиваю ремешки детского автокресла, а когда оборачиваюсь, вовремя успеваю накрыть свой рот ладонью, чтобы не заорать. Мурас. Ненавижу, когда он так делает.

— Ты меня не дождалась.

Он говорит громко, и я невольно морщусь. Не хочу, чтобы он ее разбудил.

— Не ори, — шиплю на него, — сейчас, — копаюсь в своей сумке, — на, это твое, — сую ему конверт.

Сама же вытаскиваю Полю, умудряясь тихо закрыть дверь.

— А муж что, не в состоянии помочь? — скалится.

Он стоит и издевается над нами. Вот так неприкрыто. Прижимаю ребенка крепче, морозя Мураса взглядом.

— Это тебя не касается.

Случайно задеваю его сбоку, но мне плевать. Поля начинает шевелиться, открывая глазки.

— Я сама.

Мурас так и стоит за моей спиной, Полина начинает дергаться, желая идти сама, а я сейчас просто завою. Ставлю ее на ноги, крепко хватая за руку.

— Пошли.

— Это кто? — смотрит на Игоря.

— Это дядя с маминой работы, — тяну ее к парадной, но она начинает сопротивляться.

— А что он тут делает? Он к нам в гости?

— Нет. Он уже уезжает, — улыбаюсь, а губы дрожат, — пошли домой.

Мурас ничего не говорит, лишь заинтересованно наблюдает.

Но Поля сегодня решает окончательно сгубить мои нервы.

— А ты летчик?

— Поля, незнакомых нужно называть на «вы», — проклинающим взглядом смотрю на Мураса, — он не летчик.

— Плохо. А