Сказки старого Таганрога - Игорь Пащенко

Дом его после отъезда из Таганрога становится доходным. С 1847 по 1856 год в нем квартирует будущая мать А. П. Чехова, Евгения Яковлевна Морозова. Ей не было ещё 12 лет, когда умирает её отец, Яков Герасимович Морозов, «комиссионер по суконной части» отставного градоначальника, и она вместе с матерью и сестрой переезжает из Шуи в Таганрог, где им и помогает устроиться Петр Афанасьевич. Проживал в этом доме одно время, в 1854—55 годы, после свадьбы с Евгенией Яковлевной и отец писателя, Павел Егорович Чехов. Может и потому ещё, кроме архитектурного сходства, написанный Антоном Павловичем рассказ «Дом с мезонином» связывают с домом градоначальника.

В 1853 году, когда хозяин дома – неугомонный Петр Афанасьевич почивает с миром, особняк по наследству отходит племяннице Папкова баронессе Фитингоф, а уже ею продаётся помещику Миусского округа Области Войска Донского генерал-майору Александру Гавриловичу Реми, личности столь же незаурядной, как и градоначальник, и оставившей заметный след в жизни Таганрога и Дона. Кстати, женат Александр Гаврилович был на правнучке легендарного донского атамана Матвея Платова.

Семья Реми была из французских гугенотов, бежавших в XVI веке в Швейцарию от преследования во Франции. Отец Александра Гавриловича, Жан-Габриэль (1760—1822) начал карьеру военным инженером в Голландии, но в 1787 году перешёл на службу в Российскую армию, где крестился в православии и под именем Гаврила Павлович участвовал в войнах с Турцией, отличившись в боях под Тульчей, Исакчей и при взятии Бендер и Измаила. При штурме последнего, получив контузию и ранение в руку, был жалован Суворовым золотым знаком, уменьшающим на три года срок для заслуги ордена св. Георгия. С 1792 года Гаврила Павлович находился при Черноморском флоте, где участвовал как военный инженер в строительстве Севастополя и крепости Кинбурн. Реми-старший закончил службу в чине генерал-майора и за 25 лет беспорочной службы был награждён Георгиевским крестом. В 1820—1821 гг., доживая век в Киеве, он состоял «братом 3-й степени» в местной ложе «Соединённых славян» – одной из декабристских организаций «Южного общества». По его военным стопам пошли и три сына. Все они участвовали в бесконечных русско-турецких войнах, в подавлении польского и венгерского восстаний, становились кавалерами многих российских и зарубежных орденов, каждый закончил службу в чине не ниже генерал-майора, став, как их отец, кавалерами ордена Святого Георгия IV класса:

Реми Гавриил Павлович, генерал-майор: №2082, 26 ноября 1809 г.,

Реми Фридрих Гаврилович, поручик: №4653, 25 декабря 1831 г.,

Реми Людвиг Гаврилович, капитан: №682, 1 января 1847 г.,

Реми Александр Гаврилович, полковник: №7774, 26 ноября 1847 г.

Наш же герой, Александр Гаврилович, начал военную карьеру в 1826 г., а в 1839 г. получил чин ротмистра в лейб-гвардии гусарском полку, где служил тогда и Михаил Юрьевич Лермонтов. Они сблизились, часто встречались в салоне Карамзиных, где оба принимали участие в любительских спектаклях. Лермонтов даже подарил Александру Реми свой портсигар (хранящийся ныне в Государственном Лермонтовском музее-заповеднике «Тарханы»). Кстати, там же в «Тарханах», в комнате Михаила Юрьевича, стоят на столе несколько портретов офицеров лейб-гвардии гусарского полка из той серии акварелей, что когда-то они сами заказали художнику А. И. Клюндеру. Среди них и портрет Александра Гавриловича Реми. В апреле 1840 года, с повышением до подполковника, Александр Реми командируется в Новочеркасск к начальнику штаба Войска Донского Михаилу Григорьевичу Хомутову, своему бывшему начальнику по гусарскому полку, куда и отбывает с попутчиком Михаилом Лермонтовым, едущим в ссылку на Кавказ.

По дороге они заезжают в гости к своему сослуживцу по полку А. Л. Потапову, в его имение Семидубравное, что в 50 километрах от Воронежа. По воспоминаниям Потапова, именно тут Лермонтов перекладывает на музыку свою «Казачью колыбельную песню», что стала со временем народной. Там же, в имении случается и забавное происшествие, описанное в 1877 году по воспоминаниям Потапова в воронежской «Донской газете». У него в то же время гостил его двоюродный дядя, генерал-лейтенант Алексей Николаевич Потапов, командир 3-го резервного кавалерийского корпуса, слывший грозой офицеров, и Реми с хозяином Семидубравного справедливо опасались встречи генерала с острым на язык опальным поэтом. Однако за обедом грозный вояка настроен был миролюбиво, не задирался и Михаил Юрьевич. А когда Реми с Потаповым-младшим, ненадолго покинув гостей, вскоре вернулись, то обнаружили их в парке играющими в чехарду, да так, что Лермонтов как раз сидел на шее генерала! Узнав впоследствии об опасениях Реми и племянника, генерал-лейтенант рассмеялся: «На службе никого не щажу – всех поем, а в частной жизни я – человек, как и все».

После Семидубравного Лермонтов и Реми гостят три дня в Новочеркасске у Хомутова, и поэт отправляется далее, к месту службы на Кавказе. Сам же Александр Гаврилович исправно несёт много лет службу при штабе Войска Донского, пока не выходит в отставку в 1868 году в чине генерал-майора.

Селится он окончательно в Таганроге, с которым его давно уже связывают многочисленные друзья и деловые отношения. К этому времени он – образцовый помещик обширных земельных владений в Миусском округе (деревни Синявка, Степановка и Ремовка), владелец нескольких домов в Таганроге. Не чужд Реми и благотворительности: на его попечении состоят Благотворительное общество Таганрога и Распорядительный комитет по постройке театра в городе. В 1869 году он принимает участие в работе статистического комитета в ранге помощника председателя. Через два года жизнь его трагически обрывается в железнодорожной катастрофе под Новочеркасском.

Похоронен Александр Гаврилович Реми около церкви Рождества Богородицы близ Новочеркасска, при архиерейском доме.

Что же касается дома на Мало-Греческой, то в 1915 году он безвозмездно передается семьей Реми под санаторий для раненых на полях Первой мировой войны. В 1918 году в нем размещается Союз увечных воинов, а уже в советское время его превращают в «коммуналку». Сейчас это обычный жилой дом.

Два гусара

Только когда раздался свисток кондуктора, тут же внахлёст подхваченный визгом паровика, и состав, дёрнувшись, потянулся вдоль таганрогского перрона, Александр Гаврилович успокоился. А ведь с самого утра, словно заноза ныла в сердце, все что-то неладное чудилось. И подготовленные бумаги, что запросило войсковое начальство в донской столице, были не раз проверены – перепроверены в кожаной папке, и вещи, собранные в дорогу, просмотрены, частью забракованы, частью вновь тщательно уложены в саквояж, а так и осталось ощущение какой-то потери. Причём потери давней, что вспомнилась вдруг и некстати. Александр Гаврилович даже поездку хотел отменить, но домашние подняли старика на смех, а драгоценнейшая супруга Мария Дмитриевна вдобавок такой выговор сделала, чего за ней отродясь не водилось. И только теперь, когда Александр Гаврилович смотрел в окно на уползающий город, на душе наконец-то угомонилось. Будь оно что будет. Он расстегнул верхнюю пуговицу мундира, достал из кармана небольшой темно-зелёный томик «Стихотворения М. Лермонтова» издания Кувшинника памятного 1840 года. Затрёпанная обложка давненько ждала ремонта, но руки как-то не доходили, все недосуг. Стыдно, ей-богу, стыдно. «Вернусь и непременно устрою новый переплёт», – загадал Александр Гаврилович, раскрывая книгу наугад.

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную.

Негромко прочитал он, почти не заглядывая в текст, и слегка откинулся на спинку дивана, устраиваясь поудобнее…

Донская степь, осоловев от солнца, недавних дождей и вольного ветра, натянула на себя толстенную, дурманящую буйными травяными ароматами зеленую шкуру и отмахивалась бодылками ковыля от назойливых путников, словно от мух. В двух колясках, тащившихся по еле видимой дороге в сторону Новочеркасска, сидели господа офицеры. В одном из них Александр Гаврилович с удивлением узнал себя молодого. Постой, постой-ка, когда же это было? Уже тридцать лет назад? Он в чине подполковника добирался тогда к новому назначению на Дон к своему бывшему командиру по лейб-гвардейскому гусарскому полку, а ныне начальнику штаба Войска Донского милейшему Михаилу Григорьевичу Хомутову. И к нему в попутчики напросился славный приятель по тому же полку поручик Лермонтов. Колючий, невозможный Мишель. Вот он во второй коляске. Ох, чего же стоило ему уломать Александра Гавриловича со своей репутацией игрока и бретёра! В ход пошли и мольбы, и укоры, и даже презент – серебряный портсигар Лермонтова с летящей по полю гончей Александр Гаврилович хранит и поныне. Правда, маисовые пахитоски, что наполняли портсигар, были ими выкурены, чередуясь с трубкой, ещё не доезжая Новочеркасска. Да Бог с ними, с пахитосками…