Убийца Шута - Робин Хобб

- Можно. Не вина зверей, что о них плохо заботятся.

Я стал было уходить, но вернулся.

- Высокий Парень. Как много времени прошло между тем, как приехала девушка, и объявились те трое, которых ты принял за конокрадов?

Он пожал худыми плечами:

- Она явилась до приезда Коула Толи, затем приехал этот портной и сестры Уиллоу на своих одинаковых пони. Эти леди никогда не ездят в карете, правда? Затем были ребята Купера и их мать, и...

Я осмелился прервать его:

- Высокий Парень, думаешь они преследовали её?

Он запнулся. Я с нетерпением ждал, пока он взвесит имеющуюся у него информацию. Затем он кивнул, поджав губы:

- Я сам должен был догадаться: одинаковые сапоги, подошли прямо к сараю и пытались в него заглянуть. Не для того, чтобы украсть лошадей, а преследуя эту девушку. - Он поднял на меня сердитый взгляд: - Они обидели ее?

- Я не знаю, Высокий Парень. Она пропала. Я собираюсь проверить, здесь ли ещё эти трое.

- Сделайте это. Если их нет здесь, уйти далеко, в такую погоду, они не могли. Вы хотите, чтобы я отправил мальчишку к имению Стокера попросить взаймы их ищеек? - Он тряхнул головой и кисло добавил: - Я много раз говорил, что не помешало бы и нам иметь свою охотничью стаю.

- Спасибо, Высокий Парень, но никаких собак. Идет снег, и я сомневаюсь, что сохранился след, который можно взять.

- Если передумаете, Том, дайте мне знать. Я тут же пошлю сына за собаками. И... - крикнул он мне вслед, так как я начал отступление, - если передумаете по поводу наших собственных собак, дайте мне знать! Я знаю прекрасную суку, к весне мы можем обзавестись ее щенками! Просто дайте мне знать!

- Позже, Высокий Парень! - прокричал я ему, и к своему неудовольствию получил полный рот снега. Снег все еще шел, а ветер становился все сильнее. Внезапно я почувствовал уверенность в том, что те, кого я искал, все еще были в Ивовом лесу. Никому не хватит отчаянности, чтобы попытаться сбежать в такую бурю. Я потянулся к Неттл.

С твоей матерью все в порядке?

Она уснула, я оставила Хирса сидеть в кресле у ее очага. Я сказала ему запереть за мной дверь и слышала, как он это сделал. Я, Риддл и Джаст с гостями. Мы не обнаружили ничего необычного. Следов посыльной нет.

Мертва? Сбежала? Спряталась в Ивовом лесу? Одно из трех. Три опоздавших менестреля. Двое мужчин и одна женщина. Уэб, кажется, встревожился из-за них. Они все еще среди наших гостей? Я мысленно представил их для нее.

Я видела их раньше. Но, на мой взгляд, они не выглядели как менестрели, не вели себя соответствующе. Они не подавали никаких признаков желания показаться на сцене.

Пришли ко мне Джаста, пожалуйста. Мы собираемся провести небольшой обыск в пустующих крыльях. И дайте мне знать, если вы с Риддлом найдете трех чужаков.

Мы с Джастом поделили Ивовый лес и начали обход из комнаты в комнату в поисках следов вторжения в нежилую часть особняка. В беспорядочно построенном старом доме это оказалось задачей не из легких. Чтобы убедиться, что комната на самом деле пуста, я полагался на Уит не меньше, чем на собственные глаза. Неттл и Риддл не обнаружили следов троих чужаков, когда Неттл спрашивала о них других гостей, они давали настолько противоречивые ответы, что пользы от них не было никакой. Даже наши слуги, которые порой раздражали меня чрезмерным вниманием к делам семьи, не могли ничего сказать. Троица и посланница пропали, как будто бы никогда и не посещали нас.

Ближе к рассвету, когда наши гости насытились едой и музыкой и стали расходиться по домам или отправились искать предложенные им покои, я прекратил поиски. Риддл и мальчишки присоединились к Ревелу, чтобы проверить, что все наружные двери заперты на ночь, а потом совершили тихий обход южного крыла, где мы разместили гостей. Пока они были заняты этим, я решил проскользнуть в свою берлогу в западном крыле. Оттуда я мог попасть в тайные ходы, о существовании которых знали только я, Молли и Пэйшенс. В мои подлые намерения входило прогуляться по тайному ходу и поглядеть на наших спящих гостей, чтобы убедиться, что никто из них не приютил у себя в комнате чужаков.

Таковы были мои намерения. Но когда я достиг двери кабинета, волосы у меня на загривке встали дыбом. Еще не дотронувшись до ручки, я знал, что дверь не заперта. Тем не менее, я четко помнил, что закрыл за собой дверь, прежде чем присоединиться к Ревелу и Риддлу. Кто-то побывал здесь, пока меня не было.

Прежде чем открыть дверь, я вытащил нож. Комната была тускло освещена: свечи оплыли, а очаг чуть теплился. Я замер, изучая комнату своими чувствами. Уит говорил мне, что там никого нет, но я помнил, что чуть ранее сегодня чужаки показались Уэбу, человеку с гораздо более развитыми магическими способностями, чем у меня, почти невидимыми. Так что я стоял, навострив уши, и ждал. Но разлило меня то, что я почуял носом. Кровь. В моей берлоге.

Выставив нож вперед, я вошел. Свободной рукой я зажег новую свечу и пошевелил угли. Затем замер, осматривая комнату. Они были здесь. Они приходили сюда, в мою берлогу, когда чья-то кровь еще не просохла на их одежде.

Если бы Чейд не заставил меня тысячу раз тренироваться, чтобы я мог запомнить комнату в точности такой же, как я оставлял ее, их пребывание могло бы остаться незамеченным. Я почувствовал запах крови, размазанной по углу моего стола, небольшое потемневшее красное пятно обнаружилось там, где были сдвинуты мои документы. Но даже если бы не запах крови и не крошечные ее капли, было очевидно, что они побывали здесь, трогали мои бумаги, двигали свитки, которые я переводил. Они пытались открыть ящик моего стола, но не нашли спрятанную защелку. Кто-то взял камень памяти, вырезанный Шутом десяток лет назад, и положил его назад на каминную полку, повернув гранью с моим лицом в комнату. Когда я взял его, чтобы перевернуть как было, моя губа приподнялась в оскале. На изображении Шута неуклюжий палец оставил кровь, размазанную по щеке. Всплеск ярости, который я ощутил, не поддавался логике.

Приподняв его, я почувствовал волну воспоминаний, хранящихся в нем. Последние слова Шута, предназначенные мне и заключенные в камне, всплыли в памяти. "Мне никогда не хватало мудрости", - сказал он. Было ли это напоминанием о наших безрассудствах в молодости или обещание, что однажды он забудет об осторожности и вернется? Я закрылся от этого послания. Не сейчас.

И, по глупости, попытался стереть кровь с его лица пальцем.

Камень памяти - необычный предмет. Издревле обладатели Скилла отправлялись в далекие каменоломни в Горном Королевстве, где вытачивали из камня фигурки драконов и, прежде чем быть поглощенными своими творениями, наполняли их воспоминаниями, дабы придать им сходство с живыми существами. Однажды я был тому свидетелем. Верити, мой Король, отдал себя каменному дракону, а потом восстал в его обличии, чтобы принести ужас и войну врагам Шести Герцогств. На Аслевджале я понял, что небольшие кубики из черного блестящего материала использовались Элдерлингами, чтобы хранить стихи и песни.

Я сам разбудил дремлющих драконов предыдущих поколений предложением крови и призывом к оружию, который был порожден Уитом и Скиллом, слившимися в одну магию.

Кровь на камне памяти и мое прикосновение. Скилл и Уит, оба, кипящие внутри меня. Пятно крови впиталось в камень.

Шут широко раскрыл рот и закричал. Я видел, как растянулись его губы, обнажились зубы и напрягся язык. Это был крик непрекращающейся агонии.

Звук не достиг моих ушей. Это было нечто более глубокое. Безысходная, продолжительная, бесконечная, безнадежная, беспощадная агония систематических пыток поглотила меня. Она заполняла все мое тело и жгла мою кожу, как если бы я был бокалом, переполненным безысходным отчаянием. Ощущение было мне слишком хорошо знакомо: это была не пронизывающая боль, свойственная любой телесной пытке, а всеподавляющее осознание умом и душой того, что ничто не может прекратить эту муку. Во мне грянул вопящий хор собственных воспоминаний. Я еще раз растянулся на холодном каменном полу в подземелье принца Регала, когда мое измученное побоями тело терзало мой разум. Я вырвал свое сознание из этих воспоминаний, сбрасывая с себя их гнет.

Глаза Шута, вырезанные из камня, слепо уставились на меня. На секунду наши взгляды встретились, а затем все потемнело, и мои глаза горели. Мои обессилевшие руки неуклюже держали резное изображение, едва не роняя его, но, вместо этого, я прижал его к себе и рухнул на колени. Я прижал камень к груди, чувствуя, как где-то далеко волк поднял морду и оскалился от ярости.

- Прости меня! Прости меня! Прости меня! - ослепнув, лепетал я, будто я причинил боль самому Шуту. Я обливался потом. Все еще сжимая резное изображение, я повалился набок. Медленно, зрение вернулось к моим открытым глазам с текущими из них слезами. Я смотрел на умирающий огонь, преследуемый образами тусклых покрасневших инструментов, которые опускали в огонь, пропитанных запахом старой и новой крови смешанным с едким смрадом страха. Я вспомнил, как моргать. Я почувствовал, что волк встал надо мной, угрожая разорвать любого, кто подойдет близко. Медленно, отголоски боли исчезли. Я перевел дыхание